привел их в Аргос.
— Как только вернутся господа, освободившие их, я отблагодарю и их, — высокомерно добавил Гасион и, плохо скрывая свою неприязнь, цинично пообещал людям, что за этот поступок никто в Аргосе не причинит им вреда.
После этих слов он поднялся и вышел из зала, а за ним длинной вереницей поплыли его безмолвные советники.
— Теперь уходим, — тихо бросил Нидар Сур и повел весь свой отряд в свою комнату.
Умрат был бледен и мрачен. От былого веселого света в глазах этого рыжеволосого мальчишки, который был моложе даже Акила, не осталось и следа. Сагрия шла рядом с ним, не менее хмурая и напряженная, но она была рада видеть Умрата.
Фавны расступались перед ними, и со всех сторон слышался не осуждающий змеиный шепот, как раньше, а слова благодарности.
— Что ж, Умрат, — встревожено проговорил Нидар Сур, запуская всех в комнату и плотно закрывая за собой дверь. — Расскажи же теперь то, чего мы еще не слышали.
— Сведений немного, — со вздохом ответил тот и сел на стул, предложенный ему. — Но в лесу очень много следов. Все они запутаны и ведут в самые разные стороны — то в пропасти, то обрываются на ручьях, будто они намерено их запутывали… Фавны рассказали, что эти… головорезы говорят на своем языке и нашего не понимают. Они относятся к фавнам, как к животным, и им ничего не стоит лишить нескольких жизни по своей прихоти. Атанаис, — Умрат перевел мрачные глаза на Акила, — увез главарь. Они сказали, что она ему приглянулась.
— Что значит приглянулась?! — потрясенно воскликнул Акил.
— Это может означать что угодно, — последовал ответ.
— Он может мучить ее сильнее остальных, — тихо произнес Цесперий. — Он может сделать ее своей рабыней, своей игрушкой, чем угодно. Они презирают фавнских женщин, и никогда не станут использовать их для своих утех, но Атанаис не фавн, и, к тому же, красивая девушка, а в отряде так много мужчин…
Перед глазами Акила потемнело от отчаяния.
— Делвар и пятеро герцогских гвардейцев, — считал Ивен Аим. — Их слишком мало.
— Отправляемся на рассвете, — решительно заявил Нидар Сур. — Нас должно быть немного, мы не должны привлекать излишнее внимание.
— Нас и так немного, — фыркнул гвардеец Эмил, насупившись.
— Полагаю, на помощь фавнов нам надеяться не придется, — холодно проговорила Сагрия.
— Я поговорю с Гасионом, — сказал Цесперий. — Сейчас же.
— Едва ли его минутной благосклонности к нам хватит на то, чтобы он поделился с нами своими воинами, — рассудил Акил.
— Верно, — согласился Нидар Сур. — Обойдемся без их помощи. Но нам следует оставить в Аргосе хоть кого-то, кто бы отстаивал интересы в наше отсутствие.
Все, не сговариваясь, поглядели на посланника Ансаро и его помощника Юнеса.
— Что желаете сказать вы этим, любезный? — с опаской осведомился посол, попятившись.
— Уважаемый господин Ансаро, — молвил Ивен Аим с полу усмешкой. — Я уверен, что в обязанности посланника не входит охота на озверевших дикарей в человеческом обличье и битва за жизнь дочерей его светлости Гаральда Алистера. Если я ошибся, поправьте меня.
— В-вы не ошиблись, уважаемый господин виконт, н-но… — заикаясь, проговорил посол.
— Превосходно! — возвестил виконт. — Тогда мы с радостью оставим вас и вашего, с позволения сказать, помощника за толстыми стенами Лунного замка.
— Но как же?! — выдохнул посланник. — Мы же хотим помочь вам!..
— Благодарю вас, господин посланник, но вы уже помогли, — отрезал Нидар Сур.
— Господин Сур, вы не имеете права!.. — начал Юнес, и Нидар Сур гаркнул:
— Закройте, наконец же, свою пасть, Юнес! Надеюсь, к возвращению в Кеос вы научитесь не открывать рта, когда вас об этом не просят!
— Я этого, Сур, так просто не оставлю! — загремел Юнес.
— Я тоже, — громыхнул Эмил и ударил помощника посланника своим крепким кулаком по носу.
Тот схватился за кровоточащий нос. Нидар Сур наградил Эмила укоризненным взглядом, но облегчённо поджал губы — весь отряд давно хотел сделать то, что осмелился сделать их товарищ.
В дверь тихо вежливо постучали, и все застыли, с опаской переглянувшись.
— Кого же там, черт бы их побрал, принесло?! — сквозь зубы прошипел Нидар Сур и приказал своим товарищам: — За этой дверью может быть кто угодно: не забудь то, что я говорил вам — защищайте Сагрию и Акила сколько возможно и сделайте все, чтобы они сбежали и благополучно вернулись в Архей.
Все приготовились дать отпор и потянулись за оружием, в величайшей готовности глядя на дверь. Нидар Сур неторопливо открыл дверь и вежливо осведомился:
— О, господин Гаап. Чем могу служить?
— Господин Сур, вы посволите мне войти? — послышался елейный голос Главного Советника Атаргаты, Гаапа, который любил манерно растягивать слова. — Мне и моим друсьям?
— А я могу доверять вашим друзьям? — без обиняков выпалил Нидар.
— После того, что вы сделали, вам долшно насвать Аргос домом.
После недолгого колебания Нидар позволил им войти, и в комнате стало тесно: помимо ехидного царского советника здесь оказался небольшой отряд из пятнадцати высоких крепких фавнов разных возрастов. Все они были в темных длинных саванах, широких штанах и рубахах, подпоясанных широкими ремнями.
— Полагаю, вы не станете задершиватся в Аргосе и направитэс за Рианорами, — молвил Гаап с любезной улыбкою.
— Вы совершенно правы, господин Гаап, — холодно ответил Нидар Сур.
— Ваше стремление нашло в сердцах всех авалартсев теплый отклик. Вам нушна наша помощь.
— Ваш любезный жрец Гасион раздобрился так, что решил дать нам пятнадцать аваларцев? — осведомился виконт Аим, ловко скрыв усмешку.
— Боюс, вы ошибаэтес, господин, — вдруг проговорил молодой высокий темноволосый фавн со светло-серыми глазами. Он был широкоплеч, а черты лица имел строгие, но смягчённые каким-то внутренним благородным светом. — Великий Шретс не посылал нас. Вы спасли шен и детей наших товарищей, вы помогли им вернутса. Теперь мы шелаем помочь вам.
— Это Сибелир, — молвил Гаап, указав на молодого фавна, — сын моего брата, и его товарищи. Все они верно слушили госпоше Атаргате. И только ей.
— Служили-то, быть может, и верно, — услышал Акил тихое бормотание Умрата, обращенное Сагрии, — но не спасли ни
