свадьбы? Почему тогда Маша никакую вуаль не цепляет"?
— А ты что не ешь? — слышу голос маменьки.
— Нет аппетита, — отвечаю так и не притронувшись к тарелке.
— Ждешь принесут ли кексы? — вздернула бровь маменька.
— Да. Выполнила ли Маша мои требования, — отчеканил я.
Маменька снова вздернула бровью, но промолчала.
И вот, когда стали убирать со стола, Маша выносит свои кексы… У Анемоны опять вытянулось лицо… Она просит положить ей.
— Да пожалуйста, — и Маша кладет ей на тарелку кекс.
Я замер ожидая реакции. Не пойму что и чувствует она.
— Вкусно, — сказала, наконец, Анемона.
— А эти отличаются. Они другие? — сразу спрашивает маменька.
— Да. В этих ягоды не снаружи, а внутри самого кекса.
— Я в тебе не ошиблась, — говорит маменька.
— Но, уж больно кисло, — тут же выдала Анемона, отложив вилку.
— Да. В них мало сахара. Как и просил ваш жених, — отвечает Маша.
Анемона подавилась, маменька вздернула брови.
— И правда ведь. Ты так просил, — усмехается маменька.
— Приятного аппетита, — и Маша выходит из столовой.
Я тут же вскакиваю.
— Ты всегда будешь делать, что тебя попросят? — тихо спрашиваю я, стоя уже рядом с ней.
Обхожу ее и встаю прямо перед ней. Заглядываю в лицо. Но, она лишь выше вздернула подбородок. Глаза абсолютно холодны.
Я снова в воздухе. Пролетаю над крышей. Там почти все уже прибрано. Только следы от моих когтей и погнутая беседка. Да и ту уже парни выпрямляют. Покружил над крышей и видя задранные головы вверх устремляюсь в другую половину сада… Неясный плеск привлек мое внимание. Кто-то беспокоит нашего куся. Но, я ни кого не разглядел в наступающих вечерних сумерках.
"Неужели он на меня так отреагировал? Вроде всегда рад был и мне и дракону… Качели! Вот наверное что стало причиной беспокойства".
Маменька вообще оберегает эту половину сада. Но, когда такие приемы, приходиться устанавливать качели, беседки, лавки… Пролетаю над прудом. Кусь, высунув морду, завилял хвостом вызвав фонтан брызг.
"Маменькин любимец… При должном уходе у этих зверей отрастает особо ценная полоска меха по всей спине и хвосту. Вообще никогда не понимал, почему эта щетина так нравиться женщинам. Но, зато отлично понимаю маменьку, когда она лишилась чувств от вида того, как Маша рвала этот самый мех".
— О-о-о… Маша… — и я устремляюсь ввысь.
Мой дракон так и рвется выше облаков. И я его отпускаю. Нам явно надо остыть. И ему и мне.
"Почему она так холодна со мной? Я ей так отвратителен что ли? Почему она все время хочет сбежать от меня? Нет, Фирс не прав говоря, что это я не хочу… Это Маша не желает иметь со мной ничего общего. Такое чувство, что ей кроме своих кексов и тортов ничего не надо больше в жизни. Да другая бы, для соперницы, явно испортила бы все специально. А Маша нет. Желает удивить снова и снова"…
— Ты не высоко забрался? — спрашиваю дракона, когда мы взлетели выше облаков.
— Само то.
— Раньше тебе облака нравились… — говорю.
— Раньше, не теперь…
— Ясно, напоминают зефирные Машины, — хмыкаю я.
Полетали и хватит. Спускаемся. Опускаюсь на дорогу и произвожу оборот.
— А почему мы должны пешком идти? — дракон тут же высунулся снова.
— Мне надо прогуляться и подумать… И пешком же я иду, не ты…
— И долго нам топать? Я вообще-то есть хочу.
— О-о-о, голодный, злой дракон! — фыркнул я.
— Да, голодный и злой…
— Да пришли уже, почти. Вон, дом уже виднеется.
Я прохожу садом и вдруг замечаю, что из беседки, увитой плющом, выходят люди по одному… через определенное время.
— Что это у них там? — замер я.
— Они что-то обсуждали…
— Ага. Как накормить голодного дракона, — усмехаюсь я.
— Значит заговор! Против императора! — выдал дракон.
— Матушка вообще-то императрица, — вздергиваю брови. — А я не император еще.
— Значит, против будущего…
Вот снова вышла девушка… Я стою в тени плюща. Осторожно заглядываю в беседку. Там сидит Маша, склонившись над столиком. Рядом стоит девушка, что приставлена к ней.
— … Возможно появление рядом человека с которым сложатся отношения… Но, если упустить возможность, то возможно потом об этом пожалеть…
"Она что гадает? Так она всем тут гадала"?!
Девушка выходит и я, тихонько пройдя в беседку, встаю на ее место.
— … День подведения итогов… Вы не готовы проститься с кем-то именно сегодня, тем более, если речь идет о самом для вас дорогом. Хотя, может быть, вы уже радуетесь близкому окончанию своих неприятностей, огорчений или сожалений. В любом случае старайтесь не поддаваться желанию все разрушить и выплеснуть вместе с водой то, о чем потом будете сожалеть…
— Что?! — вырвалось у меня
Она оторвала взгляд от карт.
— Что вы тут делаете?! — восклицает.
— Как что? Выслушиваю то, что вы мне говорите, — отвечаю.
— Я не вам… — оглядывается.
Но, мы точно одни.
— Да?! А кому тогда? Себе? — спрашиваю.
— Да… Радуюсь близкому окончанию моих неприятностей! — выдохнула она.
— Это каких же? — вздернул бровь.
— Вы! Вы самая большая моя неприятность! — ткнула она пальцем мне в грудь. — И я радуюсь, что вы наконец-то женитесь и оставите меня в покое!
И выкрикнув все это прямо мне в лицо, кинулась прочь из беседки.
— Самая большая неприятность… Я? — я ожидал всего чего угодно.
Но, что я ее неприятность…
— Я не понял, она радуется, что ты женишься на другой? — дракон спрашивает.
— Я еще ни на ком не женюсь, во-первых, а во вторых… она явно хочет чтоб я оставил ее в покое…
Я уселся на лавку на которой сидела Маша. Легкий прохладный ветерок обдувал мое лицо…
" А Анемона, явно, рассчитывает, что ты теперь ей официально предложишь стать невестой и мы объявим о помолвке", — всплыли в голове слова матушки…
Я встаю и направляюсь к себе в комнату. Взбегаю по ступеням и пройдя холл, поднимаюсь по лестнице.
— А кексы твои очень даже вкусные, а не кислые. Врет Анемона все, — слышу голос Эри от порога комнаты Маши.
— Что?! — взревел я и тут же оказался стоящий лицом к лицу с Эри. — Ты обвиняешь ее светлость Анемону?
Эри аж присела. Маша тут же подскочила к двери.
— Эри не врет! Никогда! Да и всякий нормальный человек, откусив от лимона скажет "кисло", а Анемона первым сказала "вкусно" и только после того как Хойя меня похвалила, выдала — "кисло".
Эри кинулась на лестницу.
— Она дракон! — взревел я.
— Да мне хоть пуп земли! — выкрикнула Маша, хлопнув перед моим лицом дверью.
— Она закрыла перед моей мордой дверь! — взревел
