рядом с собой, кормлю и одеваю? Что ты смогла сделать за всё это время? Хотя бы чего-то ты добилась в этой жизни?
— Нет… — ответила я тихо. — Ничего…
— Вот именно! От тебя одни проблемы и убытки. Не стоило мне вообще забирать тебя из приюта. От дворовой собаки пользы больше, чем от такой неблагодарной дочери, как ты.
— Мне… — Голос был тихим и дрожал, но я ничего не могла с этим поделать. Сейчас слова матери казались такими болезненными. Словно она ножи вонзала в сердце. — Мне можно вернуться в Италию?
— В Италию⁈ Хах, — засмеялась женщина. — Ты разве забыла мой указ? Ноги твоей в этой стране больше не будет! Такой бесполезной лучше вообще не мешаться под ногами. Не буду тебя видеть, хотя бы дышать будет легче.
— Но… что же мне тогда делать? — Я продолжала идти, даже не обращая внимание на дорогу. И вообще на то, в какой район я вышла. Просто шла уже промокшая до нитки.
— Что делать? Да плевать! — бросила женщина. — Жалею, что в своё время не сделала аборт… Просто исчезни! Если бы тебя не было, я смогла бы надавить в суде на жалость, как на то, что мой муж мне изменял, и выиграть больше денег. Но как ни посмотри, а виноваты мы в этом оба. Поэтому, просто исчезни. И не звони мне больше. Никогда.
— Мама…
— Нет у тебя больше матери, — произнесла она, после чего бросила трубку.
В этот момент я остановилась, смотря пустующим взглядом в скопление тумана. Как хорошо, что он появился. Никто не увидит меня и то, как мне сейчас было больно. Каким-то образом я вышла на широкий стальной мост. Но не было слышно ни проезжающих мимо машин, ни прохожих. Только я, лёгкий дождь и густой туман.
Подошла к перилам, прислушиваясь к шуму воды под мостом. Воды не видно, но волны всё же давали о себе знать.
Исчезни…
Это последнее, что просила у меня родная мама. Тот человек, что произвёл на свет и подарил жизнь. По идее, весь мир может отвернуться от тебя, но только не мать. Но в моём случае, всё совсем не так. Я ей не нужна. Но… если ты не нужна собственной матери, то кому вообще тогда понадобишься?
Бесполезная…
Глупая…
Исчезни…
Может быть, мне действительно не стоило рождаться?
Сердце разрывалось на части. Так хотелось заплакать, чтобы хотя бы немного сбросить груз и успокоиться, но слёзы не шли. Вообще никакие. Посмотрела на свой мобильный телефон. Там батарейки осталось всего три процента. Хотя зачем мне теперь телефон? Разжала ладонь и с безразличием наблюдала за тем, как сотовый полетел в вниз, в сторону проплывающей мимо речки.
Следом, даже не думая, я сама забралась на перила, перекинув через них ноги. Сначала одну, затем другую, и вот держусь на одних лишь пяточках, хватаясь скользкими руками за стальные перила за спиной.
Исчезни…
Да, просто исчезну.
— Надеюсь, теперь, мама, ты будешь счастлива… — с улыбкой произнесла я в пустоту. — Я исчезну, как ты того и хотела… Папа… — Улыбка стала шире, теплее и мягче. Я так по нему скучаю. — Я иду к тебе.
Убрала руки с перил, закрыла глаза, оттолкнулась и, всё так же улыбаясь, полетела вниз. Я не боялась и впервые чувствовала такую лёгкость… Наверное, потому, что моей груди образовалась пустота. Но ничего. Всё скоро закончится.
Однако в самый последний миг я ощутила резкую боль в области пояса. Да такую сильную, словно ещё немного и все кости переломаются. Что происходит, понять не смогла, так как потеряла сознание, но последнюю фразу, произнесённую мужским голосом и возникшую из ниоткуда, я всё же уловить успела:
— Ку-фу-фу-фу, едва успел.
Полночь.
Дом Савады Тсунаёши.
Как ни странно, хоть Тсуна и собирался давно лечь спать, из-за очередной тренировки Реборна он просто не мог уснуть, да и мысли разные лезли в голову. Савада переживал по поводу своих друзей. Переживал по поводу Гокудеры Хаято и Риччи Велии. Он уверен, что между ними что-то произошло. Что-то очень плохое. Это ему подсказывала интуиция. Но как исправить это, Савада не знал.
Сначала он переживал за Вел, так как Хаято вечно её задевал, а теперь переживает за самого Хаято, так как тот и вовсе исчез. Но если бы он вернулся в Италию, то ведь и Вел бы уехала, верно? Савада не понимал, почему они так друг к другу относятся. Сам парень не в курсе всего, так как кого ни спроси, каждый отмалчивается. Но… разве они не семья? Вроде что-то такое упоминалось, хотя оба заверяют, что являются друг другу совершенно чужими людьми.
Эх, если бы всё можно было уладить миром. Тсуну весь день мучает плохое предчувствие. Что-то нагрянет. Или уже наступило. И тренировки Реборна ничуть не помогают. Тсунаёши только ещё больше травм получает.
Неожиданно в окошко на втором этаже влетел маленький камушек, звонко стукнув по стеклу. Парень встал с кровати и подошёл к окну. Кто бы это мог быть?
— Ха⁈ — вырвалось у Тсуны, когда он увидел, что это был сам Гокудера Хаято. Парень привычно улыбнулся и приветливо помахал рукой, туша сигаретный бычок носком ботинка. — Гокудера-кун⁈ — вырвалось у Савады, когда он открыл окно. — Что ты тут делаешь? Вернее… Где ты был? То есть… Ты в порядке⁈
— Джудайме, к вам можно ненадолго? — в свою очередь спросил Хаято. — Хотелось бы… поговорить.
— Стой на месте! — приказал Тсуна, переходя на шелестящий шёпот. — Сейчас спущусь.
Тсуна закрыл окно и тут же побежал вниз, на первый этаж, стараясь издавать как можно меньше звуков и шума, так как мама и дети всё же спали. Савада впустил в дом Гокудеру, после чего они босиком, на носочках, рванули к нему в комнату, хотя Тсуна понимал, что со стороны это выглядит даже более чем странно. Но с другой стороны, с Гокудерой всё выглядит странно. Пора бы к этому уже привыкнуть.
— Вот, — уже спокойнее произнёс Тсуна, когда закрыл за ними дверь. — Можем и поговорить.
— Простите, Джудайме! — тут же воскликнул Хаято, рухнув на колени и прислонившись лбом к полу. Тсуна чуть было не убил его на месте за то,
