замуж, рожали такую же гниль, засирающую свой дом и всё вокруг. Мужчины же всегда тянулись к лёгким деньгам, занимались грабежами и наёмничеством, не гнушаясь похищениями и пытками.
После покушения на семью Зардо, наш совет запретил мужскому населению посещать Ганзалеон и близлежащие колонии. Но когда самирионские выродки прислушивались к запретам? Их мы старались гнать в заминированный периметр, не утруждаясь вступлением в честный бой. Воины не дерутся с собаками, не марают о них свои мечи. Пусть разлетаются на ошмётки, орошая кровью пострадавшую почву.
С дамиртальцами пришлось попотеть. У них военная школа начиналась с трёх лет, а от матерей отрывали с первым глотком воздуха. Никаких чувств, никаких слабостей, никаких родственных привязанностей. Кислотные дожди, горные хребты, горячие пески – вечное выживание, вечная борьба за кусок хлеба на равных для мальчиков и девочек.
Всегда задавался вопросом, как они спариваются и отличают самок от самцов, потому что внешних признаков отличия пола у них не наблюдалось. Одинаковые лысые черепа с татуировками, одинаковые грудные клетки без выпуклостей, одинаковая паховая область, гладкая, как коленка, одинаковый цвет кожи, словно перемазанные сажей.
Закрытая планета для межконтинентальных гостей и бизнеса, малочисленные данные о её жителях. По сплетням, на Дамиртале нет растительности, очень мало воды, днём иссушающая жара, ночью пески покрываются ледяной плёнкой, города располагаются глубоко под землёй, а без еды жители могут обходиться по несколько месяцев. Не знаю, правда это или ложь, и, скорее всего, не узнаю, но одно могу сказать точно – скоро там не останется ничего.
Дамиртальцы были ниже и слабее, но в умении убивать ничем не уступали нам. Если с их партнёрами мы справлялись с лёгкостью, то эти воины от рождения мешали быстро продвинуться к цели. Нашей целью являлся захват кораблей, способных поднять на основные базы, зависшие на орбите Ганзалеона, для захвата и полного разгрома врагов. Приходилось нападать, давить, отбиваться и неспешными шагами двигаться вперёд.
- Отец! Справа есть проход, - крикнул Намилл, привлекая к себе внимание. – Если отвлечёте на себя дамиртальцев, я смогу добежать.
Получив согласный кивок, сын пригнулся и понёсся со всех ног к ближайшему транспортнику, раскрывшему вход, словно хищную пасть. Мил бежал, перерубая каждого, попадающего на пути, а я провожал его взглядом, заметив загорающуюся вязь на его руках. Стал сканировать обстановку вокруг, стараясь понять откуда последует опасность, и наткнулся на судорожно мигающие лампы по крылу корабля, к которому приближался Намилл. Сын разгорался всё ярче, и на других парнях вспыхнула вязь.
- Намилл! Стой! – заорал, почувствовав, как сердце предательски пробивает грудь. – Всем отойти от кораблей! В укрытие!
В пылу адреналиновой горячки сын не слышал, продолжая лететь навстечу смерти. Мне ничего не оставалось, как попытаться его спасти. Я обещал Мари выжить и сохранить семью. Краем глаза видел, как дамиртальцы падают на землю и ползут за камни, как наши воины передают мой приказ и отходят с занимаемых позиций, как Тор с Маком ломанулись за мной, как все транспортники перемигиваются огнями.
- Намилл! Назад! Не смей подниматься туда! – продолжал кричать, приближаясь к нему. Я не переживу, если с моим мальчиком что-нибудь случится. Знаю, что это не мысли воина, но терять ребёнка я не готов. – Зандал! Дай мне сил! Дай мне спасти сына!
Может временное помешательство накрыло мой агонизирующий мозг, может Мил замешкался, перебираясь через трупы, а может боги услышали меня, но вдруг открылось второе дыхание, за спиной, казалось, раскрылись крылья, расстояние стремительно уменьшалось.
Я уже схватил его за плечо, оттягивая от входа, когда раздался оглушающий вой сирен, когда по стальному корпусу пошла вибрация, когда по перепонкам вдарил режущий хлопок. Воздух сгустился на секунды, вобрался в толщи кораблей, и разлетелся со всех сторон мощными взрывами.
Последнее, что помнил, пустота в руке вместо плеча сына, разрывающая волна, подхватывающая и бросающая в темень, и мёртвая тишина, звенящая стерильностью в ушах.
Гул в ушах, ударные в голове и раскалённая лава в груди, изматывающая своей нескончаемостью. Вспотел весь, пока открывал глаза, а о том, чтобы пошевелиться, не было речи. Руки затекли и казались неподъёмными, а ноги, из-за боли в грудине, не чувствовались вообще. Совсем не понимал, что случилось со мной, и старательно перемалывал опухшее от ударов вещество в голове.
Резня, мигающие лампы на звездолётах, «Отец! Справа есть проход. Если отвлечёте на себя дамиртальцев, я смогу добежать», спина сына, бегущая к агонизирующему перед саморазрушением кораблю, взрыв, сносящая с ног волна и темнота. Мой мальчик…
Я всё-таки открыл глаза и встретился взглядом с зеленью, подрагивающей от влажности и страха. Мари светилась бледностью, фонила растерянностью и обречением. Хотелось коснуться её рукой, провести пальцами по щеке, обвести контур лица, притянуть к себе, но руки отказывались подчиняться желанию.
- Ты, наконец-то очнулся, Зан, - прошептала она и прижалась лбом к моему лбу, благодарно опуская веки и облегчённо выдыхаю. Кожу обожгло от слезы, затем от второй, и по моим вискам потекли горячие дорожки, такие родные, такие очищающие. – Я чуть с ума не сошла. Мы не знали, выкарабкаешься ли ты.
- Что случилось? Давно я в отключке? – прохрипел, сглатывая колючую сухость во рту.
- Тебе лучше расспросить обо всё братьев. Я их сейчас позову.
Мари выбежала, а спустя пару минут в пещеру вошли братья, отцы и деды. На суровых лицах застыли беспокойство и злость, ощущаемые в каждом движении. Черты заострились, а при тусклом свете чадящих факелов казались вырублены умелыми руками краснодеревщика.
- Я рад, что ты пришёл в себя, - сжал плечо Мак и поморщился от боли. Грудь, плечо и рука у него были туго перемотаны бинтами, а неровные края пореза от виска до подбородка стянуты грубой нитью.
- Рассказывай, - выдавил из себя, осматривая остальных. Шрамы и перемотка были на всех, напоминая о провале операции.
- Корабли взлетели на воздух одновременно во всех уголках планеты, - начал Мак. – Скорее всего, успели передать на станцию сигнал, и активировали его уже извне, уничтожая и нас, и своих.
- Потери большие? – перебил его.
- Точных данных нет. Мы не можем пробиться в эпицентр взрыва и проверить завалы на предмет выживших и раненых. Мы только успели оттащить в укрытие тех, кто валялся поблизости, и нас сразу стали поливать огнём. Сутки уже сидим в норах, зализывая раны. На улицу выйти нельзя. Эти твари совсем взбесились, чередуют огонь с бомбёжками.
