class="p1">Эвиан тоже молчал, озадаченный потом слов. Стражники еще раз внимательно посмотрели на него, решили, что он не похож на князя, теперь нужно было чтобы последнее слово осталось все-таки за ними.
— Скажи своему молчуну, чтобы глазами так не сверкал повсюду. В следующий раз так просто не отделается. — С этими словами они срезали кошелек с пояса и медленно удалились.
Как только они пропали в толпе, девушка уткнулась лицом в грудь Эвиана и расплакалась, он бережно обнял девушку за плечи.
— Не плачь, не надо, придумаем что-нибудь с лошадью…
— Я за тебя испугалась, — прошептала она.
— Теперь в Шебей сложно будет попасть, — вздохнул Эвиан.
— Но, ты же придумаешь как? — глядя на него, с надеждой спросила девушка.
— Конечно придумаю.
На постоялом дворе они пересчитали оставшиеся деньги. Осталось не так много, как хотелось бы, на лошадь, даже на маленького ослика их не хватило бы. Оставив девушку в номере, мужчина отправился в город один.
Горлина не находила себе места, меряя комнату шагами из угла в угол. Ей все время казалось, что Эвиана опознали как князя, увели к герцогу, казнили, а она осталась одна, и теперь ей придется пешком возвращаться домой. Постепенно стемнело, из трапезной послышались людские разговоры, кто-то затянул похабную песню, её подхватили пьяными голосами. Девушка затаилась в углу комнаты. Она боялась, что появятся такие же, как те трое, которые пристали к ней пару дней назад. Боялась, что осталась одна. Она даже немного поплакала, но вытерев слезы, попыталась уговорить себя, что с ней ничего страшного не случилось и не случится. Нужно будет лишь раздобыть мужскую одежду, обрезать волосы, никому не говорить, что она девушка, и идти домой. Если её не съедят волки, то как только она вернется, выскажет Ивону все, что о нем думает, а потом возьмет людей и поедет в Майлин искать Эвиана. А когда найдет, тоже выскажет ему, все что о нем думает, а сама поедет в Шебей, к бабушке, и больше никогда и слова не скажет этим двоим.
В дверь тихо постучали.
— Горлина, открой, пожалуйста, — послышался знакомый голос.
Сердце забилось в груди от радости и облегчения, девушка распахнула дверь. Зашел Эвиан довольный и усталый.
— Я нашел, как добраться до Фагоса, а оттуда на корабле — в Шебей, — сообщил он, едва зайдя в номер.
— Рассказывай, — с улыбкой попросила Горлина.
— Я нанялся конюхом в цирк, они как раз завтра выезжают в Фагос. С ними и доберемся.
Айла злилась на весь белый свет. Мало того, что Даввед напился и поругался с хозяином, и тот прогнал его, а она об этом узнала только утром, когда последний фургон покинул Майлин. Так еще хозяин вместо него нанял нового конюха. Филпа, её партнерша по номеру, болтала о нем все утро.
— Ах, он такой душка, прям бы обняла и не отпускала, только, жаль, женат. Говорят, он только до Фагоса нанялся. Мы туда за семь дней дойдем, времени мало совсем.
— На что тебе времени мало? — зло поинтересовалась Айла.
— Попробовать его в постели! — не смущаясь, ответила Филпа.
— Ох и подлая же у тебя натура! — возмутилась третья акробатка, Леона. — Сама же сказала, что женат он
— С таким мужиком грех одной спать, нужно и с другими делиться! — бойко ответила Филпа и засмеялась.
Чтобы больше не слушать болтовни подруг, Айла перебралась поближе к вознице, старому Клаусу. Тот охотно подвинулся, освобождая ей место. Лошади неспешно трусили по лесной дороге, из переднего фургона доносилось пение Борко, ослепшего после неудачного падения во время выступления, но оставшегося в труппе из-за прекрасноо голоса.
— Ты голубка бе-елая-а,
Сердце мне откро-о-ой! — выводил певец, перебирая струны лютни.
— Хорошо поет, шельмец, — возница покачал головой. — Ты чего сердитая такая? Что Даввед ушел? Так радуйся. Зачем он нужен, дурак и пьяница? И кони его не любили, даром что конюхом звался.
— А нового полюбили уже? — зло спросила циркачка.
— Так а я откудова знаю? — простодушно удивился Клаус. — Я его не видал пока.
— Говорят он с женой.
— Говорят. Вот остановимся в ближайшей деревне, все увидишь.
— Разве мы не в Фагос едем? — удивилась Айла.
— В него, только хозяин распорядился в каждом селе останавливаться, сказал, мало в Майлине заработали.
Девушка вздохнула. Хозяин даже нескольких дней не давал циркачам отдохнуть, скотина жадная, мало того, что в Малине по два представления в день давали, так еще и по деревням колесить придется. Клаус ободряюще похлопал её по плечу.
— Ничего, девочка, это хорошо, когда есть, где выступить, да на кусок хлеба заработать.
К ближайшей деревне подъезжали уже в сумерках, хозяин сразу направился к старосте, пока остальные устраивались на ночлег. Наконец Айла увидала нового конюха. Первым делом обратила внимание на то, как он двигался: легко, мягко, будто кот. Сам высокий, молодой, а волосы седые. Смотрел настороженно, а глаза такие — утонуть в них хотелось. Он споро распряг и стреножил лошадей, задал им овса, сразу видно было — хорошо дело знал. Под рубашкой угадывались красивые перекаты мышц. Она поняла, почему Филпа на него запала. Интересно было бы на его жену посмотреть, какая она из себя, раз такого мужика заполучила? Глядишь, при возможности они с Филпой на пару её отодвинут.
Следующим утром на поляне с самой рани принялись устанавливать помост и столбы, натягивать канат между ними. Клаус пошел на речку, выкупал и расчесал своего медведя. Бьёрн мотал мохнатой головой, разбрызгивая воду с шерсти и недовольно ревел, потом затих, только вздыхал, смирившись. Она латала свое яркое трико для выступления, когда прибежала Филпа.
— Хозяин сказал, что мы не будем торопиться в Фагос до середины весны. Герцог Остергам запретил веселиться, пока у него траур по жене. Почти месяц будем по сёлам колесить! — радостно сообщила она.
— Не радуйся, новенький на тебя и не глянет! Мой будет! — осадила её Айла.
— Это мы еще посмотрим! — весело ответила подруга.
Вечером, во время выступления, они впервые увидели жену нового конюха. Молоденькая, совсем девчонка, за нею по пятам ходила кошка, как приклеенная. Она с каким-то детским восторгом смотрела на их нехитрое представление, наивно веря во все, что говорил, объявляя номера, хозяин. Такую потеснить на супружеском ложе пара пустяков, даже и не интересно совсем. Осталось только посмотреть, кто первой это сделает, Айла или Филпа.
Заранее разузнав, в каком фургоне они едут, девушки бросили между собой жребий, Айла осталась женой нового конюха, Филпа же увлекла его за собой, под предлогом, что конь захромал.
— Правда,
