— Так бывает. Ты три дня была в коме. Возможно, в твоём организме произошли метаболические нарушения и структурные изменения в центральной нервной системе. Мы проведём все необходимые обследования. Ты молодая и сильная, я уверен ты с этим справишься.
— Док, ты чего там чешешь? — первым не выдержал Лёха. — Что с Меланкой, можешь по-русски сказать?
Врач покачал головой и жестом указал парню на дверь, указывая тем самым, что состояние больной он не намерен обсуждать в палате. Лёха двинулся за доктором, а Михаил остался с дочерью. Милка беззвучно плакала. По щекам бежали два ручейка солёных слёз, а взгляд выражал полную безысходность.
— Всё будет хорошо, — папа сел на край больничной койки и притянул к себе дочку, крепко обняв. — Ты не переживай, доктор сказал, что ты справишься, ты сильная. Это всё временно, последствия комы. Главное, что ты жива, а со всем остальным мы справимся. Хорошо? — он нежно поцеловал Милу в заплаканные глаза.
То, что сейчас происходило у него в душе, было не передать словами. Мише хотелось разнести к чёрту всю эту клинику с их грёбанным оборудованием и обследованиями. Ему хотелось заставить всех врачей немедленно заняться его малышкой, и не отходить от неё пока она снова не заговорит как раньше. Но умом он понимал, что всё это пустое. Что врач прав и нужно время. Миша нежно прижимал к себе свою любимую дочурку и ласково гладил по спине, стараясь успокоить.
Мелана отстранилась от отца и жестами попросила его дать ей бумагу и ручку. Девушка хотела проверить, не разучилась ли она писать. Нет, не разучилась. С облегчением выдохнув, она написала и передала папе листок.
«Я нормально, не переживай, выдержу»
Михаил заулыбался, смахивая выступившие в уголках глаз слёзы:
— Ну и хорошо, ты молодец, я в тебе не сомневался, — выдох облегчения. — Мил, мы тебе тут бульончика принесли, может попьёшь?
Но девушка отрицательно покачала головой, аппетит пропал.
В палату вошёл Лёха. Скрывать своё эмоциональное состояние парень не умел вообще. По удручённому выражению лица Мила поняла, что врач не сказал ничего утешительного.
— Я с ним поговорил, — со злостью произнёс Лёшка, — короче, они тут будут всё делать, чтобы тебя вылечить. Не переживай, если здесь не получится, я тебя в Москву отвезу. Всё будет хорошо.
Милка снова попросила у отца бумагу и передала Лёшке записанную ранее фразу.
— Дядь Миш, можно я с ней немного наедине побуду? — Лёха просил, Михаил всё понимал и не противился. Он поцеловал Милку в макушку и вышел в коридор. Сам был молодым, знал, что любовь делает. Может ей сейчас с этим неотёсанным балбесом и лучше будет. Разозлится на него и заорёт.
По коридору в направлении к палате шла медсестра, толкая перед собой инвалидное кресло. Увидев в коридоре Мишу, она пояснила, что врач просил привезти больную на МРТ для обследования. Мужчина согласно кивнул и пошёл на выход из больницы. Спустя минуту его нагнал Лёха.
— Сказали, на сегодня посещений хватит, завтра приходить.
— Да, — устало ответил Михаил.
— Дядь Миш, а можно я пока у вас поживу? Ну, пока с Милкой всё наладится, — попросил Лёха.
— Живи. Только когда это всё наладится? Тебе на работу не нужно что ли, кто ты по профессии?
— Нет, я в отпуске, — ушел от ответа Лёшка и молча потопал за отцом своей девушки в машину. По дороге до дома ни один не проронил ни слова, ехали, погруженные каждый в свои мысли.
* * *
Мила ехала в кресле на МРТ и думала. Она потеряла голос, полностью. Язык отказывается её слушаться и звуки, которые она может произнести, похожи на мычание больной коровы. Но! Теперь она видит ауру людей. Раньше, чтобы разобраться в человеке и его проблемах, Милке нужно было погружение, лёгкая медитация, настрой. А теперь этого не нужно. Совсем. Она едет по коридору и видит за пару метров дыры в энергетической оболочке каждого пациента. Она различает разные оттенки и пятна, разрывы и выпуклости, толщину и структуру ауры. И самое интересное, она совершенно точно знает, что всё это значит. Как?
Там в избе, её мать ведьма говорила про котёл. Милка мешала это странное варево, мешала достаточно долго. Теперь уровень её знаний и умений повысился. Интересно, если вернуться в ту избу снова, как говорила рыжая, может получится вернуть голос. Достанет снова зелёную жижу, повозюкает в ней ложкой, а утром проснётся как новенькая.
«Точно, сегодня же ночью попробую!» — решила девчонка и спокойно отдалась на манипуляции врачей.
Но, чуда не произошло. По рекомендации лечащего невролога Мелану посадили на уколы. Какое действие оказывало лекарство на организм девушка не знала, но оно точно мешало ей погрузиться в осознанный сон и найти ведьмину избу с котелком знаний. Это её жутко бесило, и Мила неоднократно требовала отменить это издевательство над её организмом. Но папа и Лёшка горой стояли за врачей, умоляя потерпеть временные неудобства. Терпела. Голос не возвращался. Лечение провальное.
Спустя почти неделю Милка не выдержала. Она дождалась, когда отец и её парень уйдут и перестанут полоскать ей мозги. Дошла до кабинета лечащего врача. Написала отказ от лечения и поехала домой.
Меня ждут великие дела…
Хорошо, что она тогда попросила Лёшку привезти из дома одежду. Ей хотелось гулять, а не постоянно лежать в палате. Все тогда только обрадовались, а сейчас оказалось очень кстати. В кармане пуховика Милка нашла свою банковскую карту и немного мелочи. Домой в квартиру? Или сразу в деревню? На часах начало четвёртого, пожалуй сразу в деревню. Сегодня к ней в больницу уже никто не придёт, а утром, когда хватятся, Мила уже будет разговаривать, как прежде.
Она была на сто процентов уверена в своём плане, что даже не допускала и мысли о проигрыше. Бабулина перина, особые молитвы, свечи и травяной настой обязательно сделают чудо. Она найдёт во сне ведьмину избу, снова достанет котёл и всё встанет на свои места. Ожидая своего автобуса, Милка приплясывала на остановке. Середина марта, а зима никак не хотела отступать. Мороз и пронзительный ветер взъерошивал волосы даже в капюшоне и леденил пальцы рук и ног. Наконец, старая газель подъехала, и все пассажиры, нетерпеливо толкая друг друга локтями, ринулись в теплый салон маршрутки.
Примерно через час Милка отогревала озябшие пальцы возле открытой затворки печи. Дрова занялись быстро, пламя гудело, огонь ласково облизывал сухие поленья березы. Тёплый родной запах, глаза от удовольствия закрывались, и в голове мелькали приятные детские воспоминания. Хорошо. Тихо. Спокойно.
Чайник вскипел. Крутой кипяток струёй, бурлящей пузырьками, заполнил пузатый заварочник с приготовленным сбором трав. По кухне разнёсся густой тяжелый запах разнотравья. Мила подождала определённое время и налила себе отвар в большую толстостенную кружку. Блаженство, нега, эйфория — это всё не то, Милу наполняло тягучее, заполняющее каждую её клеточку, спокойствие. Она делала глоток, и вместе с чаем в неё входила уверенность и ощущение огромной внутренней силы. Будто сейчас в ней сосредоточена вся вселенная и осталось только найти нужный тумблер, чтобы нажать на него и включить трансляцию в мир. Непередаваемое чувство принадлежности всем и всему. Её самой нет, каждая частичка её души и тела давным-давно отдана миру и служит ему во благо.
Открывать глаза не хотелось, она светила, расходясь лучами далеко за пределы избы, деревни, да и вообще этой планеты. В ноги от центра Земли заходила обжигающая яркая энергия и, проходя сквозь всё тело, вырывалась белым столбом чистейшего света через открытый рот, обращенный к потолку. Что это? Как? Вопросы терялись в беззвучном рёве светового потока. И вместе с вырывающимся из неё светом ревела и она. Гортанный долгий выдох, как оглушающий крик звенел в её ушах, когда воздух в лёгких закончился, и она без сил опустила голову на стол.
Сколько она так пролежала, неизвестно. Силы встать появились, когда уже за окном была непроглядная темень. Немного покачиваясь Милка дошла до бабулиной комнаты и рухнула на пуховую перину не раздеваясь. Сон накрыл мгновенно. Хаотичные вспышки, искры, ветер. Мила вспомнила во сне, куда она хотела попасть, и всячески пыталась найти правильный путь. Но белая крупа колючего снега не давала ей сделать и шага. Стоя на одном месте Меланья оглядывалась по сторонам, но плотная тьма окружала её со всех сторон.
