Тело Габриэля напряглось, челюсти сжались, и он ткнул пальцем в его сторону.
— Слушай ты, высокомерный мудак...
— Заткнулись нахер оба! — я была близка к тому, чтобы совершенно слететь с катушек. — Кассандра прекрасно может говорить сама за себя. Роан, Габриэль пойдёт с нами; смирись с этим. Габриэль, не цапайся с ним, пока мы не найдём Люси. Эта демонстрация тестостерона — пустая трата времени. У нас есть... — я сверилась с часами. — ...чуть меньше двадцати минут, чтобы найти Люси и убедить её пойти с нами. Можете помериться членами попозже.
Роан глянул на меня сверху вниз. Наконец, он сказал:
— Ладно, но твой друг не сможет войти во внутренний двор Логова Гренделя.
— И я так понимаю, нам нужно попасть во внутренний двор? Кто такая Люси? Ты знаешь?
— Я с ней никогда не встречался, и не знаю, как она выглядит, но полагаю, что она одна из наложниц Гренделя. Тот пергамент проведёт внутрь тебя, но не его.
Я вытащила из сумочки бумажку с рунами.
— А у тебя есть билет?
Руки Роана оставались в карманах, словно его вообще ничего не волновало.
— Мне он и не нужен, — этот самодовольный тон ни с чем нельзя было спутать.
— Ладно, я не пойду во внутренний двор, — Габриэль умудрился вложить в последние два слова отвращение.
— И ещё одно, — Роан показал на мою сумочку. — Ты не сможешь войти с этим.
Я покачала головой.
— Мне она нужна. Знаю, с платьем выглядит глупо, но...
— Она действительно глупо смотрится с платьем, но дело не в этом. Фейри, охраняющие логово Гренделя, не пропускают внутрь с сумками. Тебе придётся оставить её на входе.
В сумке лежал мой нож, кошелёк, новый телефон, последние деньги и, что самое важное, мои зеркала.
— Я не могу её бросить.
Габриэль кивнул на свой чёрный седан.
— Можешь оставить в моей машине.
Я посмотрела на крохотные полосы ткани, притворявшиеся платьем.
— В этом платье я ничего не смогу взять с собой. Я буду беззащитной.
— Ты не будешь беззащитной, — сказал Роан. — С тобой буду я.
Габриэль встретился со мной взглядом своих ореховых глаз.
— Тебя это устраивает, Кассандра?
— Сдаётся мне, у меня нет выбора, — сказала я. — Он прав. Он может маскировать мою ауру, и мне не нравятся наши шансы найти Люси самостоятельно.
— Ладно, — он протянул руку. — Давай свою сумку.
Я достала пергамент, затем протянула ему сумочку. Он пошёл к своей машине.
На мгновение мне показалось, что я видела золотистые рога, блеснувшие над головой Роана.
— Тебе придётся держаться поближе ко мне, — пробормотал он. — Если ты хочешь, чтобы я скрыл твою ауру.
— Мне нужно знать что-то ещё?
— Не ввязывайся в драки, иначе охранники вмешаются.
— Да, ну не я тут на досуге вырываю людям сердца, так что, думаю, у меня проблем не возникнет. Как нам попасть внутрь?
Он показал на арочный дверной проём в старых руинах, который, казалось, вёл в тупик. Прямо по другую сторону от него стояло другое здание.
— Вход там.
— Там ничего нет, — но как только я произнесла эти слова, чары на мгновение дрогнули, открывая глубокий коридор с мерцающими огнями и лёгкими нотами ритмичной музыки.
***
Роан провёл нас через сад диких цветов. Я обернулась на улицу. Мы явно вторгались на частную собственность, и тем не менее, никто как будто не заметил. Часть чар? Или английская вежливость, зашедшая слишком далеко?
Он провёл нас через каменный дверной проём, и то, что казалось кирпичным зданием на другой стороне, превратилось в коридор из высоких островерхих арок (венков из болиголова, переплетённого с золотом), и среди листочков висели крохотные светящиеся огоньки.
В конце коридора перед деревянной дверью с узорной резьбой стояли два охранника, и их рыжие волосы струились по зелёным бархатным униформам. Если солдаты в Триновантуме носили геральдические эмблемы черепов под водой, то эти два мужчины носили символ оленя, весьма похожий на булавку с оленем, которую я видела у Роана. Увидев Роана, они тут же кивнули ему и отступили в сторону. Прежде чем дверь открылась, я мельком заметила её резьбу — кажется, там было три высоких худых старухи и мужчина с головой оленя.
За дверью открылся огромный зал, битком набитый толпой красочно одетых гостей, и их тела ласкали, хватали, лизали. Под каменными стенами с резьбой в виде горгулий, фейри извивались и тёрлись друг о друга, облачённые в самые ошеломительные ткани, что я видела — желтизна самых ярких одуванчиков, зелень шалфея, голубизна цикория. Глубокая, мелодичная музыка пульсировала в моём нутре, её ритмы были странными и гипнотизирующими, и эти западающие в память мелодии сливались в иномирные сочетания.
Сам зал был почти таким же ошеломляющим, как и гости. Мерцающие белые лианы поднимались по стенам до высокого потолка, звёздное небо мерцало между фантомными ветвями вверху, словно мы одновременно находились в помещении и на улице. А меж лиан росло буйство диких цветов, чьи оттенки потрясали мои глаза. Их деликатные ароматы, смешивающиеся с запахами целебных трав, наполняли воздух.
Здесь фейри отбрасывали свой гламур, и мимо меня протолкнулся мужчина с ногами сатира, слегка вонявший козьей шерстью. Я глянула на Габриэля, чей взгляд не отрывался от миниатюрной брюнетки в крошечном синем корсете, красных трусиках и полупрозрачных белых чулках до бедра. Она танцевала одна, поглаживая пальцами жемчужное ожерелье. На её руках мерцала радужная чешуя.
Я сжала руку Габриэля.
— Не отвлекайся.
Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
— Как это место может находиться в Лондоне?
— Магия, — прошептала я.
Во влажности этого места его кожа насыщенного медного оттенка слегка заблестела, и я поймала себя на мысли о том, каково было бы целовать его шею. Что со мной не так? Волны похоти в этом месте влияли на меня. И это значит, что здесь среди фейри были и люди.
Роан повернулся, взглянув на меня, и его глубокие зелёные глаза обжигали. Здесь, где все мои чувства словно обострились, я видела золотистые пятнышки в его глазах.
Он поманил меня к себе.
— Держись поближе, Кассандра.
Я кивнула, не отходя от него дальше, чем на тридцать сантиметров. Продвигаясь через толпу, мы миновали каменный помост слева. На его замшелой поверхности стояла группа музыкантов, игравших на струнных инструментах и каких-то ручных барабанах, их голоса сливались воедино. В островерхих альковах по всей комнате извивались фейри, и некоторые из них были с людьми.
Роан повернулся ко мне, схватив за руку, и теперь его глаза сделались полностью золотыми. Он не отбросил гламур и не принял свой истинный облик, но судя по напряжению в его теле у меня складывалось ощущение, что он сдерживает себя.
— Я проведу тебя во внутренний двор, — он показал на очередную деревянную дверь с резьбой, которая находилась на дальнем конце зала. Она была огромной и изображала обнажённую женщину, окутанную своими длинными волосами и плющом. — Пошли.
Я повернулась к Габриэлю, который уставился на одну из прекрасных певиц (сирену, кажется) с тёмной кожей, серебристыми волосами, короной чёрных рогов и бледными как звёздный свет глазами. Платиновые птичьи крылья изгибались за её спиной.
— С тобой тут всё будет хорошо?
Он посмотрел на меня с проблеском света в глазах.
— Всё будет нормально. Но если мы разделимся... Просто проследи, чтобы я не застрял здесь.
Я протянула руку и прикоснулась к его щеке.
— Я не брошу тебя позади.
Роан крепче сжал другую мою руку и начал тянуть меня прочь. Я держалась за ладонь Роана, когда мы скользнули глубже в толпу, где тела задевали мою кожу, и многие из них были почти голыми. Моё новое платье скользило по коже, и без лифчика я сама чувствовала себя почти голой.
Когда мы миновали очередной альков, я окинула взглядом развернувшуюся в нём сцену. В шести метрах от нас мужчина без рубашки сидел в большом кресле. Высокая красивая женщина-фейри оседлала его и обвила руками его шею, её вороные волосы рассыпались по спине. Она повернулась, и её глаза встретились с моими. Авелина. Когда я видела её в последний раз, я оставила её бессознательное тело голым на полу замка, украв её платье. По меркам худших первых впечатлений это, пожалуй, находилось на вершине списка.
