или мгновенную смерть? У Бурсула есть жена, дети?
– Невеста есть. Хотели в конце лета жениться.
– Так что?
– Рассказывай, чем помочь.
– Надо обломить стрелу. Не у самой груди, а чтобы Аасор потом мог вытащить. Но и чтобы не мешала рану закрыть. Мне сил не хватит, только измучаю его.
– Я сделаю.
Женька кивнула, отойдя к своей лошади за тряпками. Аасор дал ей их совсем не для этого, но она сейчас очень радовалась, что у нее они были. Короткий стон за спиной – Бурсула. Вернулась, глянула. Кровь из потревоженной раны. У нее закружилась голова, на висках выступил холодный пот. Прикусив больно губу и напомнив себе, что Бурсулу гораздо хуже, она проложила рану ветхими полосками мягкой ткани, потом сдернула с себя ремень и с помощью Айтара перетянула грудь раненого над стрелой. Огляделась. Нужен был еще один ремень. Лучше кожаный. Подумав, скинула доспех свой, осмотрела внимательно, поковыряла заклепки. С искренним удивлением обнаружила торчащую из спины стрелу, вошедшую, к счастью, совсем неглубоко. Если б была в рубашке только — было бы, пожалуй, больно. А теперь… жалко доспех, но Бурсулу нужнее.
– Нож дай, – попросила она воина, внимательно за ней наблюдавшего.
Тот мгновенно выхватил из-за пояса клинок, протягивая ей рукояткой вперед. Пыхтя и ломая ногти, Женька кое-как вырезала кусок из доспеха – снизу, где кожа была мягче и пластичнее, да и сам доспех был шире. Бурсул худющий, ему хватит. Перевязала еще под повязкой. Выдохнула.
– Его бы привязать к спине кого-то их воинов, – тяжело сказала она, протягивая нож владельцу. – Не ко мне, я не выдержу.
– Гирей, ты поедешь с Бурсулом, – мгновенно скомандовал Айтар. – Я возьму к себе Тургэна, ты, Ерден – Бата. Двоих мертвых – на коня Баяра. Третьего к Есугаю. Дженай поедет один.
– А этих обыскивать не будем? – с любопытством спросила Женька. – Нет, мне без разницы, но хоть ножи заберем и стрелы.
Мужчины вдруг рассмеялись – все, даже двое раненых. Закивали, тут же стащили убитых врагов в кучу. Кто-то, кажется, был не совсем и мертв, но пара взмахов ножей решили этот вопрос радикально. Собрали стрелы, сняли пояса, серьги и забрали пару кинжалов. Закапывать тела, разумеется, не стали. Много чести.
Пора было ехать домой, в стан. И сообщать хану о том, что его третий сын в плену у иштырцев. Это было страшно. Что скажет хан? Прикажет ли войску отправиться на выручку Баяру? Или махнет рукой?
12. Спасательная операция
Ехали так быстро, как могли. Раненый в грудь Бурсул был все еще жив. Конечно, Женька отчаянно боялась, что он не доедет, все время оглядывалась, норовя подъехать поближе и заглянуть ему в лицо. Он был так бледен, что приходилось приглядываться к тому, дышит ли он, жив ли еще, что верхом сделать совсем не просто. В конце концов Айтар рявкнул на нее и велел не путаться под ногами. Все равно сейчас никто уже ничего сделать не сможет.
Лошади, нагруженные вдвойне, хрипели и спотыкались, и Женьку отправили вперед за подмогой, понимая – так быстрее всего. Пересадили на коня Баяра, он был самым быстрым и отлично знал дорогу к стану.
Она мчалась, что было сил, не смея даже остановиться, чтобы “сбегать в кустики”. А в голове билась тревога, и отнюдь не за раненых. Еще, наверное, было время спасти Баяра. Теперь время было ресурсом, оно как вода утекало сквозь пальцы.
Ее увидели издалека, бросились навстречу – недаром сотня (уже неполная) Баяра была по краю стана. Стащили с коня, ощупывая, тормоша, разминая онемевшие ноги.
— На нас напали иштырцы, трое убитых, Баяр в плену, – выдохнула она пересохшими губами. – Дайте мне пить.
Обхватили за плечи, напоили. Наран, правая рука сотника, дотащил ее до отхожего места.
Женька вылила на себя ведро воды, с тоской взглянула на садящееся солнце и прохрипела:
– Нужна помощь нашим. Там Бурсул очень ранен, почти умирает. Кони дохнут на ходу. Надо ехать.
– Всей сотней без дозволения хана нельзя, – озабоченно сказал весельчак и болтун Наран, хмурясь.
– Четыре лошади… Пять. И пару человек в помощь.
– А Баяр?
Женька остро взглянула на парня:
– Пока хан проснется, пока совет соберет, пока подумает… Иштырцы далеко уйдут. Или еще чего похуже сделают.
– Твои мысли, рюс?
– Кажется, я их чую, иштырцев. Думаю, смогу найти.
– Ты ножом управляешься отменно, я видел. И мелкий, ловкий. А я стреляю метко. А двоих в степи обнаружить практически невозможно. Что скажешь?
– Еще бы пару человек.
– Тогда хан скажет – ослушники. А двое… Ты никто, даже не воин, а я просто сгинул, отстал, заблудился, конь захромал. Случайность, понимаешь? Да и отец за меня заступится.
– Не боишься?
– Боюсь. Но Баяра не брошу. Он мне несколько раз жизнь спасал. Да и Листян… – тут он замялся. – Оценит.
– Ясно. Но мне нужны будут ножи. Легкие, метательные. И
