— Что? — вскинув голову, спросил мужчина.
— Так я пойду, да?
— Куда это? — черные брови его сошлись на переносице, а глаза прищурились.
— Ну, как же? В комнату свою. Проверять насколько верно соотносится цена и качество продуктов, приобретаемых вашим поваром.
— Значит так, малыш — ш-шка, — зашипел Кайлин, надвигаясь на меня, в то время как я, захлопнув дверцу холодильного шкафа, начала потихоньку пятиться от него. — Мне плевать сколько стоит мороженое. Оно нас с сестрой полностью ус — с-страивает! А хитроумные воровки, прикидывающиеся хорошими девочками — нет!
— Вы меня увольняете? Не справедливо! — обижено поджав губы, воскликнула я.
— Нет, не увольняю, — перестав надвигаться, подобно урагану, сказал мужчина. Я тоже остановилась и, рассеянно взглянув на ложку, с которой капал белый десерт, осторожно поинтересовалась:
— А что тогда?
— Я делаю тебе выговор за воровство, который будет караться штрафом, равным стоимости тридцати брикетов этого уникального мороженого, — с нажимом на слово «уникального» произнес он, явно намекая, что от моего трехмесячного жалования останутся рожки да ножики.
И за что? За пару ложек самого примитивного лакомства, которое я даже не для себя взяла! Вот же… Козлина снежная! Впрочем нет, козлики — животные хорошие, а этот лорд просто жадная сволочь.
— Понятно, — процедила я, мысленно распрощавшись с мечтой покинуть отчий дом и начать новую жизнь на полученные от работы в Ледяном городе средства. Но терять из‑за этого должность мне все равно было нельзя. Ведь, по сути, я сюда приехала не на заработки, а из‑за младшей сестры. Поэтому спорить с лордом, чтобы нарваться‑таки на увольнение, у меня особого желания не было. — Теперь‑то я уже могу идти? — спросила, устало смахнув с лица непослушную прядь.
— Я не договор — р-рил! — рыкнул черноглазый «цербер», который и сам‑то непонятно что в погребе ночью делал. Засаду он тут устроил, что ли? Или как и Ариго решил полакомиться десертом перед сном?
— Слушаю, Ваша Светлость, — смиренно отозвалась я, мечтая, чтобы он поскорее закончил лекцию, потому что я расстроена и замерзла, а взять брошенное за стеллажами с соленьями манто в присутствие типа, который обвинил меня в воровстве за пол миски мороженого, было страшно. Если увидит, что я ношу чужую вещь, выпишет очередной штраф или выговор, или еще что‑нибудь придумает. Он мужчина изобретательный… на всякие пакости.
— Так вот, леди Андервуд, — в устах того, кто упорно величал меня малышкой, подобное обращение прозвучало особенно подозрительно. — У меня к тебе два предложения, — после этой фразы я насторожилась еще больше. — Ты прекращаешь строить из себя святую невинность, и мы забираем с собой весь брикет мороженого, клубнику, вино и все то, что твоей душеньке угодно, после чего поднимаемся в мою спальню и приятно проводим там ночь, — я хотела возмутиться, но мужчина поднял вверх руку, требуя тишины. — И весь рабочий срок ты будешь тут, как сыр в масле кататься. А домой вернешься в шелках, мехах и драгоценностях, которые стоят куда больше жалования экономки.
— Очень заманчиво, — выдавила из себя я. — И за все за это мне всего‑то надо поработать три месяца хозяйской шлюхой?
— Ш — ш-ш… любовницей!
— А второе предложение в чем состоит? — скрестив на груди руки, в подсознательном жесте защиты, спросила я.
— В том, что, кроме штрафа, ты получишь и еще одно наказание за воровство, — зловеще проговорил лорд.
— Если это наказание не отбывают в вашей постели, я согласна! — с горяча ответила ему и… он ушел.
Ни с того ни с сего развернулся и, не сказав мне больше ни слова, покинул мрачный погреб, не забыв при этом хлопнуть дверью. Мысленно поблагодарив Сияющего, я быстро убрала остатки упавшего на пол мороженого, накинула на плечи манто и, взяв пустую миску, направилась к выходу, чтобы поскорее убраться из проклятого каменного мешка с кучей полок и шкафов, но без единого окна. Какого же было мое удивление, когда обнаружилось, что дверь заперта. Причем закрыли ее не на ключ, иначе бы я слышала скрежет замка, а каким‑то другим, вероятней всего, магическим способом. Неужели это и есть мое наказание, обещанное лордом Дигрэ? Сволочь! Холодная бессердечная сволочь, которая не понимает слова «нет»!
Присев на одну из винных бочек, я обняла себя за плечи и, как не пыталась сдержаться, расплакалась. Если бы я не послушала Ариго, так умолявшего о ложечке мороженого, о котором он с тоской вспоминал все время, пока мы разговаривали о жизни, ничего бы не произошло. Но снежный дух был таким милым, а о том, что слуги не имеют права что‑либо брать из погреба, меня никто не предупредил. Хотя, если бы и имели, Кайлин все равно бы обернул ситуацию так, как выгодно ему. Но за что?! Вместе с холодом под кожу пробрался и страх. Неужели мне придется сидеть тут одной до самого утра? А если поварам завтра и вовсе не понадобятся продукты из погреба, что тогда?
Слезы — это слабость. А я не хотела быть слабой. Поэтому, дав волю сырости на самом пике обиды, быстро взяла себя в руки и, стирая с лица соленую влагу, принялась осматривать помещение. Ну, должно же тут быть хоть что‑нибудь, что поможет мне выбраться из ловушки? А если нет, то я, назло врагам, открою бутылочку вина для согрева, достану каких‑нибудь солений и действительно приятно проведу ночь! Только не в обществе избалованного лорда, а наедине сама с собой.
— Во дает девчонка! — услышала я в тихом шелесте, который донесся из темного угла за рядами стеллажей и только тогда поняла, что, кажется, озвучила свои мысли вслух. — Не унывает.
— Кто здесь? — спросила, медленно вставая с бочки и, подняв с соседней светильник, потихоньку двинулась на звук… кхм… не голосов точно, хотя я со своим даром в этом непонятном шебуршании и различала слова. Неужели крысы? Или какие‑то другие грызуны? Но откуда они в этом чистеньком каменном погребе на вершине высокой горы?
— Мы, — хором ответили… духи.
Для меня они все были на одно лицо, вернее на одну снежную маску с горящими синим светом прорезями, вместо глаз, бугорками вместо носа и большими подвижными ртами без губ. Их призрачные тела по очертаниям напоминали человеческие. Во всяком случае, в верхней части. Голова, туловище, длинные руки с похожими на гибкие ленты пальцами. А ниже пояса находились хвосты, почти как у русалок из сказок. Только венчали их не плавники, а маленькие снежные бураны, которые кружили следом за своими хозяевами, куда бы те не пошли… вернее, не полетели.
Точно такие же духи занимались в замке уборкой, стиркой и другими простыми обязанностями, помогая людям в работе. И, вполне могло статься, что в погреб просочились кто‑то из представленных мне перед ужином уборщиков. А, может, они тут просто живут. Темно, прохладно, тихо — чем не идеальная среда для снежных призраков?
