Алексич только головой покачал.
— Может, ко мне в русалки ее? — предложил. — Все равно от нее никакой пользы, вред один.
— Своих не сдаем, — хмыкнула я. — Может, ей жемчужину какую на шею? Эх, жаль — не ведьма я. Сейчас бы заговорила бусинку, на пузо приклеила вместо пирсинга. Как только соберется чего ненужного сболтнуть — так сразу разряд в нос.
Алексич какое-то время меня рассматривал. Перевел взгляд на обиженно фыркающую Ляльку. Хлопнул себя по маковке и нырнул в воду.
Мы еще посидели на берегу. Дождались, когда к нам выплывет молодой русачонок с синими волосами. Тот, смущаясь и шепелявя, сообщил, что утром дед Алексич велел прийти, выставил к Лялькиным лапкам плетеный из камыша короб, полный крупных рыбин. А еще поставил туесок с болотной водицей.
— Это для опохмела, — сообщил, восторженно рассматривая нашу свинку. — Три капли на кружку рассола. Прочистит так, что и магии не снилось. А можно — я ее поглажу?
Я возражать не стала. Сунула Ляльку русачонку в руки и потащила короб к стоянке.
А там картина маслом. Черный Эльф, растопырив руки, загоняет в угол кого-то невидимого. Уж не знаю, где он в чистом поле угол нашел. Трендель, ползая на коленях по чахлой траве, пытается кого-то прихлопнуть широченной ладонью и мурлычет:
— Иди сюда, маленькая. Дядя Трендель тебя не обидит. Дядя Трендель тебя поцелует, и ты станешь принцессой.
Гномы, обнявшись и громыхая кольчугами, изображают умирающего лебедя. Между делом отлавливая летающих мгырей.* При этом пиная не успевших убраться с танцпола. Прошка, загнав в кусты эльфят, на этом успокоился. Сидит на лавочке в позе лотоса и с интересом наблюдает за концертом.
— Прош, вот тебе работа, — бухнула я короб на землю. — Почистить, засолить, закоптить. Все равно завтра мы никуда не поедем.
Вспомнила про Ляльку, вернулась к реке. Отобрала, пообещала, что утром придем. Русачонок на радостях подарил ей крошечное зеркальце. Лялька всю ночь рыдала. Наверное, от счастья.
А утром…. Утром снова был бедлам. Первыми проснулись гномы. Стеная и матерясь, искали — чем бы опохмелиться. Не нашли. Прошка у меня не дурак. Все оставшееся пойло быстренько упрятал в пространственный карман. И сам спрятался. Пришлось мне вставать и брать на себя руководящую роль. Гномы получили рассол с добавками. Дружно выпили, дружно рыгнули, дружно ломанулись в кусты. Следом туда же отправился Эльф. Большой любви в его глазах не наблюдалось — уже приятно. Последним проснулся Трендель.
— Лер, я больше не буду! Бульк! Лерыч! Чудовище! Бульк! Все Прошке расскажу! Бульк!
Я еще пару минут пополоскала подругу в водичке, и отдала в жадные ручки русачонка. Он тут же принялся вытирать зазнобу пушистым полотенчиком. Гладить, расчесывать, на ушко нашептывать.
Мик, накупавшись, развалился на жарком солнышке. Шерстка у него промылась, стала светло-серой, пятнышки проступили ярче.
Вынырнул Алексич, рыкнул на внука, отобрал Ляльку и впаял в ушко крошечную искорку.
— Вот теперь не проболтается, — удовлетворенно сказал, погладив обиженно засопевшую зверушку. — Я на энтот брульянтик много чего наговорил. Защита ей будет. Дай-ко и ты ухо.
Он и мне, и Микошу, а потом и Нику такие же искорки прилепил.
— Не проболтаетеся случаем, — строго сказал, когда Ник попытался возразить. — Родителям вашим это не помешает, а от беды убережет.
— А Прошка? — тут же заныла Лялька. — Прошке тоже надо.
— Прошка ваш и сам с усам, — хмыкнул Алексич. — Он и без моей защиты в беду не попадет. А попадет — так выберется. Чай, с головой мужик.
Междустрочие
Темный Властелин был в грустях. Потому что ни Черного Эльфа, ни Тренделя рядом не было. А сорок пять женщин было. Зря он считал, что им придется долго восстанавливаться. Гном Фаншин оказался великим спецом в своем деле, и уже через неделю женщины, почувствовав свою безнаказанность, взяли замок в плен. Нет, все было мирно. Но….
— Мой господин, ванна готова.
— Мой господин, завтрак в малой столовой.
— Мой господин, вам не стоит пить столько вина с утра. Мы приготовили лучший чай, который только можно найти в кладовых вашего замка.
— Мой господин, не пристало вам носить эти старые тряпки.
— Мой господин….
— Мой господин…..
— Мой господин…..
А еще Темный Властелин никогда не обижал женщин. Потому он предпочел спрятаться в своих покоях. На половину дня его оставили в покое. Но только на половину. Потом в комнаты прокралась пожилая женщина с ведром и тряпками.
— Мой господин, дозвольте старой служанке навести порядок в ваших покоях. Не достойно Темному лорду жить в грязи. А вы прогуляйтесь пока. В сад выйдите, или в оружейную сходите. Или нет, там сейчас Лали порядок наводит. Сходите на конюшню…..
— Мой господин! Да что же это такое?! Я только-только тут полы отмыла, а вы опять с грязными сапогами! Какое мне дело, что вы с конюшни! Идите назад! Там вам самое место, мой господин.
И так каждый день.
А он принципиально не обижает женщин. Тем более, их так мало. Всего-то сорок пять.
— Мой господин! Как вы посмели завалиться в кровать в грязной обуви?! Кто будет это стирать? Кто стирать будет, я вас спрашиваю! Денщики?! Я вас умоляю! Что эти мужланы понимают в стирке?!
— Мой господин, у нас заканчиваются запасы мыла, крупы, мяса…. И да — вино и пиво тоже заканчивается. Пошлите кого-нибудь в соседний замок, иначе вам на завтрак подадут прелую тыкву.
В конце концов, Темный Властелин озверел окончательно. Срываться на бедных, еще не до конца оправившихся женщинах, ему было почему-то стыдно. Все-таки, если б не его стремление к абсолютной власти над Миром, они жили бы в своих деревушках. Ну, или где они обитали до Распадка. Хлопотали бы по хозяйству, заботились о мужьях, воспитывали детей….
Нет, угрызения совести Темный не испытывал. Так, всплывали ненужные мысли. А если мысли ненужные — значит, их надо изгнать. А самый лучший способ — вскочить на коня, кликнуть парочку приближенных, и ….
Они скакали вот уже третий час. Сначала бешеным галопом. Потом постепенно перешли на легкую рысь. А потом и вовсе пустили коней шагом.
— Бабы — зло! — вдруг убежденно сказал Левый. Кстати, он был эльфом. Из сотни Черного Эльфа.
— Бабы — зло, — согласился Правый. Орк. Из сотни Тренделя. — Но без них как-то неуютно.
— Бабы — зло, — мрачно выдохнул Темный. — И я не понимаю, почему это зло должно обитать в моем замке?! Почему меня должно интересовать — кто и как стирает, убирает, моет, готовит?!
— Значит, вам нужно жениться, — убежденно сказал Левый. — Женитесь, и всеми проблемами будет заниматься ваша супруга.
— А чем буду заниматься я? Пить мне что-то надоело. Воевать не с кем. Даже на охоту не тянет.
Помолчали.
— Ваше Темнейшество, — осторожно начал Правый. — Вчера ночью из Старой Пустоши поступил странный сигнал. Кажется, там активизировалось что-то, чего не было все это время. Нечисть.
— Нечисть? Нечисть…. Какая нечисть могла завестись на Старой Пустоши?
— Я не знаю, ваше Темнейшество. Мне не приходилось с ней сталкиваться. Только вкус у сигнала был премерзкий.
— Хорошо…. Значит, нам будет, чем заняться на этой неделе. Кстати, где потерялись два лодыря? Ну? Я спрашиваю, где ваши начальники?
И Правый, и Левый синхронно пожали плечами.
— Вы же сами отправили их ловить женщину, — неосторожно напомнил Левый.
— Вот они и уехали на поиски. Не нашли, видимо.
— Или нашли, — завистливо вздохнул Правый.
Темный Властелин рыкнул и сорвался в бешеный галоп.
— А что такого мы сказали? — недоуменно переглянулись спутники. Пожали плечами и сорвались следом.
Лялькины размышлялки
«Ой, божечки, божечки! Верните меня домой! Я к маме хочу! Лерке хорошо, у нее никого нет. То есть, есть, но вроде бы и нет. Она вся из себя такая гордая, обид не прощает. Дура. И я дура. Божечки! Это же я просила приключений! Я ведь не для себя! Чтобы Лерка отвлеклась от своих трагедий. Чтобы хоть на кого-то внимание обратила! Да мне и так хорошо было. Мамочка писала, что жениха мне почти нашли. И мальчик неплохой, и родители у него не чета кому-нибудь там. Это Лерка думает, что я блондинка, а я вовсе даже не блондинка, у меня волосы русые. Свои, природные, их даже красить не надо. Надо только в ромашке ополаскивать. Или ромашкой? Ну, не знаю я, как правильно! Это Лерке надо все правильно говорить. И глаза у меня голубые, как весеннее небо. Или синие. И реснички свои, ни капельки не наращенные. У меня тушь со спецэффектом. Мамочка для меня ничего не жалеет.
