— Неужели ты остепенился? — Недоверчиво вскинул бровь хозяин замка и зыркнул на Водяного.
— Не вечно же мне разменивать свою жизнь на легкодоступных женщин. Вот, нашел себе слишком недоступную и мучаюсь с ней теперь, — ухмыльнулся Ной и отпил из стакана горькую жидкость.
Они так разговаривали с Гором будто меня тут вообще нет.
— Может, ближе к делу перейдем? — Прервала их милую беседу и скрестила руки на груди.
— А она у тебя с характером, — хохотнул Горыныч. — Так что за дело такое, важное?
— Нужно вещицу одну у тебя перекупить. Тебе ее Кикимора продала несколько лет назад. — Напрягся Ной.
— Кикимора, говоришь? — Почесал затылок обжора, — было дело. А на кой она тебе сдалась? — Прищурился Гор.
— Она папе моему очень важна, — вклинилась в разговор я, не давая Ною рассказать об истиной причине.
Почему-то мне не хочется чтобы он ее произносил вслух.
— Раз она так важна для твоего папочки, что ж он ее кому-попало слил? — принимаясь за новую порцию мяса, зачавкал трехглавый.
— Чтоб ты спросил, — не смогла скрыть своего раздражения к этому невоспитанному мужлану.
Горыныч прекратил есть на мгновение, а потом как захохочет во все, набитое мясом горло, громыхая рукой по столу так, что тарелки с едой подскакивали в такт его ладони.
— Мне нравится эта дама. — Прекратил ржать хозяин. — Так уж и быть, верну безделушку.
Правда? Вот так просто?
— Нооооо, — потянул Горыныч.
Как же, отдаст он…
— Я попрошу вас об одной услуге, исполните. Отдам монету.
Ной нахмурился недовольно и тяжело выдохнул.
— Рассказывай.
— Ничего незаконного. Просто отнеси на заснеженные земли кольцо моей невесте. И дело сделано.
— Кому? — Удивился Водяной.
Я удивилась не меньше Мировича. Горыныч всего пару секунд назад пожирал меня взглядом, пожирая курицу, и теперь говорит о невесте.
— Моей невесте — Снежной королеве.
Кусочек огурца, который я отправила в рот на дегустацию, стал поперек горла. Я чуть не задохнулась. Еле откашлялась.
Он серьезно? Огненный мужик и очень холодная, буквально ледяная женщина? Идеальная пара.
— Хорошо! — Согласился Ной. Но сначала покажи монету, чтобы убедиться, что она действительно у тебя!
Горыныч ехидно улыбнулся.
— Что за недоверие, дружище?
— Доверяй, но проверяй, как говорится.
Змей поднялся с места и направился в свои покои, а через несколько минут вернулся с той самой злосчастной монетой в руках.
Так вот, как ты выглядишь?
8.2
— Доволен? — Оскалился Гор.
— Вполне, — равнодушно бросил Ной и встал со своего места, допивая содержимое стакана. — Выпьем за это? — Поднимая пустой сосуд в воздух, предложил все ещё муж.
Мне кажется или кто-то решил сегодня напиться? Что за перемена в настроении?
— Может на сегодня хватит? — Схватилась за его ладонь, будто попыталась удержать от возможной ошибки.
— С чего бы? — Бросил на меня отстраненный взгляд и снова обратился к Горынычу, — ну так что, пьём?
Тот хитро улыбнулся.
— А почему нет? Пьём, конечно!
Ох, не к добру это несанкционированное мероприятие.
— Ты можешь идти, отдыхать — мило улыбнулся Гор, обращаясь ко мне, и оголил свои белоснежные зубы.
— Ну, уж нет! — Фыркнула я и умостилась на стуле, впиваясь в него руками и ногами.
— Аврора, — повернулся ко мне Ной, — Иди! — Ошарашил меня своим решением он.
Хочет избавиться от меня? Излить душу своему старому другу, если его можно так назвать. Рассказать ему, какая я невыносимая?
Эта ситуация неприятно оцарапала мою гордость. Меня сейчас буквально выгоняют из своего общества анонимных алкоголиков.
Ну и катитесь к Лешему. Сказка с вами.
Встала со своего стула и без единой реплики удалилась из этого душного места в свою комнату.
Покои, которые выделил нам с Ноем хозяин замка, были невероятно огромны. Здесь запросто могли бы поместиться Белоснежка с гномами и семеро козлят. А по сути, мне тут только с одним козлом жить придётся.
Подошла к окну и раздвинула плотные шторы, впуская в комнату дневной свет. Вид отсюда просто "прекрасный". Серая, мрачная пустыня. Неееет, так не пойдёт. Не хочу сидеть в комнате и представлять о чем они там разговаривают. Нужно развеяться. Прогуляться.
Точно! Так и сделаю. Погуляю во дворе.
И вышла на улицу, вдыхая полной грудью.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Это место изменило Ноя. Он ведёт себя отстраненно, холодно. Ничего лишнего не спрашивает и не произносит, в основном наблюдает. Что могло измениться? Неужели он боится Горыныча? А может дело совсем не в нем и не в этом месте? Может он просто устал бороться? Завоёвывать. Может он отступает?
Пока размышляла обо всем наболевшем, наткнулась на небольшой сарайчик, на заднем дворе. Любопытство щелкнуло выключателем и зажглось, как лампочка. Я дернула дверь, и та со скрипом поддалась и приоткрылась. Проснулась голову и окинула взглядом обстановку. Помещение походило на курятник. Всюду солома и разбросанный по полу корм. Только живности никакой не вижу. Открыла дверь полностью и ступила на порог.
Никого. И что меня так привлекло в этом здании?
Плач. Тихий, еле заметный плач доносился из самого дальнего угла, что скрывался за сеновалом.
А вот это уже интересно.
Решительно шагнула внутрь и двинулась на звук. В тёмном углу, цепью прикованная к стене, заливалась горьким слезами неизвестная мне птица.
— Кто тебя так? — Присела рядышком я.
Птичка бросила на меня полный горечи взгляд и зарыдала с новой силой.
— Ну, тихо-тихо! Сейчас все исправим.
Я потянула за цепь. Та звонко лязгнула по каменному полу и натянулась, как струна, цепляясь за стену. Крепкая, зараза. Но где наша не пропадала.
— Мне папа говорил — "Что нельзя решить силой, нужно решать умом". Так и поступим.
Взяла птицу за лапу, к которой прикована цепь и присмотрелась. Ничего навороченного, обычная схема — две створки, а посередине болт. Его и открутим. Провернула несколько раз, железка отскочила и покатилась вглубь сарая.
— Вот и все, ничего сложного. Ты свободна. За что ж тебя на цепь посадили-то?
Птичка осмотрела свои лапки, радостно покрутилась вокруг себя и так странно улыбнулась мне, коварно что ли. В общем, не понравился мне ее оскал.
— Ты такая дооообрая, — потянула она и шагнула в сторону выхода, — такая сердобольная, — сделала еще несколько шагов.
Что-то неприятно екнуло в груди, подсказывая, что я сделала большую ошибку, освободив ее.
А птица расправила крылья, встрепенулась, и каждое перышко на ее теле заполыхало ярким огнем.
Да это же Жар-птиц собственной персоной.
— И такая наивная, — добавила она и бросилась к выходу.
Я выбежала следом, не понимая, что делать дальше. Кажется, я только что сделала что-то плохое, а может быть даже ужасное.
Эта курица прямой наводкой побежала к замку. Влетела в открытое окно на втором этаже и скрылась в покоях Горыныча.
Мне влетит. Однозначно влетит.
Я забежала следом за ней, только через дверь.
Нужно выловить эту чертовку. Мало ли за что ее свободы лишили. Вдруг она убила кого-то?!
Что стоит-то словить какую-то птичку? Проще простого.
Пробегая мимо гостевого зала, меня отвлекли странные звуки. А если быть точнее, звуки бьющейся посуды, падающей мебели, криков и…
Они что, дерутся?
Пулей влетела в дверь, забывая о Жар-птице напрочь. Картина маслом. Два нажравшихся мужика дубасили друг друга, лежа на каменном полу, застеленном шкурами животных. И так старались, пыхтели, что-то бубнили себе под нос.
Оперлась о стену и скрестила руки на груди.
— Разминаетесь, мальчики? — Окликнула этих болванов.
Они тут же перевели свое внимание на меня. И когда оба поймали фокус и все-таки рассмотрели ту, что стояла перед ними, то есть меня, мило улыбнулись.
— Аврооооора, — протянули они одновременно.
