Мэри-Дженис Дэвидсон - Волчица Джареда

— Ну ладно, — пробормотал Дерик. — Не такой уж и тупой.

— Так что давайте, — твердо сказал Джаред. — Прямо сейчас. Мне нужно найти Мойру. Она заставила меня влюбиться, и, даю слово, ей от меня никуда не деться.

— Ах, как романтично! — Дженни сделала вид, что утирает слезы.

— Тогда чего вы тут все стоите? Затягивай пока жгут на руке, Тузик. И тащите капельницу, — распорядился Джаред.

Дерик фыркнул:

— А) я бы даже мочой с тобой не поделился, умирай ты от жажды…

— Гадость какая, — запротестовала Дженни.

— …и Б) Я это серьёзно. Кроме того, мы держим запас крови только на той случай, если Дженни или кто-то из друзей Стаи поранится.

— Дерик, — с упреком сказала Дженни, — ты не должен…

— Помолчи, блондиночка. Я знаю Мойру всю жизнь. И не слишком-то рвусь помогать типу, устроившему ей такой паршивый денек.

— Этот тип попытается все исправить, — заявил Джаред. — Так что неси сюда кровь…

— Лучше не продолжай, — предупредил его Дерик.

— Апорт!

Джаред мчался. Через весь сад — в лес за особняком.

Боль прошла. Слабость исчезла. Он мог перепрыгнуть дом. Победить целую армию.

И все — из-за одной-единственной пинты крови оборотня.

Он понял, почему Стая так беспокоится о сохранении тайны и живёт своим замкнутым мирком. И начал уважать их дисциплину так, как не мог раньше. Почему вервольфы не рвутся захватить власть над миром? Почему не забивают людей как скот? Из-за Уиндэма. Именно Уиндэм держит всех их в узде. И в случае необходимости расправляется с предателями.

Вряд ли он когда-нибудь сможет полюбить оборотней, — размышлял Джаред, перепрыгивая через поваленные деревья с проворством газели. Или волка. Но он был уверен, что научится чертовски их уважать.

Его мысли переключились на Мойру. Он чувствовал ее присутствие — нежный цветочный аромат весенних фиалок манил к себе. А Джареду-то казалось, что найти ее в ночном лесу будет непросто! Ага, так же трудно, как завязать шнурки. Дженни предупредила, что побочный эффект переливания крови — усиление всех чувств — к рассвету пройдет, но Джареду было плевать. Ему надо-то совсем чуть-чуть… Туда!

Он выскочил на поляну. Вот она! Обнаженная Мойра стояла на коленях в траве. Джаред ужаснулся, поняв, что она рыдает, раскачиваясь из стороны в сторону.

Дженни говорила, что у всех оборотней есть излюбленные местечки. «Места, куда они отправляются, когда не хотят, чтобы их видели или слышали. Укромный уголок Мойры сразу за садом. Она будет там, Джаред. И уж потрудись вести себя хорошо, когда найдешь ее».

Он обещал. Да он что угодно был готов пообещать! И вот Мойра перед ним — настолько убитая своим горем, что не замечает присутствия Джареда. Плачущая так отчаянно, что ее плечи сотрясаются от рыданий. И это все он виноват. Из-за своей глупости, неуступчивости или фамильного упрямства Роков довел Мойру до такого состояния. И не знал, как можно это исправить.

Джаред неуверенно шагнул вперед, как вдруг Мойра запрокинула голову.

— А-а-а! — закричала она, едва не срываясь на визг. — А-а-а-а! А-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Секунду назад Джаред видел беспомощную плачущую Мойру. И тут же — это произошло так быстро, так невероятно быстро, что если бы он моргнул, то пропустил бы момент превращения — Мойра стояла на четырех лапах. Мех цвета шампанского колыхался на свежем ветру. Луна выглянула из-за облаков, и Мойра завыла, заплакала по-волчьи. Волчица, которой снилось, что она женщина, или женщина, которой снилось, что она волчица.

Джаред уселся на землю. Вообще-то он не собирался, но ему ничего другого не осталось. Колени подогнулись и — бум! — он плюхнулся задницей прямо в листья. И неожиданно обрадовался, что не захватил с собой пистолет. Очень хорошо, что в его руках не было никакого оружия в момент, когда он так испуган. И настолько очарован.

Конечно, ему уже доводилось видеть, как перекидывается оборотень. И чувствовать при этом отвращение. Но ведь тогда это был головорез, из которого нужно вытянуть информацию, а не женщина, к которой Джаред неравнодушен. Которую обнимал, целовал, занимался с ней на рассвете любовью. Купал и кормил завтраком. Черт возьми, тогда это была не Мойра.

А он отверг её. Сказал, что она не может быть оборотнем. Отмахнулся от ее признаний, отвернулся от ее истинной природы. Из-за чего? Ради мести? Но Рене уже отомщена. Из-за своей ограниченности, стремления глядеть на мир глазами человека? Или просто потому, что не знал, как открыться ей?

— Мойра, — хотел он ее окликнуть, но у него вышел лишь шепот.

Повернувшись, она взглянула на него. В сиянии луны ее глаза казались темно-фиолетовыми. В шкуре волчицы она была настолько же прекрасна, как и в человеческом облике.

Она отступила — нет, отпрянула от него, и Джаред почувствовал, как лицо запылало от стыда. Все он виноват. Это из-за него великолепное бесстрашное существо приседает как забитая дворняжка. И только сейчас на него нахлынуло осознание, что все, чем его привлекала Мойра — красота, ум, сила, упрямство, очарование, — все это есть в ней только благодаря ее природе, а не вопреки.

Жаль только, что он не понял этого немного раньше.

— Мойра, — повторил он, но волчица — его волчица — развернулась и бросилась в лес.

Джаред рванул за ней:

— Подожди! Теперь я все понял! Ты оборотень! Отлично! До меня дошло!

Ей всего лишь надо было измениться прямо у него на глазах, потому что он оказался таким чертовски тупым. Но он не сказал этого… потому что Мойра и так все знала.

— Все в порядке! У нас могут быть мохнатые дети! Мне все равно, клянусь! — Способна ли она вообще понимать сейчас человеческую речь?

Ветка хлестнула его по щеке с такой силой, что на глазах выступили слезы. Не обращая внимания на боль, Джаред мчался вперед.

— Мойра, вернись! Меня не волнует, что у тебя на груди больше волос, чем у меня!

Хорошо, что Дженни заставила его натянуть пару спортивных штанов Уиндэма. Благодаря этому ноги были хоть немного защищены, но вот на руках, груди и лице острые колючие ветки оставляли глубокие царапины. Неважно. В любом случае Джаред это заслужил.

Вдруг он запнулся о корень и, неуклюже раскинув руки, рухнул на землю и проехался по ней животом. Хватая ртом воздух, он поднялся на ноги и заметил другого волка, гораздо крупнее, с мехом цвета солнечного света и глазами настолько зелеными, что они просто завораживали. Лапы не уступали по толщине рукам Джареда. Мышцы плавно перетекали под роскошной шкурой, когда волк, посмеиваясь, шагнул к нему.