- Подождите, дайте всё объяснить! – Я тоже вскочила, задев рукой плошку из под супа. Посуда упала на пол с громким грохотом. Яков вздрогнул, раздался ещё больший грохот и Димон упал, как подкошенный.
- Нееет! – закричала я, бросившись к нему.
Но парень лежал, раскинув руки и глядя в потолок безжизненными глазами, а по его груди быстро расползалось кровавое пятно. – Нет, пожалуйста, не надо. Ну как же так? За что?! Димочка, миленький, не бросай меня здесь одну!
Я, кажется, ещё что-то говорила и даже кричала, но внутри уже было пусто, будто моя душа умерла вместе с ним.
Поцеловала похолодевшие губы человека, которому так и не успела сказать, как он стал мне дорог, встала, вытерла окровавленные руки о грубую серую юбку, затем отёрла ими же мокрое от слёз лицо, чувствуя, что оставляю на щеках кровавые разводы. Больше я никогда не буду плакать. Слёзы в этих глазах высохли навеки. Теперь я буду только смеяться над поверженными телами своих врагов.
И первым поверженным должен был стать Яков, но его нигде не было. Пока я оплакивала Димона, этот ублюдок куда-то сбежал, бросив оружие, из которого убил единственного близкого мне человека в этом мире.
Как во сне я подняла ружьё и вышла из дома. Я бродила по улицам, жители которых мгновенно разбегались по домам, завидев меня. Не знаю сколько прошло времени, но солнце уже спряталось за городскую стену, когда я вышла на площадь. И меня там ждали.
- Долго же ты искала дорогу, ведьма, – усмехаясь проговорил Андрэс.
За его спиной, прямо на каменной мостовой, сидел избитый, измученный пытками Яков.
- Хорошо, что ты ещё жив, – проговорила, глядя на трясущегося убийцу. – Я сама вырву из твоей груди последний вздох.
- Ух, какие мы грозные, - рассмеялся Андрэс. - Ты сама сначала выживи, дурная девка, решившая, что способна на что-то особенное. Я тебя прямо здесь и сейчас раздавлю, как блоху!
- Посмотрим.
Не знаю, откуда взялась моя уверенность, но я твёрдо знала, что без труда справлюсь с Андрэсом. А ещё, я знала, что если сейчас заберу чью-нибудь жизнь, то ритуал открытия врат будет завершён. Для того, чтобы выпустить духов на волю не нужна моя смерть, нужна жертва, принесённая мной. Но мне было наплевать и на это. Главное, я останусь жива, и у меня будет достаточно времени, чтобы уничтожить весь этот город, всех потомков убийц моих родителей. Они не достойны жизни, в отличие от Димона, которого лишил жизни один из них.
Андрэс поднял руки и начал что-то беззвучно шептать, я же отбросила ружьё и протянула вперёд руку, представляя, как набрасываю на его шею петлю, а другой конец верёвки сжимаю в кулаке. Закрыла глаза и резко дёрнула.
Андрэс захрипел и упал на брусчатку. Его протянуло несколько метров по выложенной камнями площади, а потом перевернуло на спину у моих ног, стоило мне только пожелать.
- Сейчас ты встанешь и принесёшь мне гриморию, – приказала, не терпящим возражений тоном. – Иначе я уничтожу весь этот город, заполненный запуганными твоим родом людишками. Удивительно, как глупая жажда выживания смогла заставить этих овец продать души, в угоду самолюбию твоей семьи.
- Они сами этого захотели. Город уже веками поклоняется книге, спасшей их от мести беспощадной ведьминой дочери. В обмена на спасение управитель города поклялся, что он и все жители будут верны гримуару, – хрипя заговорил Андрэс. – Я всего лишь выполняю обязанности, возложенные на мою семью тем управителем. Пощади. – Последнее слово он уже прошептал одними губами, потому что я снова сжала руку в кулак, представляя, как душу его.
А мысли метались в голове, как птицы в раскалённой клетке, обжигаясь, сгорая и вновь возрождаясь, ещё более злыми, необузданными, жаждущими мести.
Той ведьмой, от которой их якобы спасла книга, скорее всего, была я. Но ведь я ничего плохого не сделала, я лишь танцевала и сорвалась с каната. Или нет? Возможно ли, что прежде чем попасть сюда, я успела сделать что-то ужасное, повергнув всех жителей города в столь сильный ужас, что они пронесли его через века, передавая с кровью и материнским молоком? Теперь я знаю, что возможно всё!
- Принеси гриморию, – повторила, отбрасывая порождённые словами лжехранителя сомнения. – Я буду ждать здесь, но не пытайся сбежать, ты на поводке. – И потянула иллюзорную верёвку, обхватывающую его шею.
- Я принесу, – сдался Андрэс. – Только отпусти людей, не убивай их. Ведь они ни в чём не виноваты.
Я рассмеялась, но это был тяжёлый, злой смех возненавидевшего всё живое человека.
- Убить их? Нет, я сделаю кое что получше. Я вернусь в прошлое и закончу то, что не закончила несколько веков назад. Эти жалкие людишки, - обвела взглядом площадь, от чего Яков дёрнулся, как от сильной пощёчины, и сплюнул кровь, - не достойны шанса на жизнь. Я лишу их даже возможности появления на свет. А теперь иди!
Андрэс встал и с обречённым видом направился к своему дому. А мне вдруг стало невыносимо холодно и страшно. Что я делаю? Ведь это не я. Я не способна на такую жестокость. Да, я жила жаждой мести, но это было просто, думать об отмщении в будущем. Мечтать и представлять, но и только. А теперь, смогу ли я сделать то, что задумала? И самый главный вопрос, должна ли я это делать? Перед глазами встало безжизненное лицо Димона, со смотрящими в никуда мёртвыми глазами.
Андрэс скрылся за дверью и я повела рукой, натягивая силовой аркан, чтобы даже не помыслил сопротивляться. Яков трясся, глядя на меня глазами затравленного зверя, он был мне противен и только. Ни жалости, ни ненависти конкретно к этому человеку не осталось. Была только всепоглощающая ненависть ко всему Верну, городу, потерявшему право на существование. Вправе ли я решать? Да! Я сама дала себе это право. Этот город отнял у меня всё!
Андрэс отсутствовал около десяти минут. За это время окончательно стемнело и я уже собралась отправиться за гриморией сама, когда дверь открылась, и из дома вышел мужчина… без книги, но с ножом в груди. Он пытался что-то сказать, но изо рта вырывались только хрипы и кровавя пена.
Когда мужчина упал и скатился по ступеням в душе что-то дрогнуло, но я отогнала непрошеные мысли. Жалость, сострадание и сомнения непозволительны, они делают меня слабой.
Подошла к упавшему на мостовую Андрэсу и, не дрогнув, перешагнула через него. Кто бы ни убил хозяина этого дома, меня ему не остановить, книга моя по праву, и я возьму её, чего бы мне это ни стоило.
В доме было совсем темно, даже лунный свет не проникал сквозь плотно зашторенные окна. И тишина, нарушаемая только тихим, едва уловимым шёпотом, просачивающимся сквозь пол из подвала. Они звали меня, в надежде обрести силу. Но теперь я не боялась их, бестелесных, оставивших свои силы в царстве смерти, духов. Теперь я их понимала.
Но темнота, тишина и неопределённые шорохи дома, скрывающего в себе вполне материального убийцу (духи не пользуются ножами), не внушали желания здесь задерживаться. Андрэса убили из-за книги. Значит, и мне её не захотят отдавать без борьбы. Я медленно двигалась вдоль стены, ориентируясь по памяти и раздвигая шторы на окнах, попадающихся по пути. Каждый следующий шаг приближал меня к цели, но отдалял от выхода.
Резкий, громкий протяжный звон огласил весь дом, в то же мгновение вспыхнул яркий свет, ослепляя и заставляя отпрянуть, прижавшись спиной к стене… Но стены за спиной не оказалось. Там была дверь, та самая дверь, за которой оказался коридор с покатым полом, и я кубарем полетела вниз.
Было больно и страшно. Падение вышибло из головы дурман злобы и отрезвило восприятие. Сильно болела нога, а Димона рядом не было, он умер и никто мне теперь не поможет. На глаза опять навернулись слёзы. Остервенело вытерла их, ненавидя себя за слабость и малодушие. Димон умер, а я сетую на то, что мне теперь не от кого ждать помощи!
Встала, держась за стену, посмотрела вверх, на освещённый дверной проём. Там люди, которым нет доверия, а здесь и не нуждающиеся в доверии духи, безвредные, пока я их сдерживаю. Решительно повернулась и двинулась вглубь подвала. Двигалась я медленно, превозмогая боль и пытаясь вылечить вывих. Но все мои усилия будто выпивал кто-то извне, ещё до того, как они достигали уже начинающей опухать щиколотки.
