не контролировала собственный язык и, по непонятным причинам, отвечала правду на любые вопросы наместника.
Мик рядом со мной громко втянул носом воздух.
– Где? Когда? Как? – деловым тоном поинтересовался лорд Эргай и со стороны продолжал казаться спокойным и сосредоточенным, будто вероятность собственной гибели его ни капли не пугала.
– Точно не могу сказать, – призналась я. – Но вы в опасности. Это точно.
– Эли, – Микаэль вдруг развернул меня к себе и, поймав мой взгляд, взволнованно спросил: – Скажи, есть ли хоть один шанс папе остаться в живых? Пожалуйста.
Я посмотрела на него, потом снова перевела взгляд на лорда Эргая. Дар подтолкнул шагнуть вперёд, ведь чтобы ответить на этот вопрос мне требовалось больше информации или… прикосновение.
Наместник понял меня правильно, сам протянул раскрытую ладонь. Я обхватила пальцами его запястье, оказавшееся неожиданно тёплым, и смежила веки.
Теперь фрагменты стали более яркими, но всё равно оставались смазанными. Я отмела все, которые так или иначе заканчивались насильственной смертью лорда Эргая, и только теперь смутно увидела несколько иных.
– Вы в любом случае пострадаете, – сказала, вновь открыв глаза. – Даже если прямо сейчас решите закрыться в подвале. Не знаю, кому вы так сильно мешаете, но на вас открыли очень серьёзную охоту. Есть один шанс из сотни, что удастся отделаться травмами и довольно долгим восстановлением. Сейчас я не могу сказать, как именно нужно поступать, чтобы эта вероятность стала реальностью. Всё слишком смутно.
Он молча кивнул и чуть потянул руку на себя, вынуждая меня его отпустить. Я послушно разжала пальцы и в этот момент окончательно осознала, что наместник такой же, как все остальные люди. Не монстр, не мутант, просто другой. Просто мужчина, хоть и очень опасный.
Некоторое время в кабинете стояла тяжёлая тишина. Я, не глядя, нащупала руку Микаэля, а он крепко обхватил мои пальцы и ободряюще сжал. Рядом с ним мне на самом деле становилось спокойнее, и крепла уверенность, что он сможет меня защитить даже от собственного жуткого отца.
Лорд Эргай на пару мгновений зажмурился и сжал пальцами переносицу, но потом снова обратил на меня свой тяжёлый взгляд.
– Не знаю, Ангелия, какие отношения связывают тебя с моим сыном, но если ты согласилась стать его девушкой на ближайшее время, значит, он тебе доверяет, – сказал ровным тоном. – По-хорошему, мне следует отдать тебя службе безопасности, и пусть сами разбираются с твоим происхождением и возможными связями с преступными группировками. Но сейчас нам всем очень нужен твой дар. Что-то мне подсказывает, без тебя у меня просто нет шансов. А потому, ты останешься с Миком. И если, благодаря тебе, мне удастся выжить, буду твоим должником.
Я кивнула, принимая его слова. Моё согласие тут не требовалось. Ведь если сама пришла в этот дом с Микаэлем, значит, уже согласна.
– Но кое-что тебе всё же придётся сделать прямо сейчас, – лорд Эргай поднялся на ноги, обогнул свой стол и остановился в шаге от меня.
Я напряглась, Микаэль тоже. А вот дар отозвался обречённым одобрением.
– Знаешь слова присяги? – спросил наместник.
Горькая усмешка появилась на моём лице сама собой. Знаю. Да. Когда-то, надеясь, что смогу отправиться учиться, я выучила эти фразы назубок. И даже сейчас, спустя много лет, могла воспроизвести их, не напрягаясь.
Присягу в Союзе приносили все одарённые без исключения. Это было не просто традицией, а странным ритуалом. Говорили, что он пришёл к нам из далёкого прошлого одной из планет. Там давно поняли, что на обладающих даром нужно иметь хотя бы один рычаг воздействия. Иначе они рано или поздно попробуют взбунтоваться или подчинить себе неодарённых.
Тех, кто отказывался принимать присягу, отправляли в изоляторы и не выпускали, пока нарушитель не соглашался на условия Союза. Когда-то это действительно было просто клятвой, красивыми словами, подкреплёнными импульсом внутренней энергии. Но с некоторых пор всё сало гораздо сложнее.
– А если я откажусь? – спросила, впервые смело посмотрев в глаза лорду Эргаю.
Он отрицательно мотнул головой, но говорить ничего не стал. Мы оба понимали, что в случае отказа, меня ждёт незавидная участь. Служба безопасности, допросы, заточение. И, как итог ‒ принятие присяги. Конечно, существовали общества отщепенцев, тех, кто умудрялся спрятаться, сбежать, долгие годы скрываться от властей. Но такая жизнь ‒ это постоянное бегство. Нужно ли оно мне? Нет.
Убедившись, что сопротивляться я не стану, наместник прошёл к стеллажу, достал с верхней полки металлическую шкатулку и приложил к ней руку. Крышка тут же открылась, явив моему взору два шприца с подозрительно толстыми иглами.
– Привёз для спиногрызов, – мягко пояснил лорд Эргай, глядя на Мика. – Хотел, чтобы они дома всё это прошли. Но так пока и не использовал.
– Жалко тебе их? – понимающе уточнил Микаэль.
Наместник снова промолчал. Видимо, ему действительно было жалко пичкать чипами собственных детей, которые пока присягу не приняли.
Когда, взяв один из шприцов, лорд Эргай направился ко мне, я испуганно напряглась, а Мик выступил вперёд.
– Пап, это ведь в медицинских капсулах делают. Там анестезия, успокоительное…
– Не знаю, как ты, а я пока не готов предъявить общественности необученного вероятника, – ответил наместник сыну. – Так что обойдёмся без лишней огласки. И тут есть анестезия. Больно твоей подруге не будет.
– Давай я сам? – зачем-то попросил Микаэль.
– Как скажешь. Это не принципиально, – согласился лорд Эргай и, вручив сыну шприц, вернулся в своё кресло.
Я застыла перед Миком. Он тоже не спешил действовать. Смотрел на меня, а в его глазах стояла вина смешанная с решительностью.
– Ударишь меня потом два раза, – сказал шёпотом и попытался ободряюще улыбнуться.
– Давай уже, – бросила нервно и оголила левое плечо.
Мик вздохнул и без лишних промедлений резко всадил иглу глубоко под кожу.
Было больно, но эта боль быстро сошла на нет. А вот ощущение чего-то чужеродного осталось даже после того, как Микаэль убрал шприц. Я чувствовала себя странно, и это ощущение мне очень не нравилось.
– Чип активируется только после осмысленного принятия присяги, – сообщил наблюдающий за нами наместник. – Говори, Ангелия.
Я сглотнула и, собравшись с мыслями, произнесла заученные слова. Чем дольше говорила, тем более странно себя ощущала. Но лишь стоило сказать последнее «клянусь», перед глазами заплясали разноцветные круги, а сознание рухнуло в бездну.
В себя
