под дверью. Потому прошу тебя не упрямься и дай мне шанс вытащить твою задницу из передряги.
— Александр, — упрямо протянула я, — иди-ка ты лесом, гулять я пойду с приставленной ко мне охраной, а не в сопровождение будущего главы «Авроры». Общество мне не простит, если ты сдохнешь раньше времени, так и не заняв полагающуюся тебе должность. Все знают, что именно твой род основал «Аврору» и что именно благодаря вашим действиям, упрямству и повышенному чувству справедливости, у нас такая низкая шкала преступности. Моё уединение не обсуждается! Хотя бы так, в роли приманки, но я смогу исполнить свой долг офицера! Не забывай, у меня тоже есть погоны и мундир, честь которого я не могу посрамить. И если благодаря своим силам, я смогу засадить этих уродов за решётку, то я готова пойти на этот шаг. Прости, пока я не могу тебе рассказать всего, но обещаю, как только на это появится возможность так сразу же прибегу. А сейчас, мне надо побыть одной. Прости, дверь ты и сам найдёшь…
В комнате в очередной раз повисла звенящая тишина. Саша лучше других знал цену моему бараньему упрямству в совокупности с дворянской гордостью, которая вообще не имела ничего общего с нормальным поведением здравомыслящего человека. Ещё во времена школьной пары, когда мы только начинали дружить, он прочувствовал весь спектр моей неадекватности на собственной шкуре и теперь готов был принять все, кроме отказа. Очки медленно сползли с переносицы и с противным стуком упали на барную стойку. Махнув на них рукой, я достала из холодильника минералку, которой было сто лет в обед и прямо из бутылки сделала несколько больших глотков, пытаясь пропихнуть послевкусие разочарования глубже в горло.
Александр несколько раз моргнул, и посмотрел на меня тяжёлым, ревностным взглядом, которым обычно на меня смотрела матушка, когда не хотела отпускать гулять допоздна с соседскими пацанами. За столько лет, я научилась читать его, как открытую книгу. Такой родной, заботливый и любящий меня, как родную сестру, или мать, или любовницу… Наши отношения не поддавались определению, слишком долго мы дружили и были вместе. Прощание растягивалось и грозило перерасти в скандал, секс и ещё раз скандал. Его попытки напомнить мне о безопасности и правилах безопасности, бесили и нервировали, но я послушно слушала и кивала на каждую его фразу. Я бы ни за что не призналась ему, что все ещё боялась того, что может произойти дальше.
Выпроводив друга из своего личного пространства, я кое-как открутила вентили на кранах и залезла в обжигающе горячую воду, которая медленно набиралась в ванной. Я не могла найти ответ лишь на один вопрос, который теперь звенел у меня в голове: почему меня так спокойно отпустили? Нет, я понимала, что за меня просила матушка и скорее всего, её слово действительно не мало значило для блондина, но я переживала совершенно за иное. Если кто-то поймёт, что в воспоминаниях я скрываю столь ценную информацию то и мне, и матери не жить.
Александр ещё в больнице строил предположения о том, что меня пощадил не просто рядовой с низким статусом, а кто-то из верхушки мафии или сам претендент на должность нового глава Тёмного ордена. Но опять же, у них не было никаких прямых доказательств этому, а все что к разговорам о матери или странным намёкам о пощаде, я хорошо припрятала под пеленой боли и агонии, оставив лишь алую дымку эмоций, да расплывчатый силуэт. Все было огромной тайной покрытой пеленой мрака и, если хоть кто-то до неё докопается, моя жизнь будет в опасности. Пока я сама не найду ответов, нельзя доверять никому! Даже самым родным.
У двери моего милого и маленького домика уже дежурила боевая двойка быстрого реагирования. Практически элитные бойцы, с которыми Готьер, перед тем как уйти, познакомил меня и сказал, что теперь их ведомство будет заниматься моей безопасностью, а не абы кто. Открыв дверь, я шагнула на порог и поприветствовала своих охранников. Одного я знала достаточно давно — Тони. Он был нашим первым стажёром, которого дали нам третьим в группу. Даже спустя несколько лет, когда он дослужился до звания выше моего, он все равно подсаживался к ним с Сашей за обедом и не упускал возможности пройтись по моему безмозглому напарнику, которому место было в уборщиках. Второго, совсем ещё молодого, звали Стивен, его приставили к Тони стажёром и теперь уже наш подопечный обучал новое поколение.
Оба были в штатском и смотрелись настолько безлико, что я удовлетворённо кивнула. Можно было подумать, что супружеская пара и их сын переросток вышли на прогулку. Я не стала уточнять, было ли это приказом Саши или ребята сами до этого додумались. В настоящий момент, такие мелочи меня практически не волновали. Все же, первостепенной задачей было поесть. Ибо из еды у меня в холодильнике была лишь повесившаяся с голоду мышь. Я как никто другой понимала необходимость охраны, но было как-то неловко вот так пользоваться служебным положением, к тому, же не имея для этого полномочий. И, кажется, Тони заметил моё смятение.
— Вергилия, хватит забивать себе голову дурными мыслями, можешь так не переживать, — улыбнулся он мне ярко и счастливо. — Мы работаем посменно, а твоя безопасность сейчас не пустой звук. И уж поверь, чем лазать по подворотням и опрашивать всех бомжей, я лучше буду охранять тебя. По крайней мере от тебя пахнет намного приятнее и тебя не приходится ловить по всем закоулкам Москвы с фонариком и матом.
— Да, я понимаю все, — озадаченно кивнула я, — но мне кажется, что это все напрасно и не стоит усилий. Ну в самом деле, кому я вообще нужна? Если бы что-то толковое знала, а то провисела на цепи и даже толком лиц вспомнить не могу. Смех, да и только.
— И все равно, ты первая, кто хотя бы это смог запомнить, — потрепал тот меня по голове, — для всего офиса ты просто герой. Так что расслабься, ты реально этого заслужила. Так что мы будем рядом столько, сколько нужно. все ребята, даже без пинков Сани готовы за тебя под пули и проклятия броситься. Потому не принижай своих достоинств.
— Вот только трупов во имя меня мне не хватает для полного счастья, — тихо буркнула я.
— Перестань накручивать себя до истерики, — протянул вояка, — ты реально нечто. Лучшая из всех, кого я знал. Не побоялась пойти против собственной семьи и выбрать свой путь. И когда ты вот так загоняешься ни на чем, мне начинает
