Софи, возмущенно пыхтя, догнала подругу:
– Да как он посмел! Джулиана, не думай! Никто не считает тебя старой девой! Он просто издевается! Хочет, чтобы ты продала ему дом от безысходности!
– Не дождется! – процедила Юля, резко останавливаясь и оборачиваясь к подруге. – Софи, ну хоть ты понимаешь, что мне нет смысла продавать свой дом? Я все равно не смогу воспользоваться деньгами до тридцати лет! А так у меня хотя бы есть крыша над головой! И возможно, я все же открою школу для девочек!
Леди Мелмот оторопела от такой перемены в обычно тихой и скромной Джулиане.
– Джули, ты же знаешь, я всегда поддержу тебя! Но зачем тебе вообще эта школа? Если все дело в деньгах, то потерпи три года – и получишь доступ к наследству. Если, конечно, раньше не выйдешь замуж!
На последней фразе Софи игриво подмигнула, но на лице Юли не мелькнуло и тени улыбки.
– Ты не понимаешь, – глухо ответила попаданка. – Я видела копию завещания.
Затем, предупреждая расспросы, она вскинула на “рыжую Мелмот” глаза:
– Отвези меня домой, Софи. Думаю, на сегодня прогулка закончена!
***
Домой Юля вернулась абсолютно опустошенной. Разумом она понимала, что намек герцога – ерунда. Однако Вандербильт сумел оскорбить в ней женщину. Назвать старой девой! Да ей всего двадцать семь, и таких, как он, она давно научилась ставить на место!
Правда, не в этой жизни…
В этой жизни она – Джулиана: хрупкая, застенчивая и безропотная. Она ни разу не целовалась с мужчиной по-настоящему, ни разу не оставалась с ним наедине и вообще обязана падать в обморок каждый раз, когда слышит сальную шутку.
Но Юля не была Джулианой, хотя усердно старалась играть ее роль. Поведение Дерека ее разозлило. Ей хотелось ответить ему что-то резкое, язвительное, но пришлось сдержаться. Слишком много было свидетелей. И теперь неудовлетворенный гнев кипел у нее внутри.
Увидев бледное от злости, мрачное лицо хозяйки, Агнешка захлопотала вокруг: подала травяной чай (без гостей Джулиана экономила на всем), принесла таз с водой, чтобы согреть утомленные ноги госпожи, а потом просто сидела рядом и рассказывала дневные новости.
– Постой, – встрепенулась Юля, отставляя пустую чашку, – а по объявлению никто не приходил?
– Нет, миледи, – заверила служанка, – я весь день дома была. Никто, кроме молочника и зеленщика, не заглядывал. Да и те спрашивали только про долг.
Юля прикусила губу. Ее план провалился. Она зря потратила деньги. Хотелось выть и топать ногами, но… может, нужно немного времени? Ведь прошел всего один день. Может, она слишком торопит события?
– Ладно, – она тяжело поднялась, – помоги расшнуровать корсет и ложись спать. С остальным я справлюсь сама.
Горничная, заменяющая весь штат прислуги, не возражала. Она ловко расстегнула крючки на платье госпожи и ослабила шнуровку на корсете. Потом забрала таз и ушла на кухню. А Юля взяла огарок свечи и, придерживая лиф платья, поднялась к себе в спальню.
Здесь было холодно. Камин не топили, экономили уголь, которого к концу месяца уже не хватало. Да и заряд в магических светильниках следовало поберечь, поэтому Юля не стала включать ночник, а подсветила себе все той же свечой. Она еще вчера подсчитала, что если отказаться от услуг бытовой магии, то можно сэкономить половину месячного содержания.
Быстро избавившись от платья и корсета, попаданка влезла в теплую ночную рубашку из фланели и закуталась в шаль. Затем забралась в постель.
Счастье, что Агнешка не забыла положить грелку!
Юля скрутилась калачиком, вспоминая события этого дня. За столь короткое время она успела увидеть пегаса, побывать в модном салоне, шатре гадалки и в детском приюте. А еще с головой окунуться в светскую жизнь и, похоже, нажить неприятности.
Последнее, о чем подумала Юля, проваливаясь в крепкий сон, было: “…и все-таки надо уточнить этот пункт в завещании…”
***
Утром Юля решила никуда не спешить. Ей нужно было обдумать все, что произошло накануне, и составить план действий. Объявление не сработало – бывает. Может быть, тут существуют другие механизмы привлечения родителей, желающих дать детям образование?
Однако не успела она доесть утреннюю овсянку, как на двери звякнул колокольчик. Удивленная Агнешка пошла открывать и вернулась в кухню с весьма недовольными лицом:
– Там ваш жених, миледи, и еще какой-то подозрительный типчик с ним. На доктора похож, очень уж валерианой воняет!
Юля строгим взглядом призвала служанку к порядку и с сожалением отодвинула тарелку.
– Подай чай в Зеленую гостиную, – решила она.
Агнешка, бурча себе под нос, загремела огромным медным чайником, а Юля, пригладив руками волосы, вышла в холл.
– Лорд Десмонд, добрый день. Не ожидала вас так рано, – прохладно сказала она виконту, как всегда, ослепляющему своей красотой.
– Дорогая Джулиана, я уже просил вас называть меня по имени, – мягко попенял ей блондин и чуть посторонился, пропуская вперед невысокого кругленького мужчину с реденькой седой бородкой. – Позвольте представить вам моего доктора, мистера Зицгерра.
– В этом не было нужды, – произнесла Юля, бесстрастно изучая эскулапа.
У того бегали глазки, а пухлые руки нервно мяли платок. Но главное, Юля вспомнила, что уже с ним встречалась. Точнее, встречалась с ним Джулиана. Это он прописал ей те самые капли, которые, как сказала Агнешка, на память влияют.
Уж не от этих ли самых капель Джулиана упала с лестницы? Надо с этим коновалом держать ухо востро!
– Да, помню, что вы уже договорились с врачом леди Мелмот, – улыбнулся Марк, нарушая ход ее мыслей. – Но вчера меня очень обеспокоили некоторые ваши поступки. Вы вели себя весьма… эксцентрично, а сегодня утром я прочел это… – он протянул ей газету, которую принес с собой. – И всерьез обеспокоился. Боюсь, вам нужна помощь хорошего специалиста, моя дорогая.
– Помощь врача? – прищурилась Юля.
Поскольку указать гостям на дверь означало подтвердить их подозрения, попаданка развернула газету.
На первой странице гремел заголовок: “Почем нынче старые девы?”
Сжав губы, она быстро пробежала статью глазами. Какой-то журналист намеками и экивоками описал сцену, свидетелем которой стал в театре. А потом пустился в пространные размышления на тему “выгодно ли нынче жениться на старых девах, и не пора ли ее величеству озаботиться невероятным количеством холостяков, проживающих в столице?”
– Вот гад! – выдала Юля, забываясь и швыряя газету.
Для нее это было вполне ожидаемой реакцией. Для нее, но не для Джулианы!
– Это именно то, о чем я вам говорил, – доверительным тоном сообщил Десмонд врачу.
Доктор Зицгерр тут же начал сюсюкать, будто перед ним стояла не двадцатисемилетняя женщина, а трехлетний ребенок:
– Не стоит так огорчаться, миледи, право, это все пустяки! Давайте-ка присядем! Помогите мне, милорд!
Юля не успела возмутиться, как ее внесли в Зеленую гостиную, усадили в кресло, а толстячок с умным видом прижал палец к ее запястью.
Минуту спустя он печально качнул головой:
– Ах, какие слабые нервы! Совсем не бережете себя, барышня! Сразу видно, что давно не пили лекарство. А ведь я говорил, что для полного излечения нельзя пропускать прием!
Юле хотелось стряхнуть с себя его потную ладонь, закричать и вытолкать вон, но…
Она слишком поздно сообразила, что совершила ошибку. Собственный взрывной характер выдал ее. Вряд ли стоит продолжать в том же духе. Ведь в прошлый раз, когда Марк привел Зицгерра к Джулиане, девушка вела себя совершенно иначе!
И она затаилась. Прикинулась бедной овечкой. Усилием воли заставила себя расслабиться, опустить ресницы и уже из-под них продолжила наблюдать за устроенным для нее спектаклем.
А посмотреть было на что.
Доктор бегал вокруг, пытаясь прослушать ее сердце с помощью новомодного изобретения – серебряной трубки с двумя воронками. Марк, тяжко вздыхая, сжимал ладошку невесты, умолял поберечь себя и пореже выходить из дома. Ведь теперь на нее обрушится шквал светских насмешек и любопытства, а у “дорогой Джулианы” такая нежная психика!
