Все больше и больше он спрашивал меня о моей жизни, предпочтениях, словно действительно желал сблизиться и понять, какой я человек. Я отвечала с охотой, уже заученные факты о том, какой была настоящая Виктория, как меня учили. И чем больше отвечала, тем лучше понимала, что мои ответы королю не нравятся — слишком идеальными они были. И тогда я набралась храбрости и, на свой страх и риск перед Яном, что продолжал сопровождать меня везде и всюду, стала менять ответы, добрую их часть заменяя воспоминаниями из собственной жизни: незначительные мелочи, как предпочтения в еде, невинные шалости из детства, забавные моменты, переиначенные на этот Мир и эпоху… воспоминания о том, как лишилась родных, ведь настоящая принцесса тоже потеряла родителей, после чего опеку над ней взял совет министров.
И мой риск оправдался, потому что король все больше теплел ко мне, что прослеживалось в более искренних улыбках, частом смехе над моими шутками, теплых взглядах. Несколько раз он, даже, добровольно прикоснулся ко мне. Не для виду, не по правилам приличия, или ради этикета. Просто прикоснулся: подержал в руках мою ладонь, а после поцеловал, прежде чем попрощаться с доброй, дружелюбной улыбкой.
С Ванессой мы пришли к некоторому компромиссу: я делаю вид, что не знаю, что из моей спальни она уходит прямо в покои короля, а она старается быть прилежной фрейлиной. Должна признать, девчонка оказалась старательной и исполнительной, потому я без зазрения совести сваливала на нее всю скучную и необязательную работу… что для одной фрейлины… было многовато, но кому сейчас легко, верно? Ха-ха!
В общем, как себе и обещала, я не стала облегчать влюбленным задачу, потому уходила девушка от меня в полном изнеможении. Что с ней в таком состоянии делал Костас — мне до лампочки.
И жила я, вроде бы неплохо… если бы не сожительство с котом. Нет, подобных инцидентов, как во вторую ночь, больше не было, да и вел себя Ян вполне сносно (редкие язвительные замечания и привычные угрозы — не в счет), по большей части, он и вовсе пропадал из виду, занимаясь своими, неизвестными мне делами, используя каждый случай, когда мог оставить меня без присмотра. Однако я уже не могла чувствовать себя уверенно и спокойно (насколько вообще это с ним возможно), опасаясь, что в каждую минуту Ян может вновь показать мне свое второе лицо… или морду твари, если быть точной.
Чувствуя, что мне просто необходим свежий воздух и отдых от этого постоянного напряжения, я пришла к выводу, что мне не помешает конная прогулка. И для фигуры, и для нервов полезно: будет время обдумать все и выстроить план дальнейших действий. Для этого я воспользовалась редким случаем, когда Ян исчез с радаров, и быстро распорядилась, чтобы мне приготовили лошадь. С помощью Милы, которая с прошлого разговора немного успокоилась и осмелела, понимая, что выгонять я ее не собираюсь, облачилась в местную «амазонку», радуясь, как ребенок, возможности хоть таким образом пощеголять в брюках… пусть и прикрытой юбкой с длинными разрезами по бокам.
Умение езды на лошадях — то немногое, за что я готова поблагодарить моих похитителей. Это действительно стало моей отдушиной в этом проклятом Мире, и я искренне полюбила лошадей, а они меня. Кажется, это была любовь с первого взгляда, или, как в случае со мной — с первой неудачной, но все равно судьбоносной, попытки сесть в седло.
И вот я, в нетерпении подпрыгивая на ходу, направлялась в конюшни, уже предвкушая одиночную поездку, как:
— Виктория? — услышала я знакомый голос и едва сдержала страдальческий стон. Натянув на лицо вопросительную улыбку и напустив удивления во взор, повернулась к королю, который скоро настигал меня на подходах к конюшне. Физиономия, в которой боролись в странном коктейле решимость и неуверенность, меня насторожили. В последний раз, когда видела короля с такой физиономией, я обзавелась нежеланной фрейлиной. Ассоциации неприятные. — Не знал, что вы собираетесь на прогулку, — окинув меня взглядом, произнес Костас и нахмурился, когда взгляд его задержался в стратегически важных местах и на ноге в сапоге, что красноречиво показывалась в вырезе юбки.
— Это было спонтанное решение, — пожала я плечами.
— А где же ваши сопровождающие? — посмотрел он на меня внимательно.
— Я в них не нуждаюсь. Я умею наслаждаться одиночеством и своими собственными мыслями, — выразительно протянула я, надеясь, что Костас поймет намек и отступит.
— Это опасно, — нахмурился он, а я едва не засмеялась ему в лицо. Знал бы он, кто ночует в моей постели, понял, что мне сам черт не страшен! Я ночую с чудовищами пострашнее.
— Обещаю быть благоразумной, — усмехнулась я, уже понимая, что просто так не отвяжусь от супруга. — Вы ведь не просто так меня искали, верно? — вздохнула я смиренно и с затаенной тоской, заставив мужчину поджать губы, а после виновато кивнуть.
— Я хотел бы поговорить с вами, сударыня. На личную тему, — осмотревшись, добавил он, пресекая мою попытку возразить. — Это важно, — твердо подвел он итог.
— Это может подождать? — едва не захныкала я, понимая, что моя возможность побыть наедине и покататься, летит ко всем чертям, стараниями благоверного. — Обещаю, что вернусь, как можно скорее.
— В этом нет необходимости, — вдруг ехидно улыбнулся мужчина. — Мы сможем поговорить во время вашей прогулки. С вашего позволения, я составлю вам компанию. Сам давно не садился в седло, — признался он с мальчишечьей улыбкой, за которую мне хотелось его ударить с досады и осознания, что несмотря на красивые слова, сопротивляться мне не позволят.
— Я бы хотела побыть одна, — скорее из упрямства заметила я.
— Исключено. Не хотите находиться в моей компании, придется выбирать другого, так как отпускать королеву одну и рисковать я не собираюсь.
— Да ладно вам, — фыркнула я из вредности. — Оставшись вдовцом — только выиграете.
Мужчина вдруг дернулся, недобро посмотрел на меня, отчего любой намек на улыбку пропал с моего лица, а после дернул щекой и резко потребовал:
— Идемте, Виктория.
После этого стремительным шагом, все еще с хмурой физиономией, последовал в сторону конюшни, а мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним, тщательно скрывая досаду.
Спустя двадцать минут мы уже ехали в седлах по обширной парковой территории, погруженные каждый в свои мысли. Минут десять прогулки мужчина молчал, что меня вполне устраивало. На какое-то мгновение я даже забыла о его присутствии и стала получать удовольствие. Но, как и все в этот гребанном мире, Костас решил это мгновение разрушить:
— Виктория, вы уже определились с кандидатками в ваши фрейлины? — задал он прямой вопрос, а я сильнее стиснула повод в руках, стараясь выглядеть невозмутимой.
— Нет, ваше величество. Выбор довольно скуп, а тот, что есть, меня не устраивает, — спокойно и с достоинством отозвалась я.
— Могу я попросить вас поторопиться? — с напряжением в голосе задал мужчина вопрос.
— А к чему спешка? — не выдержала я и повернулась к Костасу в седле, чтобы послать ему злую неприкрытую усмешку, которую уже не было возможности скрывать. Все, устала! — Меня пока все устраивает.
Мужчина стал злиться, отчего резкие черты заострились только сильнее.
— Чем быстрее вы определитесь с помощницами, тем легче станет всем.
— Кому, например? — вновь впилась я в мужчину взглядом и прищурилась. — Говорите уже начистоту и не тратьте наше общее время и нервы, сударь, — с раздражением посоветовала я мужику. — Вы вновь пришли просить за графиню, — подвела я итог. Король не стал спорить, лишь дернул щекой от недовольства и наградил тяжелым взглядом голубых глаз. — Не зачастили ли вы с просьбами относительно вашей любовницы? — протянула я издевательски, отчего мужчина дернулся и побелел от бешенства.
— Мне казалось, моя прежняя просьба была вам не в тягость. Вы ведь приобрели старательную помощницу, которая выполняет любой ваш каприз, наравне со служанкой! — сдерживаясь все с большим трудом, почти прорычал защитник несчастных и угнетенных любовниц в лице графини.
