Уже два часа корабль в котором находились только Изет и Интала-Аю висел в верхних слоях атмосферы планеты. На поверхности планеты бушевал ураган, которые были частыми в это время года. Изет тоскливо поглядывал на экраны где транслировалось видео с камер двух зондов запущенных на поверхность планеты. То, что демонстрировалось на экранах никакого воодушевления не внушало. На поверхности было явно холодно, дождливо и промозгло. Добавьте к этому ураганный ветер и получите климат родной планеты Инталы-Аю.
Интала-Аю сидела рядом в соседнем кресле и также непроизвольно ежилась от просматриваемых ими изображений. Энвер посмотрел на Инталу-Аю и спросил:
— Напомни мне, ради чего я должен спускать в эту яму?
Интала-Аю только промолчала в ответ, всем своим видом показывая недовольство.
— У нас есть хоть что-то, что будет похоже на снаряжение пригодное для этой планеты?
— Есть, мой брат передал нам необходимое.
— Когда это?
— Когда ты пьяный валялся в своей каюте. — Припечатала Интала-Аю.
— Молчу, молчу, — ответил Изет, подняв руки в жесте поражения. — Без шуток, снаряжение есть? Боюсь без него мы просто умрем от переохлаждения за первые пару часов на поверхности.
— Я же сказала, все есть. Два отличных термокостюма, такие которые используют подразделения Службы.
Изет скептически поднял бровь, но в этот раз смолчал. Внутренне он сомневался, что команда Маллумо располагала чем-то лучшим чем среднестатистическое снаряжение, но решил не высказывать вслух сомнения дабы не нарваться на очередной конфликт. Он вообще пришел к выводу, что их отношения с Аю один сплошной конфликт, без начала и конца. Было это хорошо или плохо, даже для самого Изета оставалось загадкой. Однако, то что между ним и девушкой всегда сохранялось волнующее напряжение Изету нравилось. Мужчина утешал себя тем, что тем самым он не потеряет сноровку на женском фронте, и когда все закончится, то он вернется к своей привычной жизни эдакого плейбоя. Размышления Энвера прервала Интала-Аю:
— Нужно высаживаться, через несколько часов мы уйдем с орбиты и нужно будет ждать еще сутки, чтобы выйти на нужную точку. На обратной стороне планеты только океан.
Энвер молча поднялся и направился к выходу из рубки. Интала-Аю вдогонку мужчине сказала:
— Снаряжение в грузовом отсеке на нижней палубе. Около стыковочного.
Изет не поворачиваясь кивнул. Молча они дошли до нужного отсека. На полу отсека было сложено несколько контейнеров. И тут Энвер прервал молчание:
— Твои братья, они были пиратами на этом корабле? Верно?
— Верно. — Согласилась Интала-Аю.
— У Мейтона образовалась Связь с Еленой Апли? Как так получилось?
Интала-Аю на некоторое время задумалась рассказать или послать Изета ко всем чертям. Она открыла пластиковый контейнер со снаряжением и начала разбирать содержимое.
— Так что принцесса? У твоего брата пирата, образовалась связь?
— Да это так, — отрывисто бросила Интала-Аю.
— А как Апли оказалась на борту судна?
Интала-Аю обернулась на Изета и смерила его взглядом, тот однако принял невинный вид и явно демонстрировал готовность слушать историю.
— Они взяли на абордаж «Меченосец». Аль служила на корабле врачом.
— Что? Меченосец? Этого просто не может быть. Я конечно согласен, гражданские суда они способные захватить, но не корабль Службы.
— Выходцы с моей планеты, разработали кое-что, и мой брат принимал в этом участие, это устройство позволяет выдернуть корабль из гип прыжка. Так они поступили и с «Меченосцем», плюс эффект неожиданности. Большая часть команды была психологически не готова к тому, что нападение может быть совершено когда корабль находится в гипе. И они не стали углубляться в центральные отсеки, а медотсек на кораблях Службы всегда находится в определенном месте, так, чтобы в случае крушения корабля мог отстрелиться и превратиться в большую спасательную автономную капсулу. Поэтому Аль и попала к ним в руки.
— Связь появилась сразу?
— Нет… нет, несколько месяцев Аль провела в одном из грузовых отсеков этого корабля. — Инатала-Аю тяжело вздохнула, но видя, что Изет ждет продолжения все же пояснила: — Аль была личной игрушкой моего старшего брата… все то время пока связи не было.
Изет некоторое время помолчал, словно раздумывая:
— Что он сделал, что она простила его и приняла?
Интала-Аю некоторое время молчала не зная как подобрать слова:
— Он изменился.
— Но люди не меняются, — скептически ответил Изет.
— Люди не меняются, мой брат изменился.
Интала-Аю отвернулась и стала распечатывать плотный пакет в котором по судя по маркировке находилась спецодежда подходящего ей размера, Изет взял с нее пример и принялся за второй аналогичный пакет. Через секунду Изет увидел в своих руках новейший комплект экипировки штурмового подразделения Службы, причем не планетников, а десантников, подразделения в которое Изет в тайне мечтал попасть на первых годах службы. Энвер посмотрел на Инталу-Аю, но девушка была занята распаковкой своего костюма и не видела лица мужчины, который явно находился под впечатлениям от возможностей капитана Маллумо. Изет тут же в грузовом отсеке сбросил себя надоевшую одежду с чужого плеча и остался в одном белье. Интала-Аю с укором посмотрела на Энвера и сказала:
— Неужели нельзя было это сделать в своей каюте?
— Так времени нет принцесса, одеваемся и в шатл.
Интала-Аю только недовольно повела плечом, но тоже стала стягивать с себя одежду, и через пару секунд мужчина удовлетворенно и несколько насмешливо рассматривал девушку в совершенно не сексуальном на его вкус, простецком хлопковом белье. Однако в животе Изета образовалось чувство вакуума и предвкушения чего-то, чего-то сладкого, но запретного, как леденец из фрукта произрастающего на Райкале — бонгуста. Запретного потому, что попробовать леденец маленькому и озлобленному на весь мир Энверу пришлось только однажды. Не потому, что его тогда еще живая мать, отличалась скупостью, нет женщина была готова на все ради сына. Но вот злополучный леденец… Через несколько секунд после того как леденец оказался в вожделеющем рту мальчика, Энвер почувствовал першение в горле, но так как никогда до этого он не сталкивался с аллергий, то не понял в чем дело, распухшее лицо и шея через несколько минут были для него неприятной и страшной неожиданностью. От отека и страха Энвер не мог даже плакать и
