звука, Тая на ощупь добрела до кровати, заползла на нее и попыталась уснуть. Несмотря на усталость после трудной дороги, тяжелого дня и пережитого насилия, сон долго не шел к перепуганной девушке. Днем, пока ее руки были заняты необходимой работой, она гнала прочь мысли о будущем, но сейчас, лежа в темноте, не могла не думать о безнадежности своего положения. Она была совсем одна, без друзей и родных, без дома и без имени, без прошлого и будущего. Кому нужна была нищая сирота с исковерканным магическим Потоком и поломанной судьбой? Дважды изнасилованная, обвиненная в колдовстве, преследуемая за воровство. Даже свое единственное сокровище, адамант Дар Ветра, Тая бросила в каморке под лестницей, спрятанный в углу под половицей…
Девушка принялась тихонько всхлипывать от тоски и безысходности. Она могла бы остаться в сторожке, но что если сюда заявятся подельники убитых разбойников? К тому же ей не пережить зимы в одиночку. Если ее не сожрут оголодавшие звери, она сама умрет от голода и холода. Ей нужен был защитник. И Тая знала только одного человека, который мог бы им стать.
Она, наконец, решилась открыть книжку, но, разумеется, не увидела в темноте ни строчки. Тая рассеянно полистала странички, словно пытаясь нащупать на них таинственные символы, закрыла книжицу и сунула ее под голову. Девушка твердо решила искать Дар Ветра, хоть и не представляла, как ей найти почти незнакомого охотника в диком лесу. Ключом к отгадке казались адаманты, которыми странник расплачивался с невиданной щедростью. Нужно только выяснить, где и как можно добыть такие сокровища, тогда, возможно, есть шанс отыскать самого охотника.
С этими мыслями она заснула.
* * *
Утром, как это часто бывает с восходом солнца, ночные страхи и тревоги отошли на второй план, уступив место насущным заботам. Тая не без труда разожгла остывший за ночь костерок и поставила на него разогреваться вчерашнюю похлебку, а сама, вооружившись котелком и небольшим топориком, отправилась к ручью помыться и набрать свежей воды.
При свете солнца решение искать Дар Ветра уже не казалось таким уж удачным, и адаманты явно не являлись надежной зацепкой для его поисков. Шальные деньги водились у разных людей. Дар Ветер мог быть старателем, торговцем, разбойником или даже наемным убийцей. Из всех этих занятий только мысли о кладоискательстве не вызывали у Таи неприятных подозрений. Даже если он был из купцов, то явно не морковкой торговал, чтобы заработать подобные богатства.
Набрав воды и настругав веточек для растопки костра, Тая отправилась обратно к сторожке. Погруженная в невеселые мысли, девушка не сразу почувствовала постороннее присутствие. Душный запах курительной травы, хруст веток, ломаемых под тяжелой поступью, негромкие мужские голоса, доносившиеся со стороны избушки — ее временное убежище было обнаружено. Первым желанием Таи было броситься прочь, дальше от возможной опасности, ведь это могли быть как сообщники погибших разбойников, так и их убийцы. Девушка поставила котелок с водой на землю и собралась было тихонько улизнуть, но замерла на месте от осознания едва не совершенной ею ошибки. Книжка Нирины осталась внутри хижины.
— Эй, Нидлер! Ханс!
Тая вздрогнула от грубого окрика. Разбойничья шайка явно недосчиталась своих подельников.
— Ну, и куда подевались эти два мерзавца? — прокуренный мужской голос прозвучал изнутри домика.
— Здесь их нет, — ему ответил другой, более молодой, но не менее прокуренный.
— Это я и без тебя вижу, болван! — обладатель первого голоса вышел на улицу. — И в сторожке подозрительно чисто, там в жизни такого порядка не было.
— Глянь-ка, Тремор, — прозвучал третий голос, — здесь костер и жратва на нем готовится. — Шаги разбойников переместились за противоположный угол домика, туда, где у Таи была походная кухонька. — Пахнет смачно… И на вкус ничего! — разбойник проговорил с набитым ртом, явно дегустируя Таину стряпню.
— Жрать будете, когда Ханса с Нидлером отыщете! — Тремор прорычал со злостью и, судя по бряцающему звуку, пнул котелок с супом ногой.
— Ты зачем так, Тремор? Хорошая похлебка была, мы с Маком со вчерашнего дня нормально не жрали, — голос дегустатора зазвенел злобными интонациями, послышался лязг металла.
Тая, решив, что пока разбойники заняты разборками друг с другом, у нее есть шанс забрать книжечку из хижины, на цыпочках пробралась к входу.
— Харе орать! — самый молодой из троих мужчин попытался осадить подельников. — Сейчас сюда вся округа сбежится!
— Да, никто сюда не сбежится, — прогнусавил Тремор. — Полицаи [*] в эти места носа не суют. Наши это края, что хотим, то и воротим. Мы тут хозяева. Я тут хозяин!
Главарь еще раз в сердцах пнул несчастный котелок, и тот с глухим стуком покатился по земле.
— Тебе не хуже моего известно, Тремор, что хозяин в этом лесу один, — молодой проговорил, враз посерьезневшим голосом. — И это не мы с тобой, а Белый волк и его стая.
Повисла тишина, в которой, казалось, можно было расслышать, как скрипят зубы главаря шайки, но он ничего не ответил своему младшему подельнику. Тот продолжал:
— И если сильно беспокоить их, то мало не покажется никому, ни нам, ни полицаям. Так что не дери глотку, Тремор.
— Эй, мужики, сюда гляньте! — голос третьего разбойника послышался с дальнего края полянки, на котором Тая закопала мертвые тела своих обидчиков. — Это еще что такое?
Девушка юркнула в хижину, от страха не сразу вспомнив, где оставила книжицу. Маленькое окошко пропускало совсем немного света, внутри было сумрачно, и Тая, не разобрав дороги, споткнулась о кровать, затем налетела на стол, уронила стоявшую на нем кружку, дрожащими руками схватила книжку Нирины и бросилась к выходу.
— В доме кто-то есть! Ату его! — на поднятый Таей шум тут же примчались все трое разбойников.
— Ба! Да, тут девка! — дорогу Тае перегородили два здоровых жлоба. — Хорошенькая. Покоцаная только чутка…
— То-то я смотрю в доме прибрано, жратва готовится, — Тремор пролез вперед, бесцеремонно распихав своих подельников. — И где только эти два остолопа такую красаву отыскали? Скажи, детка, а где Ханс с Нидлером? И какого черта они общий схрон [**] без надзора оставили?
— Да, что ты с ней разговариваешь, командир? Откуда ей знать? Бабе много знать не положено. Такая малышка для одного только дела и нужна, — младший бандит гадко осклабился, оглядывая Таю липким взглядом. — Нет, для двух. Еще похлебку варить.
Тая молча отступила вглубь дома и подняла перед собой топорик. Больше она никому не позволит над собой издеваться. Пусть только попробуют протянуть к ней свои грязные руки, тут же останутся без них.
— Э, крошка, топорик опусти, — Тремор на всякий случай отступил от
