в груди сдавило, и капельки слез больно защипали глаза.
— Я не могу позвонить отцу просто так? — спросила она, стараясь сделать голос как можно бодрее.
— Можешь, конечно. Ты же знаешь, милая. Мне выйти? Тут шумно. Ты хочешь что-то обсудить?
Отец чувствовал ее, это было точно. Но Алви просто не могла сказать ему того, что рвалось с ее языка. Сказать об этом родителями, означало бы признаться в своих ошибках, а меньше всего она хотела бы разочаровывать их.
— Нет! Я слышу мамин смех, — она ненавидела себя, но ей действительно хотелось разреветься.
— Да. Они с Киланом готовят тесто.
— С Киланом? Что Килан делает у нас так поздно?
— Он привез Маргарет новый рецепт от Лауры и вызвался помочь. Дать ему трубку? — и, не дожидаясь ответа, отец прокричал куда-то в сторону: — Килан, Алви звонит! Не хочешь поговорить с ней? — Рейн что-то ответил, тоже прокричав. Том хохотнул и снова вернулся к разговору. — У него руки в тесте. Но он сейчас вымоет их, подождешь минутку?
— Я… Да.
И как ей самой не пришло в голову позвонить Килану? Это было странно, что она не додумалась, потому что были некоторые вещи, которые она не могла рассказать отцу, но с которыми легко могла обратиться к Килану, как к старшему, который ее не сдаст. И, хоть они еще не говорили нормально после того свидания в баре, на данный момент между ними установилась тоненькая ниточка связи, которая заставляла Алви думать о Килане еще чаще, чем она думала прежде.
Через какое — то время запыхавшийся Килан весело проговорил в трубку:
— Привет! Рад тебя слышать.
— Дааа. Я тоже.
Боже, как же ей было плохо. Несколько секунд Килан молчал, а потом Алви услышала скрип двери, ведущей в ванную.
— Что случилось? У тебя грустный голос, — обеспокоенно спросил он, и Алви, не выдержав, выругалась, зажимая рот. — Боже, Алви. Что такое?!
— Это так тупо, Килан!
— Расскажи мне.
— Я просто… Ты был прав про Беркли. Помнишь, мы говорили, когда я только подавала документы. Про колледжи, и Тайлера… Я просто… Не чувствую, что это мое место, и Тайлер отдалился, а я так сильно скучаю по нему, я так не хочу терять все это, но теряю, как и все в своей жизни, я полный отстой, Килан, — слова лились из нее бесконечным потоком, а Килан слушал, не перебивая. — Вчера Мэйси ушла ночевать к подруге, и я позвала его на ночевку, ну, знаешь, как раньше, марафон «Секретных материалов», пара пива и шоколадки, а он просто отказался, без оправданий, без ничего. Мне кажется, он порой винит меня в том, что моя жизнь идет дальше, а его застыла на месте после смерти Бетани. И я не знаю, как это исправить.
— Алви, только он один способен исправить это.
— Я знаю. Но это сказывается на мне. Я же… Всю жизнь, с трех лет, я всегда знала, что его плечо всегда будет рядом с моим плечом, но прямо сейчас я не чувствую этого. Я не чувствую его. Он по-прежнему зовет меня на кофе в обеденный перерыв, и мы идем пить кофе, но мы молчим, понимаешь? Мне не хватает школы, потому что Алви-школьница могла врезать ему по голове учебником и попросить перестать быть козлом, но Алви, которая есть сейчас, не знает, как с ним говорить.
Она остановилась, пережидая приступ подступивших к горлу слез. Сейчас, когда она высказалась, ей казалось, что это глупо, и что она опозорилась перед Киланом, сделав катастрофу из незначительной проблемы, но ей стало легче, когда она сказала это. Намного легче.
— Послушай меня, — мягкий голос Килана приятно защекотал ее слух. — Да, ты не Алви-школьница, и бить Тайлера по голове учебником теперь не лучшая идея, но ты вполне можешь сказать ему все то, что сказала мне. Знаешь, был период, когда мы с Энди не созванивались месяцами. Сначала это было из-за того, что мы поступили в разные колледжи, а потом он начал встречаться с одной девушкой в Атланте, и он просто… пропал. Я так злился на него, что, когда мы оба приехали на выходные домой, мы подрались. С когтями, клыками и прочим. Мы разодрались, как щенки, — Килан хохотнул, и Алви улыбнулась, шмыгнув носом. Она перебралась с кресла в кровать и села, обняв коленки. Ей было любопытно послушать о прошлом Килана — раньше они о таком не говорили. — Нас растащила Хайди. Я помню, что Энди разодрал мне бок так, что мне казалось, мои внутренние органы вывалятся на землю. Потом мы поговорили. Это было трудно, потому что оба все еще злились, не понимали, были обижены. Но мы поговорили, и все начало налаживаться. Не сразу и не в один момент, но со временем мы снова научились верить друг другу.
Алви завалилась на бок, прижимая трубку к уху.
— Хочешь сказать, что нам с Тайлером стоит подраться?
— Нет, потому что, если твои внутренности вывалятся на землю — ты умрешь.
Они рассмеялись. Алви решила не думать о том, что Килан имеет какую-то особую власть над ней, и что только он может заставить ее смеяться через минуту после того, как она думала о том, насколько же ей паршиво.
— Наверное, ты прав. Наверное, поговорить — это лучшее решение.
— У вас все наладится, Алви, вот увидишь. Но я обеспокоен другим. Ты сказала, что это не твое место — тебе не нравится учиться там?
Она вздохнула:
— Мне нравится. То есть, иногда я сама не замечаю, как увлекаюсь, но бывают дни, когда я чувствую, что архитектура от меня далека, как я далека от архитектуры.
— Хочешь перевестись? Потому что если да, то это не проблема. Так делают многие, в этом нет ничего постыдного.
— Нет. Наверное, нет. Я не знаю, как заставить себя увлечься настолько, чтобы прочувствовать все это. То есть, когда наш преподаватель по дизайну считает мои идеи восхитительными, я действительно начинаю думать, что, возможно, я хотела бы заниматься этим в жизни. Но порой я пишу эссе на сто страниц, и не чувствую, что это то, что нужно.
