руны, Рин, иначе ты просто не выживешь.
Он медленно провел палец по нижней губе, заворожено на это глядя сверху вниз.
— Если что-то случится, а меня не будет рядом, я не хочу, чтобы ты пострадала, Рин. Нужно делать так, чтобы магия Гийлира перестала быть угрозой для твоей жизни. К сожалению, у нас нет других вариантов. Рун на твоем тебе должно быть больше, чем всего лишь одна.
Я смотрела на него снизу вверх, пока он обводил пальцем контур моих губы.
— И если это другой буревестник… — спросила я. — То ты просто отдашь меня ему?
— Давай не будем загадывать.
Он нагнулся и поцеловал меня. Чудом, я не забыла о том, что мне запрещено его касаться и даже не обвила его шею руками. Осталась сидеть, как сидела, только поддалась к нему навстречу всем телом.
Эрик целовал меня медленно. Пробуя на вкус, добиваясь того, чтобы я расслабилась и больше не напоминала взведенную тетиву лука.
Постепенно я оживала, откликаясь, отвечая на его тягучие, как горячая карамель, поцелуи. С кем бы ни целовался до меня буревестник, он определенно хорошо усвоил, как только с помощью одного поцелуя мужчине убедить женщину раздеться.
В голове немного помутилось, но пока было терпимо.
Я встала на ноги, спиной к нему, и позволила снова расшнуровать корсет. Эрик ругнулся, когда запутался в шнурках, которые сам же завязал сегодня навеки вечные.
Я вздрогнула всем телом, когда услышала, как затрещала ткань. Лишившись терпения, он просто разорвал корсет по шву. Снова я осталась без нормальной одежды.
— Что я надену завтра? — выдохнула я, когда его губы обожгли обнаженную шею.
— Завтра и разберемся.
Резким движением он сорвал с меня платье.
И судя по взгляду Эрика, белая хлопковая поддевка до середины бедра была самым эротичным из того, что ему когда-либо доводилось видеть. Он снова поцеловал меня и потянул к кровати, стянув с меня эту рубаху где-то на полпути.
И вот я снова обнажена, а он даже сапоги не снял. Мужчины такие мужчины.
Окинув мое тело потемневшим голодным взглядом, он уложил меня на кровать, провел рукой по коже, и в темноте засверкала россыпь радужной пыли. Не теряет надежды совместить приятное с полезным. Но упрямая магическая пыль, щекоча кожу, словно крошки от печенья, бесполезным образом просто ссыпалась с меня на кровать.
Тихо рыкнув, Эрик снова набросился на мои губы, а я всячески сдерживала себя, чтобы не впиться руками в его волосы, не начать царапать ногтями плечи и спину. Он был по-прежнему целиком одет, только, не глядя, все-таки скинул сапоги. Те с грохотом упали на пол.
Разведя мои ноги в стороны, он провел всей ладонью сверху вниз, а после сразу ввел в меня палец, на этот раз явно не опасаясь навредить несуществующей девственности. При этом с жадным восхищением он глядел на мою реакцию и то, как меня выгибает от его сильных быстрых движений.
Я комкала в руках одеяло, но это помогало мало. Мне хотелось царапать и кусать только его, чувствовать своей кожей его. И когда бедром я ощутила его желание, то застонала еще сильнее.
Даже в плохо отапливаемой комнате в его горячих объятьях я совсем не ощущала холода. А еще теряла голову от безрассудства, и вкупе с головокружением это состояние напоминало легкое опьянение после бокала шампанского.
Окончательно осмелев, я вывернулась на кровати так, чтобы мои руки нашли то, к чему больше всего тянулись. Пяткой при этом я уперлась в его бедро, позволяя ему творить между моих ног и дальше то, с чем он так успешно справлялся до этого.
Когда я впервые пробежалась пальцами по твердому горячему члену, даже несмотря на слои одежды, Эрик хрипло застонал, его движения при этом стали резче, сильнее и глубже.
Будет нечестно, если в очередной раз это закончится моим оргазмом, а он опять останется ни с чем.
Впрочем, как оказалось, Эрика сейчас меньше всего волновала справедливость. Не сразу, но он все-таки осознал, что я делаю.
И в следующий миг я оказалась распластанной под ним, вжатой в кровать с задранными над головой руками.
— Не играй с огнем, Рин! — прорычал он, перемежая слова укусами.
Он больно потянул меня за нижнюю губу, а я тщетно сжимала бедра, извиваясь под ним в попытке достигнуть разрядки, без которой он теперь меня оставил.
Осыпая мое лицо поцелуями, его губы скользнули ниже, и он чувствительно укусил меня в шею. Потом в плечо.
— Вспомни, как кричали те женщины на Алтаре, — процедил он, обжигая горячим дыханием мою кожу. — Ты не знаешь, каким сильным становится дракон в момент трансформации возле истинной пары. И в сердце Гийлира, где земля насквозь пропитана древнейшей магией...
Соображать удавалось с трудом, но я все-таки собрала силы в кулак.
— Боже, ты хочешь сказать... Трансформация происходила прямо во время лишения девственности?
— А зачем драконам применять оружие? — прошептал Эрик. — Достаточно выпустить на волю звериную сущность в самый неподходящий момент. Давай я разденусь, а ты ведь этого хочешь, Рин, и проверим, выживешь ты к утру или нет после ночи со мной?
— Пустые угрозы, — слабо сопротивлялась я. — Я не твоя истинная. А тебе не по силам сменить облик без Сердца Стихий.
Но это была лишь бравада. Мне было действительно страшно. Не зря он так остро реагировал на мои прикосновения, а я хорошо помнила, что Маим не получила однозначный ответ на свой вопрос, обладает ли Эрик такими силами, которые могут позволить ему совершить невозможное?
Если сейчас он возьмет меня, без рун и моей адаптации, велик шанс, что из-за переизбытка магии меня катапультирует не в другой мир, где я смогу поработать шпионом, а на тот свет. Где мне будет отведена только роль немого трупа.
Эрик медленно и ласково провел по моей щеке и прошептал, отвечая моим мыслям:
— Ты все еще очень восприимчива к нашей магии... Тебе
