Без Рикра рядом я нервничала. Даже когда я считала его очень сильным оборотнем, его присутствие успокаивало, его находчивость и уверенность всегда дарили впечатление, что он мог спрятаться с любой ситуацией. А теперь, зная, как он силен, я полагалась на него даже больше.
Я сжала в руках шелковистую гриву Артеара. Тиллиаг шел впереди нас по тропе, и я смотрела, как плечи Зака напрягались, расслаблялись и снова напрягались.
Как он ощущал себя без Лаллакай, Грениора и Килар? Они успокаивали его так, как меня утешало присутствие Рикра? Как он чувствовал себя, зная, что Изверг был где-то в темном лесу? Мысль заставляла нервничать меня, а у меня не было истории с монстром.
Густые заросли, едва заметные во тьме, стали редеть, пока мы ехали по тропе в темную долину. Я склонилась, заставляя Артеара делать шаги шире, и он послушался, поравнялся с Тиллиагом. Два коня прижали уши и тряхнули головами, но уже не ссорились.
— Если мы снова столкнемся с Извергом, — тихо сказала я, чтобы голос не разносился далеко, — как с ним биться? У него есть слабости?
— Насколько я знаю, слабостей нет, — Зак смотрел вперед. — Все для него — игра. Если он ранит или убивает кого-то, он побеждает. Если нет, всегда есть завтра.
— Тогда его не разозлить и не заставить поступить глупо, да?
— Я ни разу не видел, чтобы он терял голову. Он — хитрый садист. Он хочет только власти, так что играет с жертвами сильнее него.
— А физическая слабость?
— Он — фейри смерти. Чем больше его ранишь, тем он сильнее.
— Что?
Он взглянул на меня, но было слишком темно, чтобы различить его эмоции.
— Ты не знала? Он питается болью и смертью, включая свои. То, что он сделал этим вечером, было ничем. Когда он ранен, его сила растет.
— Блин, — буркнула я.
— И, учитывая его связь со смертью, я не знаю, что будет, если Рикр использует магию Неумирающего вблизи Изверга.
Я потерла грудь поверх куртки, давя на онемевшие порезы, оставленные Извергом. Дождь лился, Зак отклонил голову, позволяя ему стучать по его лицу. Я прикусила губу, жеребцы неслись по долине, длинная трава шелестел вокруг их ног.
— Если бы я столкнулся с Извергом год назад… — голос Зака был тихим и хриплым. — Я был тогда сильнее. У меня было много даров фейри, запасы заклинаний и зелий, пять варгов в стае…
— Запасы, — тихо повторила я. В отчете МП, который я видела несколько недель назад, многие обвинения против Зака были связаны с хранением, кражей или передачей темной магии. Он много времени уделил, запасая это, пока не потерял все вместе с безопасной фермой в горах.
И теперь вернулся его старый сильный враг. Конечно, он не хотел идти против Изверга.
Наши кони побежали быстрее, чтобы пересечь больше расстояния. Мили проносились мимо, мы ехали от долины и долине, направляясь на северо-восток к территории Эхо. Дождь кончился, тучи растаяли, и луна выглянула из-за облаков.
Мы спустились в еще одну долину, тонкие и кривые сосны окружали нас. Я вытянула ноги, потом прижала их к бокам Артеара.
— Мы уже на территории Эхо? — спросила я у Зака.
— Думаю, да, если мы не отклонились на север, — он вглядывался в деревья. — Я видел его тут только пару раз. Обычно он приходит ко мне.
— На твою ферму?
— Ага.
Я теребила застежку куртки.
— Я все думала. Ты говорил, что не работал с бездомными детьми, которых забирал на ферму. Тогда зачем ты это делал? Я не могу представить спасение животных, чтобы потом их игнорировать.
— Спасение животных было твоей целью с самого начала. Я не планировал превращать ферму в дом для подростков. Просто так получилось.
— Как такое может просто получиться?
Пятна лунного света падали на него. Он смотрел вперед, будто что-то взвешивал в голове — думал, хотел ли раскрыть больше?
— Это началось, когда мне было восемнадцать, через год после того, как я убил Аконита, — он взглянул на меня. — Мне было шестнадцать, когда мы встретились.
Мои глаза чуть расширились. После того, как я убила Рут, он еще год был учеником Аконита?
— Смерть Аконита вызвала неожиданные проблемы, — продолжил он, — и я не сразу смог разобраться. Когда меня уже не пытались активно убить…
— Почему… — начала я, но он еще говорил:
— …я связался со старыми знакомыми Аконита в голове, завел новые контакты. Я спрашивал у них о блондинках-мификах Спириталис семнадцати лет на улицах.
Странная и жуткая тишина сдавила мою грудь, словно все осколки в легких застыли. Мы ехали минуту в тишине.
— Через пару недель я получил первый ответ, — он посмотрел на меня, серебряный свет плясал на его лице, — но девушкой была не ты.
Я дрожала. Артеар направил уши ко мне в тревоге.
— Это была Морган, — тихо сказал Зак. — Она выглядела не как ты, была старше — на пару лет старше меня — но она тоже была крепкой. Она была испуганной, одинокой, в опасной ситуации. Она не была тобой… но я не мог бросить ее там. Я взял ее домой, хотел отправить ее в убежище, но она не ушла. Так все и началось.
В ушах звенело. Его слова прыгали в моем черепе, и я не сразу отыскала голос:
— Ты бросил меня, — процедила я, ногти впились в ладони. — Как ты мог забрать ее, но бросить меня?
— За те два года многое изменилось. Ночь, когда я тебя оставил… я сожалею обо всем той ночью.
Гнев вспыхнул во мне.
— Сожалеешь? И все?
— Я должен был мучить себя стыдом? Этого ты хочешь?
Мой гнев вспыхнул сильнее.
— Ты предал меня и бросил умирать! Да, ты должен был ощущать стыд.
— У тебя есть причины ненавидеть меня, Сейбер. Я не спорю, — он пронзил меня мрачным взглядом. — Но ты хочешь знать одну из причин, почему я ненавижу тебя?
Я запнулась, потом рявкнула:
— Почему?
— Потому что ты продолжаешь винить меня за все, хотя мы были одинаковыми — напуганными и замученными детьми, пытающимися выжить. Но ты сделала меня ответственным за твое будущее, — он стиснул зубы. — А я? Ты не спасла меня, Сейбер. Я нуждался в спасении. Ты понятия не имеешь, как сильно.
Я глядела на него, в груди двигались острые осколки так сильно, как было десять лет назад, когда он впервые разбил мне сердце.
— Ты бредишь? Как ты можешь звать и себя жертвой? — вспылила я. — Ты соврал обо всем и обманул меня!
Артеар тряхнул головой, мой вопль ему не понравился.
— Ты дал мне фальшивый яд! — заорала я. — Ты сломал единственное, что оставалось у меня от родителей! Ты пришел и бросил обломки в грязь, а потом ушел! Ты заставил меня доверять тебе, любить тебя, а потом растоптал! Как ты можешь быть жертвой в этом, Зак?
Шок пробежал по его лицу, и я поняла, что выпалила признание, которое поклялась не произносить.
— Что значит: фальшивый яд?
Мой рот открылся на миг. Я закрыла его.
— Думаешь, я не знаю? Ты дал мне мятное масло, не яд. Я все еще не могу поверить, что не поняла…
— Нет, — он склонился, впившись в меня взглядом неожиданно пристально. — Я украл яд у Аконита.
— Это была подделка, — яростно ответила я. — Рут знала, что я попытаюсь отравить ее кофе, знала, что яд был фальшивым. Она даже немного выпила, чтобы поиздеваться надо мной.
— Тогда она подменила яд, который я тебе дал, фальшивым.
— Невозможно. Я не выпускала флакон из виду, пока не налила его в кофемашину.
— Но я дал тебе настоящий яд.
— Хватит врать…
— Врать? — заорал он. — Какая мне выгода от вранья сейчас? Почему ты делаешь из меня злодея? Черт! Потому я тебя терпеть не могу!
— Это взаимно! — закричала я. — Как ты можешь делать вид…
— Умолкни, Сейбер! Просто… блин! — рыча ругательства, он направил вес вперед. — Тиллиаг, беги!
Конь фыркнул и помчался галопом, его копыта стучали, и я не успела сказать Артеару, чтобы он унес меня подальше от Зака, — он побежал за Тиллиагом. Ветер трепал мои волосы, темные деревья проносились мимо.
Слепой гнев горел во мне, и я издала вопль без слов. Я склонилась над шеей Артеара, погнала его быстрее, хоть было опасно мчаться галопом в темноте. Холодный ветер резал мое лицо, покалывал на влажности на моих щеках.
