уже поджидала своего часа. Она умиротворенно сопела около постели Лилианны, нетерпеливо касаясь ее лица своими костлявыми пальцами… Это был нескончаемый кошмар! Чем мы заслужили такую учась? Почему Первосоздатели прокляли нас?
А еще юный граф… черный посланник темных сущностей. Он сказал, что занимается врачеванием и хотел бы осмотреть Лилианну. Я не позволил ему. Тогда он спросил, работала ли она на шахтах Крепости Изобретателя вместе со мной. Услышав ответ, графеныш остался доволен. Он попросил дозволения осмотреть Эстера, и я дал согласие. И графеныш снова казался довольным. Тебя он не видел, Эксель. Я спрятал тебя, спрятал наше с Лилианной маленькое сокровище.
А потом этот дерзкий мальчишка сравнил наше жилье с хлевом. Он усмехался и утверждал, что такое жилье не позволит Лилианне выздороветь, а потому он готов осыпать меня золотыми хрипами, пока я не стану задыхаться, будто под толщей воды. Но только если я окажу ему одну маленькую услугу. Лилианна умирала, и я правда думал, что деньги помогут дать ей лучшее лечение. Мое согласие было столь поспешным, что даже этот чертов графеныш удивился. Он посмотрел на меня своим непроницаемо жестким взором и сказал: «А я полагал, что уговорить вас на услугу будет сложнее всего. Однако ошибся. Интересно… и забавно».
— Отец, что за…
— И юнец покинул наш дом. — Глаза отца горели, по лбу стекали капли пота. Следы от укуса на пальце налились кровью. Его трясло, словно в преддверии болезненного припадка. — Я поверил ему. Поверил, глядя на его дорогую одежонку, ухоженный вид, людей, которых он с собой приволок. Я дал согласие, и он осыпал меня золотыми хрипами. Но дьявол!.. Лилианна все равно покинула нас! Все, что я мог, это продолжать принимать помощь от этого человека, потому что больше не в силах был смотреть, как моя любимая дочь проживает в… в… хлеву… Я увез тебя и… Эстера вглубь Королевства и стал тем, кем являюсь сейчас. Изредка я ездил в банк в Витриоле, где на мое имя открыт счет. Банковская ячейка безостановочно пополнялась… как и обещал тот гаденыш. — Отец поднял голову и улыбнулся мне какой-то диковато дьявольской улыбкой. — Но все в прошлом. Долг отдан. Мы свободны от этого человека.
К горлу подкатилась тошнота. Мысли запутались в тугой ком.
Анализируй или проиграешь войну с жизнью…
Подушечки больших пальцев соединились с подушечками указательных. Сосредоточенность. Нельзя поддаваться эмоциям.
— Это условие связано с Эстером?
— Да.
— Что ты обещал графу?
— Отдать ему Эстера, когда тому исполнится восемнадцать лет.
Воцарилась тишина. В ушах глухо звучали барабанные отзвуки моего стучащего сердца, качающего никчемную кровь в никчемном теле.
Роберт Сильва, человек, некогда казавшийся мне воплощением божественной сущности на бренной земле, неуютно завозился на сиденье.
— Эксель, ты сможешь понять. Это был хороший договор, — быстро-быстро забормотал он. — Из-за Эстера погибла твоя мать. Мальчишка забрал ее жизнь.
— Как и я.
— Нет, что ты такое говоришь?
— Как и я. — Отведя в стороны невесомые лазурные нити волос, я ткнула пальцем себе в висок. — Этородилось первым. Этозабрало ее жизнь.
— Ты ошибаешься, родная. Твоей вины тут нет. Это мальчишка. Его вообще не должно было существовать. Он все испортил.
Наверное, я спала и видела кошмар. А, может, моя сущность застряла в чужом кошмаре? Возможно ли, что я злоупотребила Вторжением и теперь обречена просматривать одно жуткое сновидение за другим? Мой замечательный, идеальный во всех смыслах отец, который всегда был рядом и научил меня всему, никогда бы так не поступил — не продал бы родного сына.
— Где Эстер?
— В особняке…
— Значит, мы возвращаемся в особняк.
— Не позволю. Тори, я твой господин. Исполняй только мои приказы. А ты, — отец вцепился в мое запястье, — сядь и позволь мне увезти тебя подальше, чтобы защитить!
— Как ты мог так поступить?!
— За свои грехи я отвечу в Аду… Стой, Эксель!
Я спрыгнула с телеги и, запутавшись в подоле платья, рухнула на колени. Ткань затрещала. Царапая сухую почву и собирая под ногтями мелкие камешки, я поднялась и, яростно вскрикнув, принялась искать булавку, чтобы освободить разрез на платье.
— Бесполезно. Ты не успеешь. Его наверняка уже забрали.
— Отберу.
— Эксель, послушай отца…
— ХВАТИТ!
Ярость, так не свойственная его послушной доченьке, покоробила его. Он беспомощно протянул ко мне руку и, не ощутив отклика, уронил ее.
Совершенно опустошенный, он спрятал в ладонях лицо и задал последний вопрос на сегодняшнем уроке жизни:
— Твое решение проблемы?
Обучение окончено. Время войны с жизнью.
— Отныне доверять только себе.
* * *
Если бы перед Сантьяго предстали тысячи восставших трупов, он не был бы так напуган, как при виде меня. Не знаю, что привело его в больший ужас: всклокоченные волосы, запачканное платье (пока добиралась до селения, умудрилась упасть не меньше пяти раз) или мертвецки бледное и перекошенное лицо.
— Эксель, что стряслось? — Сантьяго поддержал меня за локоть, и я с благодарностью повисла на нем. — Руара сказала, что ты уехала с господином Сильва. В большой спешке.
Дыхание восстановить никак не удавалось. Я открывала рот, слюна стекала по подбородку, но мне не доставалось ни одного глотка воздуха. Таким темпом своим ходом до особняка точно не добраться.
— Сантьяго, — выдавила я, хватаясь за его плечи, чтобы не повалиться на землю. — Мне нужен Бахча.
— Бахча? Он оседлан, но что ты собираешься?.. — Сантьяго приложил ладонь к моему лбу. — Да тебя лихорадит!
О, это было мягко сказано! Я пылала, как поднимающаяся из недр земли лава. Разочарование душило меня крепкой удавкой, но ярость придавала сил.
Оттолкнувшись от Сантьяго, как от стены, я побрела к конюшне.
— Да что же это! Эксель, ты же не в ладах с лошадьми! Обожди, я найду Дакота.
«Нет времени», — прошептала я, приваливаясь к стене конюшни.
Внутри меня встретила душная полутьма и вытянутая морда солового дьявола.
— Ну, здравствуй, Бахча. — Я смотрела исподлобья на желтовато-золотистого жеребца, чувствуя, как меня
