— Аннулировать, — подсказал супруг глухо.
— Вот, да! Классная же идея! Докажем в храме, что нас ничего не связывает, извинимся за ошибку. Молодые, глупые, чувства вспыхнули и погасли, с кем не бывает, — вещала уже более уверенно. — Храмовники, конечно, те еще вредины. Ну так позовешь своих друзей, вон они у тебя какие крепкие, сразу объяснят священнику, если заупрямится.
Клянусь, богохульствовать я не собиралась, просто рассуждала вслух, нащупав нечто наподобие надежды. Развод в нашем королевстве и правда крайне сложная процедура, но нет ничего невозможного!
— Так и быть, разрешаю пожаловаться на мое ужасное поведение и просто скотское отношение к тебе как к законному супругу. Придумаем, что я постоянно выводила тебя из себя, злила, не уважала и вообще приличной женой не была!
— Придумаем? — он все-таки повернулся, чтобы иронически изогнуть темную бровь.
— Ну… — я растерялась. — Приукрасить же можно.
А что он удивляется? Я даже не начинала портить ему жизнь, так, немножко потрепала нервы. И то практически невинно.
Кстати, о насущном.
— Потом я быстренько сделаю все свои дела, получу свободу, и отправлюсь восвояси. У любимых родственничков, — произнесла с отвращением, — не получится больше ставить мне палки в колеса. Заберу то, что причитается мне по праву, и будем жить долго и счастливо! Только раздельно.
Казалось, он по-настоящему задумался над невероятно заманчивым, с моей точки зрения, предложением. По крайней мере, лицо приобрело загадочное выражение, а кулаки разжались. Отлично, убивать прямо сейчас он меня не будет!
— Нет, — короткое слово прозвучало твердо и безапелляционно.
— То есть как это? — не поверила своим ушам.
Эй, ты же только что был готов, я это видела!
Или сама себе нафантазировала?
— Нет, — повторно бросив, мужчина поднялся по лестнице и скрылся в доме. За уже отремонтированной дверью.
Но сдаваться, повторюсь, не в моих правилах.
— Ад, ты подумай хорошенько! — я бросилась следом. — Это же нам обоим на руку! Заживешь, как хочешь, не надо будет обо мне переживать… то есть, нервы себе трепать.
— Нет.
— Займешься своими важными делами. А то вдруг народ разбогател, а ты не в курсе?
— Нет.
— Ограбит их кто-то другой, не будет обидно?
— Нет.
— Наверное, следить за кланом, — раз его назвали предводителем и что-то типа, — тяжело. А тут еще я… — почти посочувствовала мужчине.
— Нет.
— Пойдем в храм!
— Нет.
— А если я одна пойду?!
— Нет.
Вот заладил же одну и ту же шарманку!
— Ты же не хочешь, чтобы я путалась под ногами? — наперла на совсем уж больное.
— Нет.
— Нет — в смысле, не хочешь, или все еще против развода?
— Ева!
— Да что?!
Мы уже дотащились до спальни, причем, моей, забежали внутрь и теперь встали друг напротив друга. Я даже на цыпочки поднялась, чтобы быть чуть выше и не смотреть на него снизу вверх. Помогло не очень, но так чувствую себя увереннее.
— Я до сих пор не понимаю, какая тебе выгода, Ад, — попыталась воззвать к элементарной логике. — Какого черта я вообще тебе сдалась?!
Он глубоко дышал, рассматривая меня из-под опущенных век. Устал, бедненький? Так помоги нам обоим, дай мне свободу, черт тебя задери!
— Хорошо. А если я тебе заплачу? — пошла ва-банк. — Ты же бандит, денежки наверняка любишь? Ну, сколько? Назови цену, я найду и отдам!
— Ты что несешь?! — он отшатнулся, будто я его ударила.
А чего, собственно, так оскорбляется? Неплохая сделка, по-моему.
— Я не обижу, у меня большое наследство. Которое твоими стараниями оказалось в чужих руках! — добавила, не сдержавшись.
Мужчина покачал головой, словно я несу такую беспросветную чушь, что даже говорить мне об этом не хочет. Ууу, бурдюк татуированный!
— Не хочешь разводиться, ладно! Тогда дай мне… в смысле, найди мне… короче, отпусти меня просто на все четыре стороны! Обещаю, что спустя несколько часов я сама, без твоей помощи, решу наш вопрос! — разозлилась я на упертость мужлана. — Там, в деревне…
Ад рванул и схватил меня за плечи, сильно, синяки наверняка останутся. Его лицо оказалось напротив моего, да так близко, что носы почти соприкасались.
— Ты что творишь, ведьма?! Ты хоть понимаешь… Гребаная глупая девчонка!
— Сам такой, — обиделась я, дернувшись. — Не умеешь говорить дипломатично, так и… скажи!
— Я не умею?!
— Ну не я же!
— Ева!
— Ад!
Мы пытливо уставились друг на друга. Я собиралась выдержать потемневший взгляд до конца, не отводя свой. Если он сейчас меня ударит, не побрезгую и прокляну самым страшным проклятием. Черт с ними, с последствиями.
ГЛАВА 17. Полупервый раз
Ева
Голова мужчины качнулась вперед, и я уже готова была произнести слова, что из-за стресса легко всплыли в памяти. Но вместо этого он как-то рвано выдохнул, прямо мне в губы, а после впился в них странно-жестким поцелуем. Я широко распахнула глаза, ожидая чего угодно, кроме этого. Пока тормозила, он проник языком внутрь, толкаясь все глубже, как будто собирался отыскать сокровище где-то в горле. Сделал несколько шагов вперед, вынуждая меня пятиться. Почувствовав спиной стену, я вздрогнула, и только после попыталась отстраниться.
Тщетно. Его язык буквально врывался в мой рот снова и снова, исследуя, смакуя, упиваясь тем, что сопротивление бессмысленно. Упершись ладонями в его плечи, я все еще пыталась оттолкнуть его, но он обхватил запястья, вздернул их над головой. В живот уперлись весьма твердые намерения мужчины. Охренеть, он что… он… как?!
Я вновь запротестовала, сжав губы, на что получила недовольный рык. Легко преломив сопротивление, он углубил поцелуй, все еще сжимая мои руки. Дышать стало труднее, сердце забилось в утроенном темпе, разгоняя кровь, бросая ее сильными потоками по всему телу. Жар прошел под кожей, задев каждый ее миллиметр, и сконцентрировался внизу живота, поселившись там ноющим чувством. Охнула, прекрасно понимая, что это, и сдалась.
Я не знаю, в какой момент закрыла глаза и стала отвечать на поцелуй. Только с удивлением поняла, что мой язык уже не избегает, а сталкивается с его, переплетается и вновь расходится, чтобы тут же встретиться. Необъяснимое наслаждение от этих движений приводило одновременно и в восторг, и в ужас. Мужчина больше не удерживал мои руки, но, вместо того, чтобы оттолкнуть, я сама притянула его к себе, врезая острые ногти в плечи. Снова рык, но уже другой, поощрительный, заставляющий что-то внутри сжиматься в глупо-радостном предвкушении чего-то грандиозного.
Его ладони скользнули к талии, опустились вниз, на бедра. Он резко поднял меня под ягодицы, вынуждая повиснуть на нем, обхватив торс ногами и, не прерывая поцелуй, куда-то понес. Если бы мы сейчас упали и расшиблись, боюсь, я бы этого попросту не заметила. В голове царил полнейший хаос, не давай ни одной светлой мысли проникнуть на свою территорию. Я как будто впала в безумство, разгоняемое одним необъяснимым желанием продолжать, не останавливаться, не отрываться от этого упрямого бесячего мужчины, который вытворял у меня во рту такие пируэты, что голова кружилась как после хорошей пьянки.
Когда спиной почувствовала мягкие пружины матраца, внутри стало еще жарче. Ад, кажется, хотел отстраниться, но теперь уже я, протестуя, не позволила, приникая к нему всем телом, мечтая продлить момент нашей такой умопомрачительной близости еще на некоторое время. Не стал настаивать, только сильнее впился в губы, гладя лицо, шею, опускаясь ниже, теребя сквозь ткань давно набухшие от невообразимого сумасшествия соски.
Его ладонь оттянула край выреза на платье и устремилась к груди. Острая вершинка оказалась между его пальцами, я охнула ему в губы, выгибаясь от грубоватых ласк. Ощутила, как между ног упирается его член. Видимо, не соображая, он начал медленно двигаться, тереться об меня своим готовым к продолжению безумства, органом, толкаясь туда, где был скручен тугой ком, почти спазм, моего желания. Неужели в кои-то веки мы хотим одного и того же, и даже не ругаемся?
