– Насколько я понимаю, Инга планирует усердно заниматься, так что вряд ли у нее останется время на что-то еще. Я собираюсь съездить в дом Корси, расспросить, кто у нее был вчера.
– Я с тобой! – вскинулась я. – Мало ли…
Он тепло улыбнулся мне.
– Не волнуйся, я могу за себя постоять.
– Девочка права. Не в том смысле, чтобы увязаться за тобой, но я бы не советовал тебе выходить из дома в одиночку.
– Могу позвать Освальда. Да, пожалуй, так и поступлю, в конце концов, он вчера совершил ту же ошибку, что и я.
Я снова не выдержала.
– Он же тебя подозревает! А если решит, что тебе лучше посидеть в тихой уютной камере, пока он не закончит расследование?
Винсент успокаивающе улыбнулся мне, но прежде, чем он раскрыл рот, Стерри устремил на меня испытующий взгляд.
– А кого подозреваешь ты? Локти к бокам! Или я не поленюсь сходить за книгами.
Я недоуменно моргнула. Как одно связано с другим? Винсент опять улыбнулся, и в этой улыбке веселья и сочувствия было, пожалуй, поровну.
– Когда-то наставник велел мне во время еды держать под локтями книги, – пояснил он. – Выронил книгу – марш из-за стола. – Муж заговорщицки подмигнул. – Но, если что, я стащу с кухни еду для тебя.
Стерри веселья не поддержал и сбить себя с темы тоже не позволил.
– Я жду ответа. – Он продолжал сверлить меня взглядом с таким выражением лица, словно от того, что я сейчас скажу, зависела как минимум судьба мира.
– У меня нет и не может быть ответа. – Я постаралась сохранить спокойствие. И не забыть о том, что спина должна быть прямая, пропади оно все пропадом! – Я не знаю здесь почти ничего и никого. Нет фактов – нет предположений. Когда нет глины, из чего лепить кирпичи?
– Для предположений твоих знаний достаточно. – настаивал Стерри. – Я бывал в разных странах и понял, что страсти, владеющие людьми, одинаковы везде, несмотря на разность обычаев. Думаю, то же можно сказать о разных мирах.
– Я не была нигде, кроме окрестностей моего города, но много читала, и не скажу, что люди везде одинаковы. Где-то отец убьет дочь только лишь заподозрив в том, что она сошлась с мужчиной до брака, где-то муж сочтет за честь одолжить жену гостю, заночевавшему в доме. Где-то мальчик в одиннадцать – взрослый и воин, где-то двадцатилетнему лбу не нальют спиртного.
– Это частности, – отмахнулся профессор. – Я говорю о другом. Зависть. Алчность. Гнев. Похоть.
– Гордыня, обжорство и уныние, – не удержалась я. – И мы переходим от фактов в рассуждения о природе греха. Простите, в теологических спорах я не сильна. За этим вам лучше к генералу-инквизитору.
Стерри расхохотался. Судя по недоуменному лицу, Винсент тоже не понял, что развеселило его наставника.
– А говоришь, люди разные, – Стерри утер слезы. – И вот ты, девочка из другого мира, готова оклеветать Клауса, полагая, что этим спасешь себя. Сделать его убийцей только за то, что он по мере сил служит тому, что считает добром. Может и Мию в убийцы запишешь? Хотя вы уже… не с твоей ли подачи? – Он снова рассмеялся.
– Неправда! – вспыхнула я. – Вовсе я на него не клеветала! Я просто сказала, что он…
– Брось силу! – перебил Винсент.
И в самом деле. Дом словно окутала фиолетовая мгла, и я внезапно ощутила его как часть себя самой. Старый особняк, когда-то выстроенный на окраине города, теперь оказался в его центре. Стены многократно перестраивали, и все же они помнили тех, кто в них рождался, жил, умирал… Мстительного духа, выживавшего одних хозяев за другими, пока Винсент, купивший дом за бесценок, не упокоил призрака.
Жизнь и смерть. Винсент, полный жизни и силы. Стерри, к которому смерть подступила почти вплотную. Вечно ноющая спина, глаза, из-за которых многие книги больше не перечитать, разум, уже не такой острый, как раньше, и постоянный страх выжить из ума, оказавшись на попечении чужих равнодушных людей или, того хуже, тех, кто знал его и любил. Заставить фиолетовый туман окраситься алыми прожилками, совсем чуть-чуть сдвинуть баланс, чтобы уставшее сердце сдало окончательно и смерть наконец взяла свое… Я ужаснулась собственным мыслям.
Медленно выдохнула. Еще один вдох, задержать дыхание, выдох. Я заставила себя сосредоточиться на том, как прохладный воздух заполняет легкие и выходит обратно уже теплым. На том, что стул подо мной жесткий, ложка в руке согрелась от тепла пальцев, а яичница, наоборот, почти остыла. Взбаламученный дар успокоился, мир обрел прежние краски.
Профессор удовлетворенно улыбнулся, и я поняла, зачем он меня провоцировал снова и снова. Если новичок на эмоциях перестает контролировать дар, тот проявит себя.
– Вы убедились, что всколыхнулась смерть, а не кровь? – спросила я без улыбки.
– Убедился. Я должен был проверить.
Я мрачно усмехнулась.
– Не могли бы вы спровоцировать каждого мага этого города по очереди? Схватившийся за кровь с большой вероятностью и будет тем, кто убивает некромантов. Только я не понимаю, зачем он это делает.
– Не выйдет. Если маг не новичок, он умеет себя контролировать. – Стерри как ни в чем не бывало занялся яичницей. – Но почему ты уверена, что убийца – ведьма?
Я пожала плечами.
– Это очевидно. Ловушка на крови в теле Ивара. – Я коснулась руки мужа, безмолвно извиняясь, что затрагиваю болезненную тему. – Да и Винсент уверен, что его друг не помышлял о самоубийстве. Хотя это не доказательство, подобные вещи часто происходят неожиданно для близких.
– Не совсем, – поправил меня муж. – По моим наблюдениям, самоубийцы как раз часто говорят о своих намерениях, но близкие принимают их слова либо за шутку, либо за минутную слабость. Если бы Ивар сказал хоть что-то подобное, я бы насторожился, но…
– Согласен, – сказал Стерри. – Еще?
– Еще, если меня пытались убить не как лично меня, а как некроманта, действия мага крови налицо.
Глава 15
– Мы вроде сошлись вчера на том, что покушались не на тебя лично, а на некроманта, – напомнил профессор.
– Не знаю. Я почти ничего не знаю о происходящем. Что связывает погибших, кроме профессии? Может, убийца – маньяк, который не выносит блондинов, а начал с некромантов потому, что этот дар наследуется сцепленно с низким количеством меланина в волосах… – Я мысленно ругнулась. – Я хотела сказать, меланин – это пигмент и…
– В общих чертах я понял, – перебил профессор. – Давно ли ты смотрела на себя в зеркало?
– Это был просто пример. Может, он убивает магов вообще, но по некромантам это особенно заметно, потому что их мало. Может, дело не в профессии, а в месте обучения – скажем, будущего убийцу травил в университете один некромант, а он или она перенес ненависть на всех. Может…
– Довольно, – снова перебил меня Стерри. – Я понял, что выдумывать ты можешь беcконечно. Все же не стоит множить сущности сверх необходимости. Из того, что успел узнать я, следует, что убивают именно тех, чей дар – смерть. Касаемо тебя… маловероятно, что в Джеиме две ведьмы-убийцы, одна из которых нацелилась только на тебя, а вторая – на некромантов. Мальчик, ты ведь тоже пытаешься в этом разобраться? Что скажешь?
Винсент водрузил локти на стол, оперся подбородком на сцепленные пальцы, игнорируя свирепый взгляд наставника.
– Пытаюсь. Без особого успеха.
Он помолчал, подбирая слова, и начал подробно перечислять события, краткое изложение которых мне довелось услышать в лаборатории факультета некромантии. Оказывается, первым был не ректор, как я подумала вначале.
На первую жертву никто не обратил особого внимания. Недавний выпускник столичного университета, по слухам, умудрившийся поссориться с каким-то родичем королевского виночерпия и вынужденный быстро покинуть родной дом. На новом месте жизнь не заладилась. Провинциальных некромантов почему-то не восхитили ни столичный диплом с отличием, ни познания молодого коллеги. С работой тоже не особо складывалось: местные предпочитали обращаться к тем, кто рос на соседних улицах и учился вместе с троюродным племянником сестры деда мужа. На худой конец – к знакомым знакомого, а не к залетной столичной штучке, который сегодня здесь, а завтра невесть где. Заказы перепадали, но не слишком часто.
