давали Обет любви и верности. Радана была просто его женщиной.
— То есть, до Алтаря князь может жить с кем хочет, потом расстаться, потом снова с кем-то жить?
— Да. И не только князь, но и любой селянин и селянка.
— Я правильно поняла, что к Алтарю идут по очень большой любви, а так живут по согласию?
— Правильно. Ведь пройти Обряд любви и верности — очень серьёзный шаг. Разве в вашей Дали по-другому?
— Немного. У нас к Алтарю можно несколько раз пойти.
— Как это? — Эрда даже остановилась от удивления.
— Ну, а вдруг ты через какое-то время своего мужчину разлюбишь? Или он тебя?
— Что значит — разлюблю?
— Другого встретишь и полюбишь. Ведь такое может быть?
— Как же я могу полюбить кого-то, если я уже люблю? — снова удивилась Эрда.
— Да. — Согласилась Таня. — Логично. — И тут же решила не уточнять больше ничего, а уйти от скольской темы. — А если ты приглянешься кому-то на гулянье, и он тебе тоже станет мил, то князь отпустит тебя ну… например, в Зелёную Даль?
— Конечно. Я же не на века у него в услужении. Я могу в любой момент уйти.
Часть 3 глава 1
Когда девушки вернулись домой, Эрда сразу ушла готовить баню. Таня знала, что чистое бельё есть не только на втором этаже, но и на первом. Она подошла к шкафу и стала выбирать себе чистую блузу. Решила взять нежно-голубого цвета, а сарафан — василькового. К её радости панталончики тоже были разных цветов. Она взяла себе в тон блузки. Ей нравилось изобилие одежды. Таня подумала, что раз блузок такое большое количество, то их можно менять несколько раз в день. Да и сарафаны, кстати, тоже. И, к стыду своему, мысленно порадовалась, что стирать бельё будет не она. Цивилизация её разбаловала, и она не представляла себя стирающей руками. В дом вошла Эрда:
— Госпожа, хочешь, я сделаю тебе отвар, пока баня протопиться?
— Да. С удовольствием попью. Надо сказать, что отвары ты готовишь восхитительные.
— Это не моя заслуга, — зарделась девушка от удовольствия. — Это заслуга сборщиков трав и цветов.
— Позволь, я с тобой не соглашусь. Травы мало собрать. Их надо ещё правильно заварить, соблюдая все пропорции, а это у тебя получается очень хорошо.
— Какой отвар тебе приготовить?
— Самый душистый, — улыбнулась Таня.
Эрда поспешила на кухню.
Таня пила отвар с нежным запахом мизоллы.
— А ты почему не пьёшь?
— Я пью. Только там, на кухне.
— Попей со мной.
— Нельзя, госпожа. Слуги не сидят за одним столом с господами.
— Ты сядь не к столу, а на ту лавочку, — Таня указала на лавку под окном, которая стояла рядом с комодом. — И получится, что ты хоть и не за столом, а всё равно со мной пьёшь.
Эрда обрадовалась такому предложению и вскоре она сидела на лавочке и продолжала рассказывать про Голубую Даль. Оказывается, почти каждую девочку с детства обучали вязанью и шитью, кроме тех, у кого было другое предназначение. В Голубой Дали приветствовалась наследственность и, если девочка родилась в семье кулинара или мыловара, то вязанье ей было ни к чему. И хоть в селеньях были профессиональные портные и вязальщицы, рукодельницы очень ценились. Эрда допила отвар и ушла проверить баню. Вскоре вернулась:
— Можешь идти мыться, госпожа.
Часть 3 глава 2
Таня взяла чистую одежду и отправилась в баню. Она вошла в предбанник, положила чистое бельё на лавку. Разделась и вошла в парную. Налила в ушат воды и стала выбирать себе мыло. Выбрала то, что пахло малиной. Намылила мочалку и тут скрипнула дверь. На пороге стоял Буршан.
— Как прошёл твой день? — мужчина медленно приближался к ней.
«Принесла его нелёгкая» — стиснула зубы Татьяна.
— Так как? — он взял её за подбородок.
— Хорошо. Мне понравилась гулять с Эрдой. Она очень милая девушка.
— Ты вспоминала обо мне во время прогулки?
— Нет.
— А вот я вспоминал. Даже соскучился…
Одну руку он запустил в её волосы, другой стал поглаживать живот. Наклонился и прошептал, касаясь губами её ушка:
— Вчера мне понравилось, как ты меня целовала. Всё утро вспоминал твои губы и мечтал, что бы это повторилось…
И это повторилось, хоть Таня об этом не мечтала вовсе…
Из парной он вышел первый. Пока Таня мылась, успел одеться, но уходить не торопился. Ждал её. Она вышла. Быстро вытерлась и стала одеваться. Буршан стоял около окна, сложив руки на груди, и наблюдал за ней.
— Буршан, — надевая сарафан, повернулась к нему Таня, — я завтра после обеда пойду к Фиозе. Я обещала ей сделать причёску.
— Как ты могла кому-то что-то обещать без моего на то разрешения? — нахмурился мужчина.
Таня с удивлением посмотрела на князя:
— Разве я обещала сделать что-то предосудительное? Если ты не доверяешь мне и не хочешь отпускать одну, то пусть со мной пойдёт Эрда.
— Ты пленница, а пленница не может никому ничего обещать, тем более, кого-то обслуживать. — Буршан поджал губы. Потом с усмешкой добавил:
— Кроме меня, конечно.
— Я помню, что я пленница. Ты напоминаешь мне об этом несколько раз в день, — усмехнулась Ивлева.
И с чего это она решила, раз князь не был с ней груб сейчас в парной, то в их отношениях что-то стало налаживаться?
— Именно поэтому думала, что мы на равных с Фиозой. Ведь она не праздно время проводит, а работает. К тому же я не обслуживать её буду, а просто доставлю девушке радость.
— Пленница не может быть на равных с селянкой. Оставим этот пустой разговор. Кстати, — Буршан взял Таню за руки. Посмотрел на её пальцы, — почему ты не купила себе ни одного кольца?
— Потому, что пленнице не нужны подарки князя, так же, как и его деньги. Забери их!
С этими словами Таня вырвала из его рук свои, вынула из кармана мешочек с деньгами и бросила их на пол.
Лицо Буршана пошло пятнами. На скулах заходили желваки.
— Немедленно подними! — прорычал он.
Таня стояла напротив него, глядя исподлобья и сжимая кулаки. Буршан мысленно даже восхитился её характером, а потом устыдился. Может, он слишком рьяно взялся её укрощать? Эта женщина была одна в его мире. Ей было неуютно в Горушанде. Она не знала законов Голубой Дали. У неё не было тут ни друзей, ни родных. Да и знакомых-то почти не было. Ей не на кого было здесь опереться. Она полностью зависела от него. И, тем не менее, она не сдавалась. «Надо чуть ослабить вожжи, — подумал он. — Не всё же в напряжении
