на самом деле оно отправило меня в Ресо-Кефарь. Вот ты ворчишь на Равновесие, а если бы не оно, сколько бы людей сегодня погибло, — Вадим вздохнул и подытожил: — Что ж, первая часть испытания позади, впереди еще одна. И, скорее всего, долго ждать не придется, вопрос лишь нескольких дней. Да, Карин, ты не переживай, насчет Горна Стихий я помню, постараюсь разузнать что-нибудь в самое ближайшее время.
— Спасибо, — я благодарно кивнула.
Больше мы не разговаривали. Просто шли по дороге, а над горами на востоке занимался рассвет.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ НОЧНОГО КЛУБА «АБСЕНТ»
НУ, ВЕРНЕЕ, НОЧЬ
К счастью, магия вернулась еще на полпути к порталу, так что мы просто-напросто сразу телепортировались к Вадиму в квартиру. Из-за разницы во времени между мирами, у нас на Земле как раз только вечер настал. Переодевшись, я помчалась забирать Воэтина из садика. Спасение мира — это, конечно, похвально, но семейные обязанности еще никто не отменял.
Да и то я все-таки опоздала, Воэтин уже оставался последним в группе.
— Ну что, Вов, как дела? — спросила я у хмурого племянника, когда мы с ним уже шли домой по заснеженному тротуару. — Ты извини, что я так задержалась, у меня причина уважительная.
— Какая? — тут же полюбопытствовал он. — Спасение мира?
— Зришь в корень, мелкий, — я с улыбкой поправила его съехавшую на лоб шапку. — Пока ты с другими детьми играл, мы с Паладином мир спасали.
— Ну я тоже не просто играл, я слегка подрался, — веско возразил он. — Честное слово, он первым начал. Только обещай, что мы ничего про это не расскажем маме.
Я даже растерялась.
— Почему?
— Потому что она будет волноваться. А я не хочу, чтобы она волновалась, — Воэтин на мгновение задумался и решительно добавил: — Когда я вырасту, я тоже стану Паладином Равновесия!
— Ой, не дай Бог, — не удержалась я.
Но племянник мое высказывание проигнорировал.
— Я тоже буду защищать всех и всем помогать!
— Но для этого ведь и не обязательно становиться Паладином, — возразила я. — Можно быть и простым человеком.
— Я не простой человек, я — наполовину маг. Но ты права. Пока я не стал Паладином, надо защищать всех просто так. Потому мы ничего маме не скажем.
— Но ведь врать тоже не хорошо.
— А мы не соврем — мы просто скажем не все.
Мда, типично Паладиновская позиция.
— Карина-а, пообещай, — не отставал Воэтин.
— Ну хорошо-хорошо, мы ничего твоей маме не скажем, хотя это и неправильно.
Хотя сама я чем лучше? Постоянно приходится родителей обманывать. Пусть во благо, но ведь ложь — она все равно ложь… И только сейчас я внезапно задумалась: а как будет дальше? Не стану же я так до глубокой старости по другим мирам носиться, вляпываясь в неприятности. Все равно ведь рано или поздно такому моему образу жизни придет конец. И вмиг стало страшно. Все-таки вариант, что я попросту погибну, был куда вероятнее воцарения мира во всей вселенной. Но я прогнала эти мысли прочь. Как говорится, до собственной смерти еще дожить надо.
Дома уже было все мое семейство. Как раз собирались садиться ужинать. Лично мне хотелось только одного — сразу завалиться спать, все-таки уж очень меня вымотала эта вылазка в Гай-Кодор. И морально, и физически. Но реальная жизнь традиционно не спешила считаться с моими желаниями.
— Тебя, кстати, Руслан искал, — вдруг огорошила меня Саша, пока я ей помогала накрывать на стол. — Я ему честно сказала, что у тебя важное дело в другом мире. Больше я все равно и сама не знаю.
— А зачем он меня искал? — я даже растерялась.
— Не знаю, — Саша пожала плечами, — но, видимо, из-за чего-то очень важного. Я никогда не видела Руслана таким взволнованным. Ой, — спохватилась она, — Карин, не сбегаешь за хлебом?
Ну да, действительно, кого еще можно отправить за хлебом, кроме бедной усталой Карины, которая между прочим сегодня с утра до вечера геройские подвиги совершала.
Видимо, эти мысли весьма красноречиво отразились на моем лице, сестра даже засмеялась:
— И не трать время на ворчания. Карин, давай бегом, уже вот-вот будем садиться ужинать.
Я, конечно, высказала Саше, что она злая, но деваться некуда — пришлось идти в магазин. По темноте и холоду.
По пути я все гадала, зачем это Руслан меня искал. Хотя, конечно, скреблось робко-наивное, что он вдруг внезапно в меня влюбился и хочет поскорее в этом признаться, но, конечно, я прекрасно понимала всю бредовость таких надежд.
Тут Прядущий позавчера то ли намекнул, то ли просто высказался:
— Карин, вот ты сама посуди. Руслан убил своего родного брата, который значил для него очень много. И убил не потому, что разузнал о злодейских кознях Дамира, а исключительно ради того, чтобы тебя спасти. Вот как ты думаешь, поступил бы Руслан так, если бы ты для него ничего не значила?
— Но ведь если бы Руслан любил меня, то тогда и фаньен соединился, правильно? — это упорно не давало мне покоя. — Фаньен же был настоящий, и при взаимной любви всегда соединяется, верно?
Прядущий в ответ тяжко вздохнул:
— Ну верно. Просто… вот как бы сказать… Ай, все равно сказать не могу, иначе тут же развоплотят. В общем, Карин, мой тебе совет: ты не цепляйся за формулировки чувств, а.
— Это как? — я вообще его намека не поняла.
Паучок снова вздохнул и весьма сокрушенно:
— К сожалению, точнее сказать я не вправе.
Но и так было понятно, что скроется во всем этом некий подвох. То, что Руслан меня не любит — факт, подтвержденный фаньеном, как абсолютно неопровержимым доказательством. Но вот вся эта история с Дамиром… Пока у меня был лишь один вариант. Руслан, как эреклонар, подсознательно чувствует, что именно я — ключ к его безграничной разрушительной силе. И исключительно поэтому оберегает. Как ни прискорбно, но эта версия казалась самой логичной…
И, видимо, в такт этим всем моим размышлениям как раз, когда я уже возвращалась из магазина домой, меня чуть не сбила машина. Выруливший из-за поворота лексус появился настолько неожиданно, что я бы угодила под колеса, не затормози он так резко.
— Полянский! Ты псих! — заорала чуть ли не до полусмерти испуганная я. — Смотри, куда едешь!
Впрочем, выскочивший из лексуса Руслан меня напугал еще больше. Бледный и явно на нервах, он вдруг крепко прижал меня к себе, но тут же отстранившись, схватил за плечи, и, сверля черными от ярости глазами, процедил сквозь
