Просто завернули в простыни с кровати, на которой спала.
Посмотрела на Мэтью, он сел почти вплотную ко мне и внимательно наблюдал за мной, слушая рассказ. Отвернувшись от него, принялась всматриваться в растительность болота. Вот только когда продолжила говорить события прошлого вновь появлялись перед глазами.
— Очнулась я с гудящей головой уже в каком-то подвале, подвешенная на цепях, словно свиная туша перед разделкой. Рядом точно так же висел отец. Маму они решили убить первой. Но не просто убить, нет. Разве можно так неразумно поступить с лучшей чародейкой огня этого века? О, они решили принести её в жертву огненному демону, приручив того. И выбрали они для этого, естественно, какой-то ритуал с множеством пыток для жертвы, чтобы демону досталась кровь, насыщенная не только огненной магией, но и страхом, болью, безумием, — да, долгие годы я слышала крики мамы во снах и видела ручейки её крови, что питали пентаграмму, — Отец… О, папа был не в себе, он сам был на волосок от безумия. Конечно, ведь не мог некромант такой силы так позорно попасть в руки фанатиков. Он тоже кричал, но от злости, беспомощности, от знания того, что происходит и ЧТО будет дальше. Боялся за меня, умолял, чтобы отпустили ребёнка. Периодически кто-то из фанатиков подходил и избивал его или рассказывал, что они хотят сделать со мной. Я всё видела, слышала и просто рыдала от ужаса. Иногда и мне доставались удары. Это потом получилось узнать, что папа выслеживал этих гадов, а тогда я не понимала, почему это происходит именно с нами.
А потом что-то пошло не так. То ли демон оказался сильнее, то ли эти идиоты что-то напортачили с пентаграммой или самим ритуалом, но взрыв получился отменным. Папа как-то смог освободиться, несмотря на свои раны — фанатики успели с ним хорошо поработать. Он освободил меня и велел выбираться, показав на выход. Даже пошёл за мной, но далеко не ушёл — остановился в проходе и убивал каждого, кто подходил к нам, при этом старался загнать демона обратно. Таким отец мне и запомнился: побитым, окровавленным, но с прямой спиной, чтобы не дать усомниться в его силе.
По пути мне чудом никто не встретился, а выбравшись наружу, я едва не захлебнулась свежим воздухом. Сделав несколько шагов рухнула на колени и едва не упала лицом на мелкие острые камни, но вовремя выставила руки, практически не чувствуя, как камешки впиваются в ладони. Зато ощущала, как болели отбитые рёбра, ныла разбитая губа, звенела голова, лёгкие горели огнём от бега, пыли и дыма. Да, меня девчонку не жалели. Взгляд упал на заброшенный двор и высокий забор. Оглянувшись увидела старый особняк, каких не мало на окраине города. Задрожала земля, послышался грохот, из окон и двери полетела пыль. Накренилась стена здания и кажется, обвалилась крыша.
На глаза наворачивались слёзы. Хотелось упасть, свернуться клубком и плакать от боли и жалости к себе. Родители остались там и вряд ли отец выжил. Только я собралась отползти в сторону, как кто-то больно схватил меня за волосы и потянул вверх, заставляя подняться на ноги. Увидев перед собой грязного и обозлённого мужчину с рассечённой бровью, испугалась. Сердце замерло, внутри всё сжалось от страха.
— Ты! — взревел разъярённый фанатик, — Ты всё испортила, тварь!
После чего ударил наотмашь по лицу от чего показалось, что я на время оглохла и ослепла. В голове зазвенело с новой силой.
— Убью! — закричал он и достал из-за пояса нож и ткнул его мне в живот.
Я испугано дёрнулась в сторону от ножа, уходя от удара, но полностью отклониться не получилось. Лезвие пропороло бок, причиняя новую боль. А мужчина разозлился ещё сильнее и повалил меня на землю, упираясь коленом мне в живот, а свободной рукой сдавил горло.
— Мелкая тварь! — выкрикнул он и снова замахнулся ножом.
В тот момент, несмотря на всю ту боль и отчаяние, мне очень захотелось жить, и чтобы этот псих перестал причинять боль. Хотелось сбежать, но вырваться не получалось. Выставила руки в защитном жесте. Глупый инстинкт самосохранения, мои брыкания не были для него помехой. Он лишь сильнее сжал моё горло и стал опускать нож, чтобы вонзить его в меня. В этот самый момент проснулась моя магия. И совсем не огненная, как ожидали родители.
С ладоней сорвалась тьма и просочилась в грудь мужчины, выпивая его силу и превращая в иссушенный труп. Благо он завалился на бок, и я смогла легко от него отползти. Зажимая рану на боку, поднялась и побрела за ворота, затем шла по просёлочной дороге. Я упрямо передвигала ноги, понимая, что если остановлюсь, то упаду и так и останусь умирать. Никто не будет здесь меня искать. Не знаю, сколько я брела, всё было как в тумане, но кажется сознание покинуло меня где-то на дороге. Пришла в себя уже в больнице с парой переломов, кучей ушибов, лёгким сотрясением и с седой прядью на виске. Под присмотром медсестёр и охраной магического департамента.
Прикрыв глаза, сделала глубокий вдох, возвращаясь в реальность из омута воспоминаний. Посмотрела на темнеющее небо и туман, поднимающийся над болотом. А ещё поняла, что Мэтью меня наглым образом обнимает. Попыталась отстраниться, но староста не пустил, сжимая в объятиях. Здраво рассудив, что так теплее, перестала вырываться.
— Во всяком случае, я никогда не жалела о содеянном и совесть меня не мучила. Там, в тех подвалах что-то во мне умерло, — криво усмехнувшись, добавила, — Наверное, это были жалость и сострадание к людям, — снова поёрзала, — Отпускай меня, пора встать и заняться делом, — но Мэт словно не слышал меня.
— Позволь мне защитить тебя, — тихо сказал он, — Позволь оберегать и заботиться. Дай мне отомстить за тебя, если ты этого хочешь.
— Э, нет. Мстить я буду сама. И заботиться о себе в ближайшее время тоже.
Ночь уже давно вступила в свои права, а мы всё петляли по болоту. Осторожно пробирались по тропинкам, что виднелись под светом луны. Заклинание ночного зрения помогало видеть мир более чётким, но болото было коварным, и мы уже успели намочить ноги, оступаясь в мутную вязкую воду. Сапоги едва не хлюпали, мокрые штаны неприятно липли к коже. Если бы не согревающий амулет, то ноги уже давно бы заледенели и привет простуда.
Время перевалило за полночь, а нам надо было заполучить ещё две водяницы и одну мавку. Зато уже трое болотных упырей пытались на нас напасть.
