Да и бессмысленно. Момент откровенности прошел. Ничего, я ее еще подловлю.
Я же настырная, цепкая. Это у меня от папаши, конечно. Тот вообще, как конский клещ, если вцепится, не оторвешь.
Как так он без магической ипостаси обошелся? Она же у него всеми красками должна была играть.
Если, конечно, моя гулящая бабка Катаржина не врет.
Я падаю спиной на кровать, закрываю глаза.
Много сегодня впечатлений, очень.
И самое главное мое впечатление, кажется, все еще рядом. Рычит, держит своими лапами железными за шею, не позволяя отвернуться. Целует, жестко прикусывает, словно старается побольше меток на коже оставить.
И член его, здоровенный и жесткий, без остановки двигается, вбивается в меня, похотливо стонущую, умирающую в его руках, и явно стремящуюся заполучить все больше и больше, отпечатать его в себе.
– Моя, моя, моя… Дари…
Голос, с мукой и рычанием, царапает нервные окончания, и от этого еще слаще. И еще больней.
Почему он отпустил меня потом?
Я, честно говоря, с замиранием сердца ждала, что просто вытащит из Академии, обернется драконом и унесет обратно, на голую скалу последи моря.
И я ничего сделать не смогу.
Но нет.
– Дари, выходи первой. И не бегай от меня больше, поняла?
– Да…
Он из меня всю способность к разговору и нормальному пониманию ситуации… вылюбил.
– Я завтра буду с ректором говорить насчет тебя. До этого времени – никому ничего.
– О чем?
– Обо мне, Дари. Обо мне.
– Я не понимаю…
– Тебе пока и не надо. Я и сам… Не понимаю, как так может быть. Мне надо подумать. Мне надо поднять архивы.
– Какие?
Он не ответил. Осмотрел меня придирчиво, наклонился, оторвал от нижней юбки кусок ткани, небрежно замотал мне горло и разорванный корсаж платья.
Дернул к себе, впился в открытый в возмущенном негодовании от варварского поступка с одеждой рот.
Я опять потерялась. Позорно покорилась, голову привычно задурманило сладостью.
– Ох… – оторвавшись от моих губ, он не торопился отпускать, осматривал, тяжело и по-хозяйски. Невыносимо просто! И пугающе приятно. – Невозможно. Надо тебя сегодня забирать.
– Нет! – вот тут я опомнилась, уперлась ладонями в грудь дракона, – ни за что! Я не согласна!
– Это неважно, Дари, – он нахмурился, сжал сильнее, – твое согласие уже не важно.
– Да оно никогда для тебя не было важным!
Голова все еще летела от последствий его поцелуя, но похоже, я начала постепенно приобретать к этому иммунитет.
По-крайней мере, соображать не перестала, как в прошлые разы. И как совсем недавно.
– Пусти!
Он отпустил, поправил импровизированную косынку на шее и плечах.
– Провожу тебя все же.
– Нет!
Мысль, что нас кто-то увидит, идущими рядом, напугала.
Меня и так не пойми за кого принимают! Если я еще и с куратором Академии под ручку пойду…
Страшно представить, что напридумывают!
А мне тут учиться еще!
По крайней мере, я намерена это делать!
Несмотря на мнение всяких чешуйчатых.
– Я незаметно, – успокоил он меня, – иди вперед. Я следом. Только посмотрю, чтоб до общежития дошла. На сегодня у тебя занятия окончены. Вечером из комнаты не выходи.
– Почему еще?
– Я сказал!
Ух, какой рык страшный!
Я хотела еще поспорить, потому что Касси не сдаются вот так просто всяким драконам, они на них катаются!
Но тут раздался переливчатый звон, знаменующий окончание занятий. И того и гляди в коридоре должны были появиться студенты.
Я встрепенулась, расправила косынку, рванула к двери.
Он не мешал. Стоял. Смотрел тяжело.
Уже положив ладонь на ручку двери, я вспомнила, о чем хотела спросить еще. Повернулась.
– А что значит «Дари»?
Дракон смотрел внимательно, взглядом опять раздевал. Ненасытный зверюга! Все ему мало! А мне от его взгляда… Мало.
– Эй! Господин Ассандр, – вернула я его в реальность, – что значит «Дари»?
– Дари… – он помолчал. Затем усмехнулся, покачал головой, словно не веря, что говорит это все, – «Дари» значит… «Единственная».
– Итак, обратили внимание на эту карту, – господин Аррих, желчно поглядывая на меня, легким движением руки разворачивает магическую карту, тут же послушно прилипающую на стену в формате три на четыре шага.
Мы все с огромным интересом принимаемся разглядывать пособие. И я в том числе, чего уж скрывать?
У папеньки в замке таких чудес не водилось.
Карта цветная, очень подробная, на ней не только Империя в самых мелких деталях присутствует, но и Северные грани, а еще Южные пески.
Сбоку от основной картинки столбиком перечислены периоды развития истории.
Причем… Ого! Магическим способом можно увеличить тот или иной период, и тогда на карте меняется рисунок в соответствии с нужной датой.
– Начнем с раннего этапа, – продолжает лекцию господин Аррих, – древнейшие времена мы с вами уже изучили, и напоминаю, что по ним будет зачет… И кое-кому придется очень постараться, чтоб его сдать…
И тут опять очень выразительный взгляд в мою сторону.
Я только улыбаюсь со всей возможной невинностью, пыхтя про себя от злости. Сколько можно?
Если его заставили допустить меня на занятия, то я-то тут при чем? Я никого не просила!
И не виновата, что один крайне зубастый товарищ проявил инициативу и прижал к когтю несчастного принципиального педагога. А нечего принципиальничать там, где не следует!
В конце концов, ничего я особенного не сказала! И не виновата, что мой магический потенциал, по заверениям лекаря, в несколько раз выше, чем у большинства педагогов. И господин Аррих в их числе.
И вообще… Зависть не к лицу уважающему себя чело…, то есть, дракону, конечно же дракону! Интересно, он оборачиваться умеет?
– Теперь все внимание: примерно в этом периоде, в истории человечества появляются первые упоминания о драконах. – Господин Аррих, наконец-то забывает обо мне и явно увлекается лекцией. Вообще, он нормальный, по крайней мере, когда преподаватель любит свой предмет и умеет заинтересовать студентов, это вызывает уважение. Нормальный педагог. Жаль, что драконьего в нем все-таки больше, чем нужно для хорошего человека… – Вернее, о пра-драконах. Как вы видите, это случилось примерно тридцать миллионов лет до нашей эры… Смотрим сюда.
Господи Аррих увеличивает нужный кусок карты, позволив нам рассмотреть не только Южные пески с самого близкого расстояния, но и словно бы с высоты драконьего полета.
– Видим горную гряду, которую вы должны были изучать на географии еще в начальной школе. Кто скажет, как называется эта гряда?
– Эйопская, – тут же отвечаю я и замолкаю, ловя со всех сторон неприязненные взгляды. Ох, мамочка… Зачем ты меня такой умной родила? А, главное, жутко инициативной…
– Верно, – чуть ли не выпускает пар из ноздрей от досады
