А за стеклом снова шел дождь — совсем как в ночь моего здесь появления. На душе стало тревожно и как-то печально. Захотелось увидеть брата, и совсем как в детстве забраться к нему в теплую постель, обхватив руками его шею и заснуть под мерный стук его сердца. Вот только я выросла, многое о себе узнала и теперь вряд ли смогу так просто врываться к нему.
У меня все еще было много вопросов к моему будущему мужу, и я намеревалась выяснить как можно больше о своем рождении, своей семье, не ставя Рейвена в известность о моем происхождении. Почему-то для меня было важно, чтобы он ни о чем не узнал.
Между тем, главнокомандующий склонил свое суровое лицо и собственным кинжалом сделал тонкий надрез на моей ладони. А после на своей. Скрепив наши руки, дождался, когда смешается кровь и начал произносить слова клятвы. Руку жгло огнем, жар поднимался по кисти и расползался по всему телу. И спустя несколько секунд мы оба словно горели в окружавшем нас темном пламени.
Голос Рейвена стих, мужчина пронзил меня взглядом и шепотом, приникая к моему уху произнес:
— Теперь назад пути не будет, — я ощутила, как огонь отступает, оставляя на моей руке стилизованную вязь, впечатавшуюся в кожу — свидетельство магического брака. Такая же вязь проступала на руке главнокомандующего.
И пока я, выдохнув, справлялась с болью в кисти и старалась понять его слова, он резко склонился к моим губам и накрыл их своими. Поцелуй был коротким, сухим, но каким-то утверждающим. Как будто на меня ставили клеймо.
— Поздравляю, — будто сквозь туман донесся голос Альбера. С застывшей улыбкой я отстранилась от Рейвена и обернулась к брату. Он был сдержан, но его взгляд сиял теплом и тревогой.
— Не так я себе представлял твое замужество, — он обнял меня за плечи и привлек к себе.
— Просто пожелай мне… счастья? — попросила я.
— Будь счастлива, — послушно произнес Альбер и поцеловал меня в макушку. Отходя от брата, я услышала его слова, обращенные теперь уже к моему мужу:
— Обидишь ее — умрешь.
Главнокомандующий улыбнулся одними губами и кивнул, словно принимая это условие. Затем подошел, взял мою безвольную руку и положил в свою.
Когда мы вышли из зала весь коридор взорвался приветственными возгласами. Хотя, вынуждена признать, что наши гвардейцы вели себя куда сдержаннее. Они окружили Альбера и сопровождали его до самого выхода. Нас же чествовали громко и радостно, по-солдатски, в грубоватой форме желая согласия, достатка и многочисленного потомства. Я понимала, что каждый из этих людей в нашем браке видит надежду на спасения и не обижалась. Лишь гордо подняв голову, позволила себе пройти расстояние до своих новых покоев. Совместных с мужем.
Он пропустил меня вперед, и любезно поблагодарив за поздравление своих сослуживцев и подчиненных, закрыл дверь. Мы тут же оказались отрезанными от шума, в полной тишине.
Я присела около столика, на котором кто-то поставил корзину с фруктами. Я знала, что фрукты были большой редкостью их выращивали лишь в нескольких теплицах. Доставлялись геликами и раздавались солдатам во избежание недостатка витаминов. Сейчас на столе находился чей-то недельный паек. Рядом стояла бутылка вина и два бокала. Нужно будет обсудить этот вопрос с Альбером и наладить поставки, разумеется, с выгодой для герцогства. Хотя трудным положением Корнуса мы не воспользуемся. В очередной раз напомнила себе, что это и мой мир тоже, и как бы не сложились наши отношения с главнокомандующим, я не имею права позволить ему погибнуть, не попытавшись ничего исправить.
Я сложила руки на коленях. Мы с главнокомандующим не обговаривали нашу будущую совместную жизнь. Я не знала, как отреагирую на его возможные действия, если он решит сделать наш брак реальным.
— Вина? — поинтересовался Рейвен, становясь у меня за спиной.
— Да, пожалуйста, — хотелось оттянуть время, хотелось оказаться где-то в другом месте, желательно дома. Я была смущена, остро чувствуя его присутствие рядом с собой. Гораздо проще было видеть в нем неприятеля, а не достаточно молодого, сильного и привлекательного мужчину. Мужа.
Мне подали бокал, и Рейвен занял место напротив меня.
— Не стоит, Теона. Тебе не нужно меня бояться.
— Неужели это так очевидно? — я пригубила вино просто для того, чтобы избежать его темного, внимательного взгляда.
— Ты хорошо это скрываешь. Мне приятно за тобой наблюдать, изучать, угадывать твои мысли, тревоги, страхи. Но я никогда не сделаю того, чего ты не захочешь сама. Я рассчитываю на полноценную семью, но дам тебе время узнать меня, привыкнуть. Надеюсь, однажды ты сама решишь, что хочешь настоящих отношений. Научишься мне доверять — как супругу, другу и возлюбленному.
Рейвен замолчал, я заметила его отстраненный взгляд в окно, за которым сгущались сумерки. Где-то отдаленно по небу пробегали молнии, доносились глухие удары грома.
— Первая гроза за много лет, — тихо произнес Рейвен. — За последние несколько недель прошли два ливня. Им не удалось достаточно напитать высохшую и потрескавшуюся почву. Но все же, мы рады и этому подарку природы.
— Вы не верите, что ваш мир можно спасти?
— Он умирает. Мы испробовали многое. Даже то, что находилось на грани морали и чести, многие перешли за эту грань. Император потерял всю свою семью. Каждый из нас потерял что-то в этой борьбе за надежду. Вы знали, что больше двадцати лет назад процветал опасный культ Возрожденных? Они верили в то, что если в нужное время в нужном месте отобрать жизнь у большего количества невинных дев, планета воскреснет?
— Это чудовищно, — застыла я от самой мысли о подобных бесчинствах.
— Культ образовался на материке Паль-де-грасс, ныне несуществующем. На протяжении долгого времени члены этой секты похищали и приносили в жертву молодых, невинных девушек. Постепенно вошли во вкус, начали действовать на нашей территории. Признаю, это было нашим недосмотром. Мы не сразу о них узнали. Не смогли спасти и предотвратить жертвы. И это учитывая почти полный упадок рождаемости — плохая экология, страх будущего, неудачные эксперименты по созданию существ, способных пережить Армагеддон совершенно не стимулировали желание молодых пар создавать новую жизнь. Мы дошли до того, что каждый мужчина считал своим долгом скрыть подальше женщин из своей семьи. Когда я стал главнокомандующим армии императора, ужаснулся упадку, в который погрузилась моя страна. Ведь мы были одними из тех немногих, кто выстоял за эти годы и не превратил цивилизацию в руины. Хотя наш прошлый император принял ряд… недальновидных и опасных решений, которые сказываются до сих пор.
Рейвен резко встал и подошел к окну, всматриваясь вдаль. Молнии яркими всполохами освещали его хмурое напряженное лицо, делая его нечеловечески прекрасным и в то же время пугающим. Мне захотелось коснуться его, чтобы удостовериться в том, что он все еще человек, а не химера, укравшая личину главнокомандующего.
— Наверное, я должен был сразу же отвести тебя туда, где мы скрываем наши семьи. Где относительно безопасно, да и общество приятнее. Где все еще есть трава и цветы, солнце не обжигает, а согревает. Но, я бы хотел, чтобы ты была рядом. Всегда. Мне так… спокойнее.
— Я не против жить здесь, в замке, рядом с вами, Рейвен, — после некоторого колебания ответила я, — особенно сейчас, когда ящеры и те, кого вы раньше опасались, перестали нападать. Мне интересен этот мир.
— Я рад, — Дарр повернулся ко мне и тепло улыбнулся. Эта улыбка оживила его лицо, делая более человечным, смягчая резкие черты.
Воцарилась неловкая пауза. Рейвен смотрел на меня и этот взгляд, и близость мужчины рождали странное чувство, где-то там, глубоко в душе. Чувство, которому еще не было названия, и которое было слишком слабым, чтобы захлестнуть с головой, подавляя разум и волю.
— Сегодняшний день был долгим. Думаю, ты захочешь отдохнуть, — нарушил молчание Рейвен внезапно охрипшим голосом и, взяв мою кисть, поднес ее к губам, — спокойной ночи!
