нахмурившись, взмахнул короткими ручками Дедушка и Хаос в виде сугроба перед ним вдруг ожил, словно по мановению волшебной палочки.
Я замерла, застыла, даже моргать перестала, пока Дедушка Пых, высунув кончик красного языка от усердия, ваял снежную скульптуру, на глазах превращающуюся в снеговика! Один-в-один напоминающего тех, на которых велись те самые снежные не то гонки, не то соревнования.
Составлен был снеговик из двух шаров – и верхний был чуть сдвинут, надо думать, для удобства посадки всадника.
Самым бесцеремонным образом оторвав от моего пиджака пуговицы Пых приделал снеговику глаза. Носом послужил красный цветной мелок, явно стибринный Дедушкой из аудитории. Рот у невероятной сущности прорезался сам. Сам же улыбнулся и неожиданно щёлкнул острыми ледяными иглами зубов!
Я чуть на нижний Слой не провалилась!
Повинуясь жесту Пыха и стараясь не дышать, я приблизилась к хлопающему глазами-пуговицами снеговику. Снеговик принюхался ко мне носом-мелком и… снова щёлкнул зубами, пружинисто отскакивая в сторону.
Пых взялся за косматую голову.
«За что мне это всё», – читалось в его красных глазках.
–– Стоп…
Я вдруг вспомнила, что те снеговики, что участвовали в гонках, были в вязаных шапочках и шарфах.
–– Кажется, я поняла…
Шапочки у меня не было.
Но был шёлковый шейный платок и заколка-бабочка для волос. И пояс, которым я тоже без сожаления пожертвовала и который прекрасно сошёл за уздечку. Ну или что-то, наброшенное на то место, где у снеговика, по логике, должна была быть шея.
Снеговик снова замер – Дедушка как раз прилаживал ему торчащие в стороны руки – и я, повинуясь активной жестикуляции самопровозглашённого скульптора, с замиранием сердца вскарабкалась на нижний ком. Холодновато, конечно, без седла, даже учитывая, что это не настоящий мир, а Хаос, но всё же жить можно.
Вот только как я ни пыталась, как ни уговаривала снеговика прыгать, он и не думал двигаться с места. Только зубами продолжал клацать, не так зло, конечно, как поначалу, но всё же норовил цапнуть меня за ногу.
Пых задумчиво постучал себя по лбу, а затем вдруг ударил в грудь и произнёс как-то ну очень отчётливо:
–– Пых!
И снова каким-то чудом я его поняла.
Может, мы и правда родственники?
Меня подобное родство в отличие от руовы Камнетёс ни капли не оскорбляет…
–– Ах, да! – ответила я Дедушке. – Нужно дать ему имя… То есть ей. Судя по характеру и по заколке-бабочке, она у нас девчуля… А что, девчуля…Чуля… Чу, отличное ж имя! Чулькин, Чулик, Чуленька, как тебе?..
Снеговик, то есть снеговичка, как выяснилось, замерла и… передумала кусать меня за ногу.
Спустя минуту, показавшуюся мне вечностью, я вовсю скакала на Чуле по направлению к ледяному замку, а Пых, подпрыгивая, как мячик, и пыхтя, как паровоз, нёсся рядом, окутанный снежным шлейфом.
***
Провокация Хаоса, говорите…
Вывести розовую жижу из себя…
Ох, и будет нам с вами что обсудить, профессор Онни! Когда выберусь отсюда!.. Если, конечно, вообще выберусь. Живой.
Гигантские многоголовые змеи, кошмарные драконы, шестирукие безголовые чудища, ужасающе ревущие десятихоботовые слоны с жалом из каждого хобота… все они были стеклянными! И появлялись из огромной стеклянной поверхности, катка у ледяного замка!
И… стекло это я узнала, причём сразу же!
Само воплощение Хаоса, которое там, в реальном мире мы столь наивно приняли за обыкновенные склянки!
Ну, профессор!! Ну, Магистр с мартышкокошкой!!!..
Стеклянных чудовищ нещадно дразнили, то бишь «выводили из себя» скачущие на снеговиках – вокруг и между, суицидники такие! – адепты, вооружённые бичами, кнутами, плётками…
Ужасающие монстры то и дело рассыпались снежными осколками и… собирались вновь, ещё более кошмарного вида.
Пространство, наполненное магией, звенело, переливалось всеми оттенками льда, адептам же каким-то чудом удавалось уворачиваться от острейших, размером с дерево, зубов и когтей…
Виляя и подпрыгивая, Дедушка увлёк меня в самую гущу сражения!
С одной стороны, мы мигом затерялись в толпе таких же снежных всадников, никто не обратил на нас внимания, а с другой… Мамочки! Как они вообще здесь выживают и умудряются целыми доучиться?!..
К счастью, в таких крайних обстоятельствах не до размышлений.
Мир сузился до хрустящих снежных боков подо мной, до шёлка, зажатого в пальцах, до наполненного оглушительным рёвом и свистом десятков хлыстов, звенящего, искристо-снежного пространства над головой.
–– Эй! Светоч! Куда?! – донеслось мне в спину вместе с досадным пониманием: засекли-таки.
–– Кто такая?
–– Не из наших!!!
–– Лови!
Вот уж не хватало.
Я изо всех сил ударила пятками бока Чули, уводя ту из-под удара кнутом. Если моя снежная лошадка рассыплется, и я окажусь на живой эманации Хаоса… нет, в эту сторону даже думать не хотелось! И тем более не хотелось думать о том, во что она превратится, если соберётся заново.
–– Куда?! – ещё удар и мы, вслед за Дедушкой, перепрыгиваем кнутовище, прямо как в детских играх в скакалочку.
Некромант же, который пытался не то сбить меня, не то заарканить Чулю, не удержал равновесия и распластался по стеклу, его светлые волосы рассыпались веером. Зеркальная поверхность тут же пошла под ним рябью. Прежде, чем парень провалился на нижний Слой, я успела подумать, что лицо его мне знакомо…
Правда, вспомнить как и где мы встречались, не было никакой возможности.
–– Ах ты, зараза светлая! – завопило чуть не в унисон несколько глоток.
Ну вот, теперь я ещё и зараза.
Совершенно не понимая, о чём речь, но отчётливо догадываясь, что чёт важное им тут испортила – вслед за блондином на нижний Слой провалились ещё четверо. Их взгляды, брошенные мне напоследок, ничего хорошего не сулили.
Теперь уж меня заметили все участники этих диких соревнований. И наравне с отчаянными попытками увернуться от ледяных игл-шипов-когтей приходилось ещё и вилять между монументальных стеклянных лап, уходя от гикающей погони из старшекурсников.
Мы вильнули в какую-то арку, проскочили двойные ворота, анфиладу…
Силы стремительно таяли. В какой-то момент меня просто размазало по Чуле. Но когда уже начала проваливаться сквозь снежную лошадку на нижний Слой, Дедушка с разбегу прыгнул в открывшуюся ледяную воронку и Чу, не задумываясь, прыгнула следом за ним.
–– А-а-а-а!!! – мой крик рикошетом отразился от сомкнувшегося над головой льда, от стеклянных стен извилистого тоннеля, который принялся вилять, как американские горки.
Наконец, нас «выплюнуло» и, кружа в сумасшедшем танце, понесло по какой-то скользкой, как зеркало, поверхности. Чудовищ здесь не было, но зато была надвигающаяся прямо на нас бесформенная глыба! О которую мы непременно должны были расшибиться буквально через секунду-другую…
У подножия глыбы я успела
