Тишина знакома, а темнота приятна. Откуда-то я знаю, что уже бывала здесь раньше, знаю, что сплю, но не нахожу в себе сил проснуться.
Три переплетенных круга. Рисунок вспыхивает в моем сознании и в воздухе передо мной, и тут же окружающее пространство загорается красками, вертится, кружится.
— Где ты?
Слова срываются с губ раньше, чем я понимаю, что ищу женщину из прошлого сна: темноволосую незнакомку с грустными глазами, ту, что дотрагивалась до моего лица прохладными, нежными пальцами.
— Где ты? — повторяет чей-то голос.
Я поворачиваюсь и вижу Лилу. Ее черные волосы поблескивают в наполнившем темноту свечении.
— Что ты здесь делаешь? — с неприязнью спрашиваю я.
— Что ты здесь делаешь?
Вроде бы Лила, а голос — другой.
— Кто ты? — дрожащим голосом допытываюсь я. — Чего ты хочешь от меня?
— Чего ты хочешь от меня? — повторяет еще один голос.
Я оборачиваюсь. И встречаюсь взглядом с Лекси, ее детское личико странно не сочетается с глубоким грудным голосом. Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.
Лекси и Лила стоят рядом, их тела мерцают, расплываются, и вот уже передо мной еще одна девушка.
Я сама.
— Ты видишь только то, что хочешь видеть, — древним, как мир, голосом произносят мои губы. — Увидишь. Запомнишь. Узнаешь.
— Ну что я тебе скажу, Кэти, — здесь просто чудесно!
Я подскочила. Голоса снизу — мама с кем-то болтает.
— Увидишь, запомнишь, узнаешь, — повторила я вслух.
Увидишь — что? Запомнишь — что? Узнаешь...
— Кстати, я могу порекомендовать тебе замечательную домработницу! Она живо расчистит ваш очаровательный беспорядок...
Мое внимание привлекли последние слова, сказанные высоким, мелодичным голосом. Если мама что и ненавидит, так это намеки на то, что она — не идеальная хозяйка. Дома, в Калифорнии, она регулярно протирала комнатные цветы, потому что иначе, видите ли, они недостаточно свежо выглядят. Люди, которые моют цветы, не любят намеков на беспорядок, пусть даже и самый очаровательный.
Вне себя от любопытства, я на цыпочках вышла из комнаты и спустилась на несколько ступенек вниз.
— Ты всегда была выдумщицей, — звенела миниатюрная блондинка, и ее аура щетинилась выростами, набрасываясь на зеленый мамин ореол.
Она показалась мне похожей на одну из Степфордских жен[5], Рядом стояла куда более милая брюнетка.
— Помнишь платье, в котором Кэти пришла на выпускной? — щебетала блондинка. — Такое необычное, дерзкое, произвело настоящий фурор!
При слове «фурор» ее аура язвительно задергалась взад-вперед.
— А это кто?
Вопрос противной блондинки застал меня врасплох.
— Лисси, — ответила мама.
Она почему-то не разозлилась, что я выскочила из постели, а напротив — как будто даже обрадовалась. Не сводя глаз с гостей, я преодолела оставшиеся ступеньки и встала рядом с ней. Моя — сегодня светло-голубая — аура слилась с маминой в тесном контакте.
— Синди, Шерил, — сказала мама, — это моя старшая, Лисси. Лис, мы с Шерил и Синди вместе учились в школе, когда были такими, как ты.
Ну теперь-то все ясно! Синди и Шерил — это мамины Лила, Фуксия и Трейси! Стоило ей вернуться, и они...
— Они просто заскочили к нам, по-соседски, — сквозь зубы объяснила мама.
— Лисси, а тебе говорили, что ты ужасно похожа на свою маму в юности? — Неприятная блондинка (по-видимому, Шерил) оглядела меня с ног до головы, как мне показалось, с пренебрежением.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Шерил на мгновение опешила, но тут же пришла в себя.
— Как приятно, когда девочка не боится выглядеть естественно!
Ее густо-фиолетовая аура насмешливо дотронулась до меня. Понятно, под словом «естественно» Шерил подразумевает отсутствие косметики, пижаму с собачкой Снупи и такую лохматую шевелюру, что ею можно накрыть всю Оклахому.
— Я все время, твержу Фуксии, что мода на естественный вид рано или поздно вернется. Но дочь отвечает, что она «ушла навсегда». — Шерил пожала плечами. — А ведь во всем, что касается моды, Фуксия даст мне сто очков вперед.
— Фуксия? — повторила я, все еще надеясь, что ослышалась.
— Да, моя дочь. Ты ее знаешь?
Так вот что показалось мне таким знакомым! Маленькая блондинка умудрялась глядеть сверху вниз на мою высокую маму, ее волосы были уложены в идеальную прическу, а аура, несмотря на приветливое щебетание хозяйки, пыталась занять всю комнату, отпихивая наши.
Да, стервозность явно передается по наследству.
— Лисси, доченька, что-то ты мне не нравишься, — сказала мама, поглаживая меня по плечу. — Иди-ка назад, в постель, а я принесу тебе сока, как только провожу Шерил и Синди.
Намек для гостей, и совершенно недвусмысленный. Очко в мамину пользу. Я и сама не желала больше ни секунды оставаться в комнате с мамашей Фуксии и взлетела по лестнице, жалея только, что вынуждена оставить маму наедине со взрослыми звездами.
— Ничего, она справится, — успокоил меня внутренний голос. — Наверняка изучила все их уловки, за столько-то лет. Может, и компромат какой собрала. А тебе пора подумать о стертом.
В который раз я пожалела, что у меня не мамин Взгляд. Как хорошо было бы видеть людей, когда они об этом и не подозревают. Узнавать их тайны — неприличные тайны. Нескромные, компрометирующие секреты.
И шантажировать.
— Ты просто обязана рассказать нам, что у Кори с Эмили Ковингтон!
Услышав дядино имя, я оглянулась.
— О них болтает весь город, — верещала Синди. — Он ведь врач, а она...
Синди многозначительно замолчала.
— Она тоже врач, — устало закончила мама.
— Ну конечно, — согласилась Синди. — И мы все это очень ценим...
«Врушка», — подумала я.
— ...но не тревожит ли тебя, что твой младший брат встречается с женщиной, которая в ранней юности попала в историю...
В историю? Какую еще историю?
— В историю? — безразлично, даже скептически спросила мама. — Какую еще историю?
Видимо, логика и здравый смысл тоже передаются по наследству.
— Ну ты же видела ее дочь? — прищелкивая языком от возбуждения, тараторила Синди. — Бедный ребенок рос без отца, да к тому же с матерью, которая ему в сестры годится!
— А ведь она еще и в медицинский пошла! — добавила Шерил таким тоном, будто учиться в медицинском и одновременно воспитывать дочь — один из семи смертных грехов, примерно такой же, как пристрелить соседа, чтобы заполучить его жену, или сожрать пакет пончиков в одиночку.
Все, больше не могу. С гудящей головой я дошла до спальни и плотно закрыла за собой дверь, чтобы не слышать голоса злобных мамашек. На экране компьютера мерцало очередное сообщение.
