я уже не вернусь.
Жюль появился у меня к вечеру, глаза красные, вид замученный да и я порядком вымотался сто раз все перепроверять и складывать то запасы с едой, то вещи, но самое главное это мой меч. Шпагу как не дворянину носить права уже не имел, да и хрен с ней, будет другая! Скинув сапоги и кожаный нагрудный доспех барон пробормотал:
— Выезжаем с рассветом, спокойной ночи, — все что услышал, и тут же раздался храп.
С первыми лучами солнца я был разбужен беспощадными тычками в бок. Застонав попытался увернутся закутавшись ещё больше в одеяло, но меня красноречиво проигнорировали скинув с кровати.
— Валериан, вставай, пора выезжать,! Да, суровый мир и Жюль рождён в правилах. Я уже не лорд, простолюдин, не смотря на клятву ко мне уже обращались без титула и почтения, хотя какое почтение — каждую тренировку на мечах с ним я уходил весь синий. Так что к черту правила, хоть и тычков надавали.
Через полчаса мы уже покидали территорию замка. Не скажу, что верховая езда доставляла мне удовольствие, но держался в седле я довольно сносно, хотя мне, как продукту технологически развитого мира совсем езда не доставляло удовольствия. Попробуй хоть пару часов посиди на крупе жеребца, не говоря уже ехать, недаром у всех кавалеристов ноги кривые, а тут это единственное средство.
передвижения.
Ох, а я ведь считал, что тело уже стало достаточно выносливым и сильным для каких угодно нагрузок! Вот только не учел, что при поездке верхом задействуются те группы мышц, которые у меня как раз не шибко-то развиты.
Валериан после падения с лошади этому занятию уделял крайне мало внимания, а я как-то упустил это из вида и не включил верховую езду в обязательный график своих тренировок. И теперь расплачивался за это по полной! С непривычки действительно тяжело, и я только радовался про себя, что осталось совсем немного до ближайшего поселения, где можно снять комнату на постоялом дворе и переночевать в кровати, а не верхом на лошади или на земле в лесу.
День пути я все-таки выдержал, пусть и со скрипом и уже к вечеру мы свернули к ближайшему поселению, которое нашлось по дороге в столицу.
На постоялом дворе с незатейливым названием "По дороге в столицу" было шумно и многолюдно. В зале витали запахи еды, дешевого пива, табака и пота. Я поморщился, но выбирать не приходилось, хоть и от меня самого сейчас разило не шибко приятно. За целый день в седле пропитался запахом конского пота чуть ли не насквозь. Очень хотелось помыться и привести себя в порядок.
Уж не знаю, как появившийся будто из-под земли трактирщик сходу распознал в нас аристократов, хотя мы были одеты как зажиточные торговцы. Но склонился очень и произнес:
— Что будет угодно вашем милостям?
Подумав, разубеждать его в своем аристократическом происхождении я не стал. Расторопнее будет.
— Нужна комната на двоих. Желательно поприличнее, — не удержался я, хоть и понимал, что автоматически обрекаю себя на лишние траты. — И хороший ужин.
Но стоило представить гадюшник с клопами, куда меня могли поселить в ином случае, как я наступил своей жабе на горло.
— Конечно, ваши милости! — залебезил трактирщик. — Все будет сделано. Изволите ужинать у себя или в общем зале?
— Пожалуй, в общем, — подумав, решил я.
Пора по полной адаптироваться к местной жизни. Понаблюдать за тем, как ведут себя люди за пределами замка Соггорт, будет нелишним.
— За комнату пять серебряных, — осторожно сказал трактирщик, а я понял, что меня хотят безбожно надуть.
Пришлось красноречиво положить руку на меч, моему примеру последовал и Гедер.
— Простите, ваши милости я оговорился. Три серебряных!!!! — поспешил исправиться торгаш.
Все равно, подозреваю, завысил цену, но спорить я не стал. Никогда не умел торговаться. Эх, ментальный дар тут бы мне точно пригодился! Понял бы, когда меня сто процентов надуть хотят.
— Надеюсь, ужин включен в стоимость? — пришел мне на помощь барон, хмуро глядя на трактирщика.
— Конечно, ваши милости, конечно только погром не учиняйте! — залепетал тот, поняв, что палку перегибать дальше не стоит.
— Отлично, — я коротко кивнул. — Тогда веди нас в нашу комнату. И распорядись о том, чтобы приготовили бочки с водой.
— За это дополнительная плата, ваша милость, — все же не удержался этот гад, чтобы срубить с нас еще денег. — По пять медяков с каждого.
— Три, — рыкнул на него Жюль, — и ни медяком больше!
Что-то проворчав себе под нос, коротышка согласился, хотя уже не выглядел столь довольным и подобострастным как в начале разговора. Видимо, надеялся облапошить по полной аристократических юнцов. Но не вышло.
Впрочем, осадок от неприятного общения свелся на нет, когда я, наконец, смог смыть с себя дорожную грязь и поужинал. Правда, за стирку одежды, которую местная служанка предложила в качестве дополнительной услуги, пришлось раскошелиться еще на пару медяшек — за себя и барона, но спорить я не стал. Предпочту выкинуть эти невеликие деньги, чем самому возиться с грязной одеждой.
К сожалению, секрет артефактов очистки тоже был утрачен местными магами. Да и вообще ассортимент артефактов тут весьма скудный. В основном, представлен боевыми и целительскими. Первыми, кстати, матушка тоже меня снабдила: огненными и водными. А несколько арбалетных болтов, которые имелись у нас с Гедером, были заряжены дополнительно огненной магией. Так что если кто-то из местных разбойников вздумает на нас напасть, будет неприятно удивлен.
Плохо только, что такие артефакты одноразовые. В них используются самые мелкие и дешевые накопители, которые от таких мощных плетений разрушаются сразу после активации. Дешевые, конечно, относительно. Один такой артефакт или болт стоит не меньше пяти золотых. И пока я сам не умею подобное изготавливать, лучше придержать их на самый крайний случай. А разбойникам мы с бароном найдем, что противопоставить и с помощью обычного оружия. Благо, он и капитан меня уже неплохо поднатаскали.
Вспомнив о капитане я даже немного загрустил, этот суровый, неулыбчивый Северянин глубоко залез ко мне в душу, вот что значит настоящий мужик! Я очень уважал его и было жаль расставаться с тем, к кому я настолько прикипел сердцем за это время.
****
От сытной еды и неплохого вина, за которое пришлось раскошелиться еще одним серебряным, я разомлел и немного поплыл.
Между тем, в общем зале становилось все более шумно. Чем больше принимали на грудь посетители, тем громче становились разговоры и смех. Женщины, тоже оказавшиеся в числе путников, остановившихся на этом постоялом дворе, поспешили ретироваться. Кстати, я не раз замечал,
