— Так ты меня ещё раз спас? — спросила Лана. — Я твоя должница…
— Забудь об этом, — произнёс Рей, снова опуская глаза. — Это я виноват перед тобой… Да и перед самим собой тоже… Я понимаю, то, что я сделал — невозможно простить. Я и не прошу…
— Были бы силы, влепила бы тебе пощёчину, — слабым голосом проговорила Лана. — И не за то, что уехал — ты и не обещал остаться. А за то, что сделал это так внезапно, даже не попрощавшись…
— Лана, я… — начал было говорить Рей, но ведьма перебила.
— Ты слишком цепляешься за своё прошлое! — проговорила она. — Да, ты пережил крайне неприятный момент когда-то, но это не повод всю свою жизнь класть на это!
— Ты права, — произнёс вампир. — А я понял это слишком поздно… Я не прошу простить меня… Просто знай — я теперь никуда от тебя не уеду. Всегда буду рядом, чтобы помочь и защитить тебя, если будет необходимо.
— Я подумаю над твоими словами, — через некоторое время произнесла Лана, недоверчиво глядя на вампира. — Что с моими ногами? Они очень сильно болят и, как будто бы до сих пор объяты огнём.
— Я вылечу тебя, — уверено произнёс Рей. — В полнолуние, через неделю. А пока надо продержаться и потерпеть…
Вампир легонько коснулся лба лесной ведьмы, убирая в сторону непослушные прядки её волос.
— Ты вся горишь! — обеспокоенно произнёс он.
Лана неопределённо пожала плечами.
— Ну неделю протяну как-нибудь, наверное, — тихо проговорила она. — В моей избушке были мази и зелья…
— Всё разворовали и разгромили… — с сожалением произнёс Рей. — Я принесу снег, растопим его и буду тебя обтирать.
Лана лишь вздохнула в ответ, понимая, что продержаться целую неделю будет непросто.
Рей провёл рядом с ней весь остаток дня и всю ночь — поил чаем, обтирал её прохладной водой, менял бинты на ногах. Периодически она засыпала, но спала очень беспокойно, её лихорадило. Вампира очень тревожило её состояние. Но на утро ей стало немного легче — температура начала постепенно спадать. Лана даже попросила у вампира еды — он помог ей сесть и принёс разогретую, приготовленную ещё вчера похлёбку.
— Что-то я совсем расклеилась, — проговорила Лана, поднося ложку ко рту, слабость заставляла делать это простое движение медленно и осторожно. Рей хотел ей помочь, но она категорически отказалась.
— Эй ты, парень! Вампир, который, — неожиданно услышали они женский старческий голос, доносящийся с улицы.
И Рей, и лесная ведьма оба взволнованно насторожились и прислушались.
— Эй, вампир! Выйди-ка сюда… Дам кое-что для твоей ведьмы, — снова произнесла какая-то пожилая женщина.
— Я не говорила никому о том, что ты вампир, — поспешно сказала Лана, откладывая тарелку с похлёбкой в сторону.
— Знаю, — произнёс Рей, вставая. — Я сам вчера всем рассказал.
— Что? — поразилась Лана. — Зачем?
— Не знаю, что на меня тогда нашло, — тихо ответил Рей и, накинув пальто, вышел на улицу.
У подножья замка его ждала какая-то старуха с корзинкой.
— Ой, сынок, иди сюда, — произнесла она. — Мне подниматься туда к вам тяжело.
Рей поспешно спустился, удивлённо глядя на неё.
— А я сначала в её избушку пошла, да не нашла вас там. А потом следы увидела, и сюда пришла… — сказала старуха, когда он оказался рядом с ней. — Вампир ты или нет — мне без разницы. От человека, вроде ничем не отличаешься… Ты ей не брат, это ж сразу видно. Вы не похожи совсем! А любовь — дело хорошее! Ты это… прости сельчан за то, что они с ней так поступили. Глупые они! Послушали священника, да и пошли всей толпой. Потом уж пожалели, да поздно было… Ты уж вылечи ведьмочку свою — хорошая она. Меня несколько месяцев назад её зелья от смерти спасли!.. Я вам тут еды немного принесла… И мазь целебную, от ожогов. У неё когда-то брала, да не понадобилась… Её запасы, знаю, ребята наши разворовали…
С этими словами старушка передала Рею свою корзинку, а он настолько был удивлён словами и отношением пожилой женщины к себе, что только и мог выдавить:
— Спасибо…
— Ну пойду я, — сказала старуха. — До села путь неблизкий. А ты уж, вампир или кто ты там, выходи её. Хорошая она…
Пожилая женщина пошла в сторону лесной тропинки, а Рей, постояв некоторое время провожая её взглядом, вернулся к Лане.
— Эта женщина принесла твою мазь от ожогов и еду для того, чтобы я вылечил тебя, — удивлённо проговорил вампир, заходя в комнату с камином. — Её совсем не испугало, то, что я вампир…
— Её зовут Серда, — произнесла Лана. — Я узнала её по голосу. Очень добрая женщина… Но всё же, зачем ты рассказал всем о том, что ты вампир?
— Наверное, устал прятаться и бежать от самого себя, — задумчиво проговорил Рей. — Не хочу больше скрывать это. Я тот, кто я есть… Устал бояться… Лана, ты ведь и раньше сталкивалась с этим священником, правда? Почему ты мне ничего не сказала?
— Ну… — протянула девушка. — Я привыкла сама решать все свои проблемы. А ты… Что бы ты сделал?
— Защитил бы тебя! — твёрдо ответил вампир.
— Он жив? — спросила ведьма, поглядывая на саблю вампира, висящую на стене.
— Жив, — подтвердил он. — Но только потому, что я знал, что ты осудила бы меня, если бы я его убил. Ты очень добрая…
— Ты прав, — проговорила Лана. — Даже этот жестокий и глупый священник не заслуживает смерти. Но знаешь, Рей, я буду совсем не против, если ты его покусаешь…
Вампир усмехнулся, усаживаясь рядом с девушкой, и доставая из корзинки старухи Серды мазь.
— Уж я его так покусаю, что никогда в жизни не забудет! — пообещал Рей.
* * *
После визита пожилой Серды многие жители села стали приходить к заброшенному замку. Они приносили пищу и снадобья, интересовались состоянием Ланы.
Состояние девушки постепенно шло на поправку, хотя ожоги, конечно, заживали очень медленно и её ноги сильно болели, Лана по-прежнему не могла на них опираться.
До полнолуния оставалось ещё два дня. Когда Лана заснула, Рей вышел на улицу для того, чтобы полюбоваться тихим зимним лесом и звёздным небом.
Усевшись на камни, он стал размышлять о том, что произошло. Неужели его слова так подействовали на сельчан, что они стали сожалеть о том, что сделали с Ланой?! Почему, зная, что он вампир, некоторые из них всё равно пришли для того, чтобы как-то им помочь?! И почему, всё-таки, десять лет назад, все жители его городка ополчились против него, и засунули его в гроб?! Сожалели ли они когда-нибудь о том, что сделали с ним?
Он не знал ответов на эти вопросы. Люди иногда ведут себя так импульсивно! Совершают какие-то поступки, послушав кого-то, глядя на то, что делает сосед или поддавшись каким-то сиюминутным эмоциям. А потом, некоторые из них сожалеют о содеянном… И в этом он ничем не отличался от них. Импульсивно оставив тогда Лану, он очень сожалел об этом сейчас. Ему казалось, что она не простила его, и никогда теперь не простит.
Прикрыв глаза, вампир вспомнил то, что происходило на сельской пощади после того, как он вытащил ведьму из костра. Ему казалось тогда, что он обращается не только к жителям села, но ещё и к горожанам, засунувшим его когда-то в гроб. Тогда он не смог защитить себя от них и отстоять своё право на жизнь — страх, сковал его, не давая произнести ни слова. Но на сельской площади, он ничего уже не боялся. Столько лет вампир носил в себе этот страх, не решаясь заглянуть в него, но, когда всё-таки посмотрел, оказалось, что страха больше нет.
Быть может причина именно в этом? Десять лет назад люди видели его слабость, его неуверенность в том, что он достоин жизни, и ополчились против него. А уверенность, когда он защищал Лану, заставила их услышать его, проникнуться тем, что он говорил. «Мы общаемся друг с другом не только словами, но, несомненно, и нашими эмоциями…» — подумалось ему. Он не знал, что будет дальше. Не знал, простит ли его Лана, захочет ли быть с ним. Но однозначно был уверен в одном — в том, что больше не будет никуда убегать. Рыжеволосая ведьма бесповоротно изменила его жизнь…
