— Хочешь, я верну тебе детей?
— Нет, — сжал кулак мужчина. — Я сам заберу их.
Но когда Ялтон прилетел к покосившемуся сараю, никого уже не было. А запах детей перебила вонь яков и бизонов.
Дракон полетал над полем. Рассвирепел и выдал струю пламени, поджигая жалкие развалины. Его ничего не заботило кроме достижения своих целей.
Ялтон вспоминал яростный взгляд девицы, которая пахла и выглядела как бывшая супруга. Но любимого невинного, повинующегося взгляда не было.
Спалив дом, он быстро покинул чужие земли. Но эта выходка так просто не забудется. Ар'ханы не простят глупость обезумевшего дракона.
19
Как оказалось, аборигены не такие отсталые, как мне представлялось сначала. Ар'ханы знали некоторые особенности взросления драконов из "свитков". Свободно говорили на "всеобщем" (оказалось я разговариваю на нем. И вообще почти все существа этого мира перешли на общий, начиная забывать свои родные слова). При этом со жрецом они шептались на своем "ара'и". При мне с Ириной старались не показывать своего пренебрежения и если мы где-то слышали их наречие, то жутко краснели. Или "зеленели". Это было мило и одновременно странно.
Доверия их перешептывания, не вызывали.
Наоборот, мне начинало казаться что нас ведут в тщательно подготовленную ловушку. Выбраться из поселения орков будет очень трудно.
Бизоны пронесли нас мимо низины в которой ар'ханы проводили празднества.
— Эта местность открыта со всех сторон, — тихо пояснял Урд' ах. — Здесь собираются самые важные представители племен, которым доверяют быть "лицом". Если какое-то племя не посылает своего человека (ар'хана) то они подрывают к себе доверие. Если кто-то решит поселиться выше низины, то это говорит об их желании начать войну. Убивать будут всех кто находиться внизу. Так умрут предводители племен. Значит, никто не решиться восстать без сильных передовых.
Орк очень много говорил, пояснял и помогал. Я даже не удивлялась когда вечером не находила Эля в его сложенной "кроватке". Просто искала взглядом Урд'аха. Мужчина часто клал ребеночка на коленку вниз головкой. Раньше мне казалось, что он издевается и делает только хуже. Нет, оказалось мальчик так хорошо спит и не мучается животом, а у взрослого руки свободны.
По пути я собирала травки. Мне просто было нечем заняться. Книги читать не могла, они написаны на драконьем, а спрашивать Иру о нем при посторонних не было желания. Выдавать себя с головой еще рано. Надо хоть чему-то научиться. Я и так удивляла местных своим поведением и тем что не против купаться в простой реке или обтираться мокрой тряпкой, смоченной в ручье.
Иринка радовалась каждому дню и напоминала мне выпущенную на волю птицу, которую годами держали в клетке. Тал старался не попадаться рядом с Урд'ахом. Я на него рычать начинала, если замечала со своим сыном кого-то кроме дочки и орка.
Взбираясь в горы я думала о том, что настолько насыщенный "отпуск" я себе никогда не позволяла. Максимум "тур выходного дня". А чтобы лазить по склонам и варить кашу на костре мне даже мечтать не приходилось.
Но, как не странно, это принесло свои плоды. В какой-то момент я не досчиталась одного подбородка. Не вижу в этом ничего удивительного. Последние четыре дня мы шли пешком по горам, неся на себе все что можно. А буйволы брели налегке. Даже Иринка постройнела, не то что я "фито бочка на максималках".
Виды были прекрасные, но спертое дыхание и нехватка воздуха делали меня вечно пьяной. Я даже начала подумывать, что все Это бред моего мозга и тело Оливии до сих пор валяется в той темнице из которой меня выпустила Лейла. Этому способствовали и мои сны, заполненные холодом.
Я видела, как Оливия просит родителей поверить в то, что она нашла Истинного.
Ялтона, который очень мило улыбался и сыпал подарками во все стороны, чтобы очаровать и подкупить меня.
Кристофа, который перевез Кларису в Дарию и очень этому радовался.
А еще…
Ночи Оливии и Ялтона. Смотреть на Это было противно. Будто некачественное и наскорослепленное листала. Поняла что Ялтону нравился грубый секс. Кажется, сейчас это называют БДСМ. И если Ялтон любил "руководить", то Оливия всегда была ведомой. А мужчина распалялся и мог не просто "нежно хлестать плеточкой", а измываться, избивая свою жертву до алых кровоточащих полос на женском теле. Очень часто он давал ей какие-то порошки и микстурки "чтобы уменьшить боль". А потом… Он брал ее кровь, мог взять кусочек кожи или еще что-то.
После этих снов я стала замечать мелкие полоски, порезы и швы на своем теле. И мне стало понятно, что Ялтон не просто долбанный извращенец, а маньяк, которому нужно кислоту в жопу влить и потрясти. Так толку больше будет.
Интересно, а с детьми он что-то подобное вытворял?
Но времени на рассмотрение ребят не было. Мы въехали в пещеру и наступила темнота.
Именно в этот момент тела ар'ханов стали… Флюоресцировать, неся свет.
Я же говорю, фосфора в них много.
— Если хотите, вы можете поспать. Буйволы могут понести вас, — предложил Тал.
— У меня ощущение, что я постоянно сплю, а вы мой недо-труп тащите, — попыталась пошутить и выдавила из себя улыбку.
Устала. Очень сильно.
Мне ни ночью нет покоя со снами из садомазохистских воспоминаний, ни днем — когда приходиться грести лапками в неизвестном направлении, как козочка на веревочке. Единственное что давало мне стимул идти — это Эль. Он напоминал мне о собственном желании — уничтожить бывшего.
— Мама, — Иринка сыпала искрами и выглядела как принцесса из диснеевского мультика.
То — то на нее Шар'ах постоянно смотрит с открытым ртом. Урд'ах даже отводил парня в сторону "пошептаться", но это не дало почти никакого эффекта. Орчонок все так же шел за моей девочкой и восхищался каждым ее движением и словом.
— У тебя прекрасно получается, — порадовалась за малышку, а сама мечтала чтобы меня вообще никто не трогал как минимум месяц.
За время пути я только и слышала "мама, мама, мам…" и как сын сосет грудь. Все чаще вспоминала как мне было хорошо одной и без детей. В какой-то момент я даже ощутила безразличие к "чужим" отпрысксм и хотела все бросить. Но…
Я ведь их мать!
А то что я жутко устала и нахожусь в стрессовом состоянии не должно меня сломать! И мою силу воли тоже!
Хочу спать. Нормально поспать. Без резких побудок по шесть раз за ночь на кормление. А утром хоть минуту тишины, а не "мам, а это… Мам, а то…".
Ужас!
Каждой матери, особенно одиночке, надо ставить памятник! Я вроде не жалуюсь на помощников. Мне сейчас не так трудно, как первое время здесь. Но этот ужас материнства меня вгоняет в ступор. Язык отсох отвечать на глупые вопросы дочери. А руки и психика устали от мелкого с его плохим сном и состоянием.
— Оливия, приветствуем вас в городе Пархан! — представил мне жрец постройки, которые раскинулись в самом центре горы.
— Хорошо. Мы должны отдохнуть, — я даже не стала рассматривать древние строения.
— Нет, — поймал мою руку старик. — Ребенка к знахарю сведи.
Дедок прав, но я настолько вымотана, что кажется усну на голом камне. (лишь бы мне не снились больные бредни прошлого Оли). А из-за недосыпа, я готова сорваться на любого кто мне не понравиться.
Не знаю почему, но дедуле я и слова против не говорила. Слишком он мне мою бабушку напоминал. Своим цепким хватом и спокойствием.
И меня повели. Эль висел на мне и плакал. Точнее пищал, как котенок. Я уже сама готова рыдать вместе с ним.
Пожалуйста, дайте хоть минуту тишины и отдыха! Умоляю!
Меня подвели к белому зданию, возле которого собралась толпа. Орки всех цветов и возраста сидели прямо на дороге перед дверью целителя. Они тихо ждали своей очереди и смиренно терпели голод и тревогу. Каждый шел со своей болью и недугом. Я смотрела на них и ощущала что мне еще не так плохо. Я хотя бы на своих двоих стою и ребенок у меня плачет, а не висит на плече белой тряпочкой, будто неживой. Как на том бронзовом гиганте со свежим шрамом над бровью.
