По дороге я всё ещё пыталась хоть кому-то объяснить то, что произошло. Чарду, его двум помощникам, что вели и держали меня за руки выше локтей. Понемногу впадала в панику. Начала кричать, просить окружающих о помощи.
Некоторые работники кухни, слуги, мимо которых меня проводили, отворачивали лица или опускали головы. Попадались и такие, кто, наоборот, рассматривали происходящее с живейшим интересом. Последние провожали нашу процессию некоторое время, слушали мои речи, наблюдали мои слёзы и отчаяние.
Но не нашлось никого, кто попытался бы помочь. По крайней мере, в тот момент я думала именно так, потому, что не знала, что Григ уже со всех ног несётся к Фанасу. К тому дню, как случился весь этот кошмар, парни уже пару раз подрались из-за меня, но, к счастью, в критической ситуации объединились для моего спасения.
Когда меня завели на конюшню, и я увидела среди гор лошадиной сбруи плечистого мордоворота, который деловито достаёт из голенища сапога огромный кнут, я стала кричать о своей невиновности ещё громче, рыдая, умолять не убивать меня, а потом… замолчала.
После того, как главный управляющий негромким будничным тоном отдал приказ мужчине с кнутом засечь меня насмерть, он ушёл. Я поняла, что продолжать что-то говорить больше нет смысла. Оставшийся в помещении палач и двое его подручных, которые стаскивали с меня верхнюю одежду, ничего не решали и не могли отменить смертный приговор Чарда.
Я на автомате, молча, боролась и вырывалась, как могла, оглядывалась вокруг, не веря в свой скорый конец, и… отчаиваясь всё больше. Угрюмые парни связали мои запястья, подвесили за спутанные руки на огромный крюк, вбитый в столб, и тоже куда-то ушли.
Мы с палачом остались вдвоём. Я, кстати, заметила, что Жанетта тоже порывалась остаться, но Чард, уходя, увёл её с собой за руку.
Когда огромный мужчина с кнутом подошёл ко мне сзади и одним движением разорвал нижнюю сорочку до самых ягодиц, я резко перестала бояться смерти. Вернее, этот страх отошёл на второй план. С этого момента я до ужаса испугалась боли, которая меня ожидает.
Свист кнута заставил поджаться все мои внутренности. Тело непроизвольно напряглось, сжалось в ожидании удара… Я закричала от ужаса!
«Шшш… Тише-тише. Это я. Не бойся, моя хорошая», — донёсся до меня голос Фанаса. Я почувствовала, что мою спину чем-то прикрыли и ужас отступил, разжал невидимые ледяные тиски, которыми сдавливал мои внутренности. Волна огромной благодарности к парню тепло накрыла меня с головой. «Фанас, миленький! Только не уходи! Не бросай меня тут!» — мысленно кричала я, но горло перекрывали спазмы рыданий.
Меня трясло. За спиной я неясно слышала спокойные голоса лаэрда и мужчины с кнутом. Я плохо соображала, о чём они говорили, о чём спрашивали Фанаса. Стояла и отчаянно пыталась взять себя в руки. Вдруг услышала грозный голос лаэрда прямо над собой:
— Ты мне расскажешь, что снова натворила?
В первое мгновение у меня никак не получалось родить слова. Я чувствовала, как Фанас нежно поглаживает мою спину. Запястья сильно ныли из-за впившихся в кожу верёвок. Осознать и принять тот факт, что меня только что, чуть не убили, просто так, между делом, походя, оказалось непросто. Едва спазмы отпустили горло, и я смогла полноценно вдохнуть- выдохнуть, выпалила истинную правду:
— Не я натворила, а в Вашем замке нет, ни закона, ни справедливости. По прихоти Вашей любовницы жестоко пытают и убивают невинного человека!
Сказала и чуть не описалась от страха из-за того, что натворил мой длинный язык. Здесь же полный беспредел и единовластие! Теперь точно забьют! Я с новым ужасом покосилась на лаэрда.
Однако, он откуда-то достал кинжал и начал пилить верёвку, освобождая мои руки. А потом как гаркнет:
— Отойди от неё!
Мы с Фанасом дёрнулись, будто нас током долбануло. Мой юный герой и спаситель неохотно послушался. В тот же миг спину обдало холодом — упала телогрейка, которой Фанас прикрывал меня. Я еле успела освобождённой рукой прижать к груди разорванную сорочку, чтобы не остаться и вовсе обнажённой.
— Ну, положим, никто тебя не убивает. Пока. Кто и как именно тебя пытал? — грозно вопрошал лаэрд, пока я хватала с пола упавшую телогрейку Фанаса и куталась в неё.
Прикрыв спину, сразу почувствовала себя намного увереннее. Поэтому собралась с духом и подробно объяснила лаэрду очевидное, раз до него самого не доходит. Потом рассказала о случившемся в посудной кладовой. Теперь, когда Жанетта не перекрикивала меня, удалось это сделать.
К концу моего рассказа в конюшне в сопровождении конюха и одного из его помощников появились Чард с Жанеттой и, чуть позже, Григ вместе со вторым помощником палача. Все они уже присутствовали, когда я излагала свою версию произошедшего. Жанетта громко фыркала, нетерпеливо переступала ногами и всё порывалась перебить меня, но умолкала под взглядом хозяина. Чард всё больше хмурился. Григ трясся и выглядел очень бледным.
— Две девушки, обе — замковые служанки, обвиняют друг друга в серьёзном преступлении. Если я правильно помню эту учётную запись, то стоимость испорченной специи равна сумме выходного пособия за десять лет службы рядового работника какой-нибудь мастерской. На лицо умышленное нанесение вреда имуществу лаэрда на весьма и весьма существенную сумму. И это, ещё, если не учитывать тот факт, что мы потеряли весь запас красного молотого перца в преддверии приезда долгожданных и важных гостей, во время подготовки к свадебному пиру моей старшей дочери. Возможно, к имеющемуся очевидному проступку стоит добавить и мелкий саботаж мирных договорённостей, достигнутых с таким трудом. Таким образом, строгость назначенного наказания становится понятной. Я правильно излагаю ситуацию, Чард? — уверенно и властно начал хозяин замка, когда я закончила рассказывать свою версию произошедшего.
— Да, мой лаэрд. — склонил голову главный управляющий.
— Итак, серьёзность преступления несомненна, строгость наказания обоснована, а что с расследованием, Чард? Имеется свидетель, Григ, который говорит в пользу Елизы. — начал свой импровизированный суд лаэрд. Он повернул голову к повару. — Ты ведь подтверждаешь рассказ Елизы, не так ли?
Григ сначала едва заметно кивнул, потом напрягся и тихо выдохнул «да», с ужасом посмотрел на главного управляющего и поник, будто засохшее растение. У меня сложилось впечатление, что этим «да» он только что сам себе подписал смертный приговор и начал готовиться к казни.
Размышляя об этом моменте позже, в спокойной обстановке, я поняла, что повар, в некотором порыве чувств, так сказать в состоянии аффекта, помчался и предупредил Фанаса, не решившись самостоятельно что-то предпринять для моего спасения. В тот момент он не раздумывал, далеко не загадывал, планов не строил, последствия для себя не просчитывал.
Почему-то Григ был уверен, что оруженосец побежит и именно управляющего станет уговаривать меня пощадить. Как воин, Фанас имеет гораздо большей вес в замковой иерархии, чем какой-то повар. К нему бы Чард точно прислушался и смягчил бы наказание! Конечно, Григ понимал, что меня всё равно выпороли бы, но не видел в этом проблемы. «Пару-тройку недель отлежалась бы и была бы как новенькая. Как говорится за одного битого, двух не битых дают! И всё дела!» — как-то, уже после всех событий, высказался он по этому поводу в одной из наших бесед. Да… Когда бежал за помощью к оруженосцу, повар даже предположить не мог, что этот ненормальный решится обратиться к самому лаэрду. Да ещё и оспорит приговор самого Чарда!
Григ никак не ожидал, что Фанас вместо того, чтобы умолять о моём помиловании, станет настаивать на полной невиновности. Повар даже мысли не допускал, что начнётся новое расследование произошедшего! Кто такая эта служанка, переведенная на кухню со скотного двора, против всесильного главного управляющего и фаворитки лаэрда? Да, никто! Парень наивно надеялся, что Чард вообще никогда не узнает, что он, Григ, принял какое-то участие в происходящем. А тут, его заставили свидетельствовать! Да ещё, против таких, почти всесильных в замке, персон! Неудивительно, что повар сдулся. И я его не осуждаю.
