именно ты? — ещё более удивлённо, если это вообще возможно, спросила Лисса и Лило решилась:
— А я — маг любви, — сумрачно, что несколько не соответствовало её словам, заявила девушка. — Это, можно сказать моя прямая обязанность. Помнишь, я не хотела говорить, какие именно способности имею, так вот поэтому.
— И что? — не поняла Лисса. — И что в этом плохого? — конкретизировала она свой вопрос.
— Это ты просто не представляешь, как такими как у меня способностями можно злоупотреблять, а ещё больше, в каких случаях можно обвинить в злоупотреблениях и как сложно выяснять истину, когда в деле замешана магия. Поэтому такие как я, в большинстве случаев, работают инкогнито.
— Ну, не знаю, — неуверенно протянула Лисса. — У нас, я имею ввиду у йокси, наверное, немного другие способности. Моя прабабушка по отцовской линии умела делать «солнышки». Это такие артефакты, приносящие уют в дом. С таким даже в наспех срубленном шалаше можно чувствовать себя комфортно. И это ничуть не скрывалось.
— Так это смотря у кого какие способности и склад характера. Тётушка Лилея, к примеру, тоже совершенно не скрывает, что у неё «дурной глаз».
— Да-а, — задумалась Лисса, ничего подобного за матроной соседского Холма она даже не подозревала. Просто день открытий какой-то. — И часто она ими пользуется?
— Крайне редко. На моей памяти, а живу я с этой семьёй чуть меньше года, вообще только один раз было. Но там случай был совершенно клинический, сама бы прокляла если бы могла. Но зато она никогда не отрицает, если её кто-то в чём-то обвиняет, мол, бойтесь меня, люди, вам же хуже, если вы сами себе страхи выдумываете. К этому все уже давно привыкли, поэтому и разговоры никакие не идут, поэтому ты об этом ничего и не слышала.
— Любопытно. Но возвращаясь к нашим вопросам, тебе не кажется, что искать мужа, бродя по ночным клубам как-то не совсем …
— … умно? Да знаю, конечно. Зато тётушка видит, что я хоть что-то предпринимаю по этому поводу.
— Вот поэтому, — сделала неожиданный вывод Лисса, — я и предпочла жить одна. Никому не надо докладываться и над душой никто не стоит.
— Везёт тебе! — без зависти, но уже с привычным восхищением самостоятельностью подруги, воскликнула Лило. — Кстати, а можно я буду иногда к тебе приходить, амулеты у тебя настраивать?
— Да пожалуйста! — пожала плечами Лисса. — Хоть посмотрю, как выглядит настоящая магия.
— Да не на что особо смотреть. Заготовки я покупаю, а всё остальное происходит внутри.
— О, только сейчас пришло в голову: а чего тогда испугались те придурки, ну помнишь, в тот вечер, когда мы с Кайреном познакомились? Твою силу как-то можно использовать для самозащиты?
— Разве что мгновенно влюбить в себя? — задумалась Лило. — Но это ж так нужно их энергетику перекосячить, что в итоге неприятностей у меня же будет столько, что оно того не стоит. А испугались они просто того, что я маг. На мне же не написано какой именно.
— А что вообще ты можешь? — спросила Лисса, но без того специфического интереса, когда чужие возможности примеряют на себя и потому Лила ответила откровенно, хоть и предельно коротко:
— Ну, во-первых, я умею видеть любовь во всех её проявлениях. Для меня она нечто вроде связей тянущихся от одного человека к другому. Во-вторых, я могу воздействовать на них: где-то подтянуть, где-то ослабить. Создать на пустом месте не могу, как и окончательно уничтожить нечто уже существующее. Ну и в-последних, амулеты.
— Это такие, от которых все окружающие парни начинают видеть тебя красавицей писаной? — с любопытством переспросила Лисса.
— И это тоже, но редко и под конкретный заказ. Оно знаешь ли вредно, энергетику деформирует, при чём не окружающих, а самого носителя. А массово только защитные амулеты.
— От чего? От влюблённости.
— От любовной магии, балда! Думаешь, я одна такая? Да если хочешь знать, это одна из самых распространённых способностей, которая, кстати, и у мужчин встречается.
— А со стороны и не заметно, что у вас тут такие страсти кипят.
Нет, действительно, день открытий.
— Так я притащу к тебе свои магические причиндалы? Их не так много.
— Да я же сказала, притаскивай. Могу даже отдельную комнату тебе под это дело выделить, у меня их много.
— И что я с ней буду делать? Всё моё хозяйство умещается в одну средних размеров шкатулку.
— А что тогда мешает тебе заниматься магией дома?
— Ничто не мешает, там я ею и занимаюсь, но видишь ли в чём дело: моя новая семья не осведомлена о моих способностях, а точнее том, что сил у меня хватает даже на амулеты. Мёртвая материя неподатлива, с нею непросто, это вам не на чувствах играть.
На самом деле всё было несколько сложнее, но тонкости неодарённому будут не слишком понятны, да и, по большей части не нужны. Лило была очень довольна: она уже давно прикидывала, где бы, за пределами Холма устроить себе мастерскую. Там ненадёжно, в любой момент может ввалиться кто-нибудь глазастый, а начинать всё заново, ещё раз напоровшись на те же грабли ой как не хотелось. К тому же радовало, что она верно разобралась в характере подружки: та проявила вполне естественное и понятное любопытство, но не попросила повлиять, посодействовать или ещё как помочь устроить личную жизнь.
Он уже почти забыл, под каким предлогом начал встречаться с этой девушкой и почему согласился позировать для картины. Просто приходил к ней после работы в Холмах, как раз и по пути получалось и вовремя — начинало вечереть, а именно в полумраке она предпочитала возиться с его портретом. И ногам нужен был отдых — машину приходилось оставлять на границе предместий — к Холмам допускались только грузовики. Он даже где-то был согласен, что есть в этом смысл: и воздух чище, и безопасней — по холмам шныряла тьма тьмущая ребятни, но лично для него это создавало массу непредвиденных трудностей. Лисса посмеивалась, советовала пересаживаться, как и все местные, на велосипед и даже как-то предложила подбросить до машины на своём, но до такого он ещё не опустился.
Но как оказалось, сама Лиссандра вовсе не считала их договор поводом для безобидного флирта и ни о чём не забыла. Как-то вечером, совершенно неожиданно она завела разговор о местных обычаях, мешающих ему вести дела так, как это было принято риманов.
— Основная проблема, как мне видится, в том, что ты мужчина.
Она, не глядя на него, растирала что-то чёрное в чашке, чем, по-видимому собиралась рисовать.
— Какое тонкое наблюдение! — сыронизировал Кайрен.
— Ты
