названиями и описанием растений с точки зрения… науки. В смысле, нет карты с указанием, где что растет. Есть только определители Темной флоры и фауны. Определять растения и картировать придется самой, если тебе это так нужно, — привычная едкость возвращалась к нему. Видимо, прошел первый шок от моих внезапных успехов.
— Подойдет, — усмехнулась я. — Опять же — очень даже приятное дело, чтобы коротать долгие зимние вечера.
— Будет тебе определитель! — совершенно неожиданно вспылил Темный. — Приступай. Со смертью прежней Хозяйки тут все вышло из строя. Прошу за неделю привести Сад в порядок.
Изобразил слегка издевательский поклон и стремительно пошел по дорожке. Я даже с ним и попрощаться (тоже издевательски) не успела.
«Интересно, что его сейчас-то взбесило, — подумалось мне. — Впрочем… У меня действительно много работы. Причем работы, которая, похоже, может стать любимой».
И тут мне стало смешно. Мощная фигура Темного быстро удалялась по дорожке. А на плече у него сидела огромная синяя бабочка. Сейчас как укусит этот цветочек Темненький!
Жаль, бабочки этим не занимаются!
***
В общем, не знаю, что его Вреднейшеству не понравилось на этот раз. Наверное, очередное упоминание, что я собираюсь коротать зимние вечера не с ним. И удивительно, но мысль о том, как его задело, вызывала у меня даже определенное удовлетворение, граничащее со злорадством.
Эх… Еще неизвестно, кто тут самый коварный! Чего-то я сама последнее время демонстрирую не лучшие качества характера.
Впрочем, спишем это на попаданческий стресс.
Решила поменьше думать про «цветочек Темненький» (что-то количество прозвищ для Баэра выросло в геометрической прогрессии) и действительно заняться работой.
Ближайший час я ходила по Саду, изучала его, смотрела, где у него «болит».
Болело много где… Видимо, прежняя Хозяйка запустила Сад. Да и ее смерть выбила его из колеи.
В основном это были ситуации, когда одно особо активное растение мешало жить другим. Например, уже довольно далеко от входа в особняк я обнаружила прекрасную клумбу с цветами. Они были хищные, готические, как все здесь, но удивительно красивые. Почти черные бутоны, похожие на розы, а еще темно-лиловые «лилии» и оранжевые с черными пятнами «ирисы». Но все это великолепие терялось из-за неимоверно ретивого коричневого плюща, что лианами раскинулся по всей клумбе, обвивал цветущие кусты, душил их.
Справляться с такими болячками я научилась быстро. Намного проще, кстати, чем с гусеницами! Воздевала руку и велела буйному растению отползти на отведенные для него участок земли. И сбавить обороты в росте, чтобы расти только на своем месте.
Растения начинали извиваться, уползая. Некоторые издавали при этом что-то вроде недовольного шипения. Но слушались беспрекословно. А потом мне была наградой искренняя благодарность Сада. Я ощущала ее как странное темное тепло, струящееся мне в грудь на уровне солнечного сплетения.
Очень приятно, кстати!
Время от времени я пыталась «поговорить» с Садом. Но на контакт, подобный человеческому, он не шел. Получить ответ на какой-нибудь осмысленный вопрос, вроде «Вы не подскажете, где находится библиотека?» не получалось. Вместо этого я ощущала лукавую улыбку непонятного древнего «существа». Казалось, он заигрывал со мной, таинственно улыбаясь.
В общем, Садик тоже нуждается в воспитании! Не меньше Темного.
А потом я почувствовала, что начинаю уставать. Видимо, эта «работа» отнимала немало сил. Ведь именно какой-то своей силой я приказывала растениям, а еще делилась ею с ними.
Я присела на красивую скамейку, откинулась на спинку и поглядела вверх. И тут увидела кое-что интересное. Чуть наискосок росло огромное дерево, похожее на дуб.
И ветви у него начинались где-то на уровне моей груди…
Ага, выйти из Сада я не могу (это, кстати, еще нужно проверить). Но почему бы не попробовать осмотреться, взобравшись на дерево!
Я посмеялась своей идее, с сомнением поглядела на подол длинного платья. А потом поднялась.
Эх, была не была! Кто сказал, что взрослые тетеньки не лазают по деревьям?! Помнится, Астрид Линдгрен говорила, что не существует закона, запрещающего старушкам лазать по деревьям. И благополучно предавалась этому славному занятию в весьма почтенном возрасте.
Подобрала подол, подсунула его под пояс, чтобы платье стало покороче. И ухватилась за нижние ветви…
Как раз хорошо. Темный ушел обижаться. А Грасерия занята со своим женихом. Никто мне не помешает. К тому же густая листва укроет меня от лишних взглядов. А сама я, дай Бог, что-нибудь разгляжу.
Конечно, лезть на дерево взрослой тетеньке было не так просто, а главное — непривычно. Сильнее опасаешься оступиться, сорваться, чем в пятнадцать лет! Но молодое тело прекрасно слушалось, изгибалось, хваталось за ветви сильными руками.
В итоге я залезла весьма высоко, оказалась даже выше уровня крыши особняка. Нашла окошечко в листве и принялась осматриваться.
Ох… Ну и работенку мне подкинули! Не зря Темный дал мне целую неделю на приведение Сада в порядок.
Сад был огромен. Простирался во все стороны. Оказывается, я успела походить пока лишь по самой малой его части. А с другой стороны особняка и вовсе высилась небольшая роща, явно относящаяся к Саду. В ней росли извилистые деревья с темно-бордовой листвой. Сверху она выглядела этаким зловещим пятном, в которое совершенно не хочется заходить.
Сад был огорожен высоким резным забором (черным, конечно, ведь нельзя нарушать готические традиции!), а дальше… Дальше, кажется, было что-то вроде пустыря или степи с чахлой растительностью. А кое-где взгляд угадывал черные проплешины, словно там прошелся пожар.
«Наверное, это и есть остальная часть того клочка земли, что здесь называется Темными землями», — подумала я.
Н-да… Выглядит непрезентабельно. Может, Темный такой злой потому, что имение у него столь убогое? Кстати, он вроде бы пошел за пределы Сада. Посмотрим, вдруг его увижу…
Но не увидела, хоть и оглядывалась во все стороны, насколько это было возможно. Вместо этого углядела вдалеке домики — видимо, деревушку, граничащую с Темными землями. И неширокую речку. Если присмотреться — на берегу сидели двое, девушка в темном платье и парень в какой-то светлой одежде… Время от времени они вставали, обнимались.
«Грасерия милуется с женихом», — улыбнулась я. Мне снова стало очень жаль ее. Ведь вряд ли «гостевой брак» подарит им счастье. Скорее — только боль и бесконечное, изматывающее ожидание.
При всем моем сложном отношении к Грас вдруг остро
