Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья

— А может быть, тут важен сам процесс? — с намеком улыбнулась она и вдохновленно продолжила: — Вы вдвоем, в закрытом помещении, никто не смеет вас беспокоить… Тут и жрец бы не выдержал. К тому же, Себастьян настолько обязательный, что не будь я замужем…

— Но ты замужем, — сварливо напомнила я, скрещивая руки на груди. — И вроде как счастливо.

Улыбка Хель стала шире, показались наружу острые клыки.

— К сожалению для многих девушек и женщин, сердце Себастьяна Эрриана занято, — протянула она, вновь взяв в руки ступку. — Похоже, ты очень сильно впечатлила этого светлого, раз он не побоялся так настойчиво ухаживать за темной.

— Откуда ты знаешь, что настойчиво? — раздраженно спросила я, скрестив руки на груди.

Ответом мне послужил веселый смех.

— Милая моя, вся академия об этом говорит. Уверена, что и светлые на ушах. Это интересней, чем любовные романы, — призналась Архелия, изящным движением плеча откидывая волосы назад.

— Архелия Марибо веками известна как хладнокровная, безжалостная вампирша, практикующая самую опасную и древнюю магию. Даже самые кровожадные монстры начинали дрожать, когда рядом появлялась ты, и так было еще до моего рождения. Почему же мне так не повезло увидеть тебя как язвительную, но очень доброжелательную женщину?

Она покачала головой в ответ на мои рассуждения и ответила с легкой улыбкой:

— Всего полгода назад закончилась война, которая унесла жизни дорогих мне людей. Поверь, ради оставшихся в живых членов моей семьи я вновь стану кровожадной, безжалостной и смертельно опасной. И я все еще остаюсь вампиром, убивать — это мой инстинкт, пусть и сдерживаемый. Но примирение с мужем после тысячелетней ссоры благотворно влияет на отношение к окружающему миру.

Скрывая усмешку, я закатила глаза и уже направилась к выходу, когда Архелия добавила:

— К тому же ты мне нравишься, Рейвен. Напоминаешь другую колдунью, которая снаружи сохраняет аристократическое достоинство, но внутри нее буря. И если когда-нибудь твоя буря вырвется на свободу… что ж, я хочу увидеть это зрелище из первых рядов. Будет забавно.

Пока я шла по коридору, тщательно раздумывала над словами Архелии. Не о Себастьяне, конечно. Об общей крови драконов и оборотней. В фолиантах из библиотеки Эрриана, рассказывающих о быте драконов, также упоминается их родственная связь. Может быть, они смогли бы скрещиваться?.. Хотя И Авенир, и Ингвар утверждали, что даже с оборотнями дракон не может зачать ребенка. Может быть, они о чем-то не знают. Такой вариант вполне возможен. Архелия права, нужно отложить книги Эрриана и на практике подробнее изучить внутреннего зверя дракона и оборотня, найти общие черты.

Машинально кивала на приветствия студентов, на самом деле полностью погруженная в мысли. Ноги сами несли меня в нужном направлении — к кабинету. Поэтому я не сразу заметила, как ко мне присоединились.

— Ректор Маринер, — позвал Том, похоже, не в первый раз, — вы в порядке?

На секунду плотно сжав веки, я открыла глаза и посмотрела на заместителя.

— Прости, Том, задумалась. Ты что-то хотел?

— Да. У нас проблема.

— Боги, ну что на этот раз? — вздохнула я. — В мой кабинет опять влетели на метле?

Том замаскировал смешок кашлем.

— Хуже, ректор. Вас искал профессор Нерибас. Судя по его чрезвычайно разозленному виду, произошло что-то серьезное.

— У него постоянно происходит что-то серьезное, — проворчала я, открывая дверь в приемную.

Берта подскочила со своего места и растерянно заморгала.

— Там… Там профессор… Я говорила, что вас нет, но… — испуганно начала она.

Взмахом руки я остановила ее оправдания и переглянулась с Томом. Мда, профессор Нерибас окончательно обнаглел, иначе и не скажешь.

Том остался в приемной, в свой кабинет я вошла одна. Профессор Нерибас разъяренно ходил из стороны в сторону, сложив руки, а спиной.

— Вот вы где! — громогласно воскликнул он, останавливаясь. Густая седая борода и черная мантия придавала ему почтенный вид. Конечно, до тех пор, пока он не открывал рот. — Я вас везде искал, Маринер!

— Ректор Маринер, — невозмутимо поправила я и прошла к своему креслу. — Кажется, Берта сказала вам, что меня в кабинете нет. Разве это не значит, что в пустой кабинет врываться нельзя?

Нерибас презрительно фыркнул и навис над столом, упираясь ладонями в столешницу. Он занял более выгодное положение, когда я оказалась физически ниже него, но это не значит, что я поведусь на провокацию.

— Я требую исключения всего первого курса! — вдруг заявил он.

От искреннего удивления брови мои взлетели.

— С чего бы это, позвольте поинтересоваться?

— В этом году вы возглавляли приемную комиссию, отстранив меня от работы там! И к чему это привело? Студенты невежественные, ленивые и тупые!

— Студенты, по мнению преподавателей, всегда невежественные, ленивые и тупые, — пожала плечами я, — но это не повод их отчислять. Тем более весь первый курс. Дайте мне более вескую причину.

Я смотрела в его глаза прямо, не отрываясь и не моргая, что помогло мне не стушеваться под его взглядом. В итоге Нерибас сдался, поняв, что так давить на меня не получится, и уселся в кресло напротив.

— Они завалили пять контрольных. Пять, ректор Маринер! Ни одной положительной оценки на весь курс.

Выпустив темную магию, я мысленно потянулась к двери. Темно-фиолетовые и синие нити потянулись к дверям, обхватили ручку и потянули на себя.

— Том, зайди сюда! — позвала я, втягивая магию обратно.

Заместитель немедленно вошел, плотно прикрыв за собой дверь, и вопросительно посмотрел на меня. Нерибас скривился и в его сторону не повернулся.

— Есть ли жалобы на первый курс… от других преподавателей? — поинтересовалась я. — Неэтичное поведение, регулярные опоздания, конфликты, отсутствие интереса к учебе?

Том нахмурился, вспоминая, и медленно покачал головой.

— Еще ни один преподаватель, помимо профессора Нерибаса, не жаловался на них. Ни в словесной форме, ни в официальной докладной.

Я терпеливо посмотрела на недовольного Нерибаса, ожидая, что он скажет.

— Первый курс должен быть отчислен, — упрямо заявил он.

Внутри вспыхнула злость, я с трудом подавила ее, но раздражение скрыть не удалось.

— Похоже, вы не можете найти общий язык с первым курсом. Отлично. Хорошо, что жаловаться умеете не только вы, профессор. Исходя из стопки обращений недовольных студентов, я отстраняю вас от ведения предмета «Теоретическая темная магия» на первом курсе, — официальным тоном подытожила я.

Глаза Нерибаса округлились. Таких радикальных мер он явно не ожидал.

— Но я… я… Это же треть моей учебной нагрузки! — возмутился он. — Моя зарплата упадет!

— А вам какая разница, отстранят вас от студентов или студентов от учебы? — раздраженно поинтересовалась я. — Вы в любом случае теряете треть нагрузки.

— Да как вы смеете, Маринер! — процедил он. Морщинистая бледная кожа покрылась красными пятнами.

— Ректор Маринер, — холодно поправила я и твердо добавила: — Обращайтесь ко мне с уважением, как и подобает, иначе я пересмотрю свое решение и уволю вас. Вам давно пора на заслуженный отдых, и радуйтесь, что я все еще позволяю вам третировать старшие курсы. До свидания, профессор Нерибас.

Мысленно проклиная меня, старый преподаватель поднялся и довольно бодро для своего возраста направился к двери. Ею он, конечно же, хорошенько хлопнул напоследок, выражая свое раздражение.

Том медленно выдохнул и осторожно заметил:

— В последнее время Нерибас ведет себя довольно агрессивно. Его требование максимально нелепо. Но стоит ли его отстранять от преподавания на первом курсе?

На мгновение спрятав лицо в ладонях, я устало посмотрела на заместителя и призналась:

— Я действительно задумываюсь о его увольнении. Ему бы уже спокойно доживать свои дни, а не издеваться над студентами.

— Без этого он быстро зачахнет, — отметил Том, присаживаясь на место, где сидел Нерибас.