Сейчас он очень изумится, мстительно посмеялась я про себя.
— К сожалению, нет. Часть картин только что кто-то сжег прямо в рамах. Я успела получить парочку образцов, но показать я их смогу послезавтра.
Дин в один миг посерьезнел. Он знал, конечно же, о суде, и поддерживал меня как мог, как и остальные коллеги из посвященных. Все так участливо отнеслись к моему решению, что временами я упрекала себя, что держу это в тайне — известно об усыновлении лишь тем, кого может вызвать судья для получения моей характеристики.
Управление своего рода братство, семья куда большая, чем иная связанная родственными узами.
— Я обязательно приеду, — тепло сказал он. — Ну и заберу твои образцы. Будет информация — сразу скину. Удачи.
Смысл? Какой во всем этом смысл? На поверхности только один: сжечь оригиналы, получить страховку, но снова мешали «но». Ни одна страховая компания не застрахует картины при отсутствии охранных систем — от кражи, при отсутствии пожарной сигнализации — от огня. Они себе не враги, даже если клиент — князь Ланарт. А если компания умышленно пошла на сделку с Ланартами или мошенничество — кто знает, кто в таком случае выиграет суд и кому достанутся деньги. Я сказала бы, что адвокатам, и этим все ограничится.
Тем более это поджог. И — это тоже нельзя исключать — поджечь картины могли специально, чтобы инициировать разбирательство со страховыми компаниями.
Нет, и от досады я хлопнула ладонью по столу. Слишком ненадежно. Ни одной стороне это не выгодно, в таких играх ставят с крайне большим шансом на выигрыш.
Но кто-то поставил, несмотря на всю — как иронично — призрачность этого выигрыша. Так кто и на что?
Глава восемнадцатая
Я сидела на кровати и беззастенчиво пользовалась тем, что Дин торчал на рабочем месте. За ним такое водилось, он любил, когда в управлении было пусто и ему никто не мешал. Я же издалека действовала ему на нервы.
«Узнай, пожалуйста, поточнее, делали ли князю в больнице пробы на алкоголь. И еще: числятся ли за ним какие-нибудь грешки?»
Сигнал был нестабилен, за окном поднимался ветер. Пожарные скоро уедут, а ближе к ночи обещал приехать отец Питер. Хорошо бы князь не проснулся к этому времени. Знает ли он, где гидрант? Есть ли гидрант в этом замке?
«Записал. Про парня тебе интересно? На фамилию Ланарт есть происшествия».
«Не спрашивай глупости!»
«Превосходно. Этот князек, который младший, раз десять… четырнадцать, попадался полиции за превышение скорости, один раз — за уличные гонки. И вообще тот период, который у него после колледжа и до отъезда на учебу за границу, довольно паршивый с точки зрения закона. Аккурат перед тем, как уехать, он сбил женщину, и она осталась хромой».
Любопытно, подумала я. Кристиан говорил про погибшего друга, а машину вел аккуратно. Для гонщика было бы характернее покрасоваться передо мной, но кто знает, как на него подействовало происшествие с близким ему человеком.
«Кристиан понес наказание?»
«Это еще занятней: сестра потерпевшей очень богатая вдовушка. Муж скончался от естественных причин, чтобы ты не задавалась вопросами. Как тебе — “Таймс Медиа»?»
Я не удержалась и присвистнула. Дин взял достойный реванш за поджог картин. Огромная медиа-империя, конечно, эта женщина лишь одна из акционеров…
«Она там не появляется, я имею в виду — официально, но ты же понимаешь, деньги и желание покопать под Ланартов».
«Дин, ответь на вопрос!»
«Вину за наезд взял на себя его друг. Ну или приятель. Кристиан сразу после этого свалил за рубеж. Интересно, он там куролесил так же?»
Деньги, деньги. Ланарты дали взятку? Я закусила губу. Из того, что я знала об их финансовом состоянии — сомнительно, но вдруг?
«Полиция не стала разбираться?»
«Откуда я знаю? Это Керриг, Меган, думаю, что всех все устроило».
Да, потому что меньше поводов для нового бунта. Иногда для бунта повод вовсе не нужен, и все же лучше его не давать…
«А за князем что-нибудь числится?»
Дин долго не отвечал, и я нервно потряхивала смартфон, как будто это могло помочь не терять соединения.
«Кристальной чистоты человек. Я бы ему на твоем месте не доверял».
Я усмехнулась: в этом весь Дин, он считает, что человеку без недостатков есть что скрывать. Он и во мне нашел многое из того, что я в себе не подозревала — высокомерие, нетерпимость, но объяснял это тем, что иначе не смог бы со мной сработаться.
«А картины?»
Дин опять замолчал. Я разобрала голоса с улицы — пожарные закончили работу, больше я никому не мешаю, пора приниматься за дело… Времени потеряно очень много, все лгут, кому бы задать хоть один вопрос, не нарвавшись на вежливые отговорки.
«Непонятно с картинами. Особенно та, с парочкой, то ли я идиот, то ли у тебя наложились снимки. Это вообще возможно на цифре?»
«Прости?..»
«Я увеличил ее, ну, которая оригинал, или — кто разберет, как такое называется? В общем, когда две картины почти что один в один, а детали разные? Сама посмотри!»
Как назло, изображение долго грузилось, а потом я поймала себя на том, что у меня отчего-то трясутся руки. Что я ожидала увидеть? Что угодно, но только не это.
«Не скажу, как называется, но иногда художники делали копии…»
«Да, на твоей фотографии девушка до боли смахивает на тебя. Ха-ха-ха, Ланарт знал, кто к нему явится, и решил подергать провидение за усы».
А на фотографии той картины, что прислал Дин — она хранилась в Столичном музее Ньюарка — девушка не была похожа на меня абсолютно. Более длинный и правильный нос, другая линия роста волос, глаза чуть навыкате, губы гораздо чувственнее моих. Парень… отдаленно напоминал представителя одной из известных мне лично королевских династий, но совершенно точно его нельзя было принять ни за князя, ни за Кристиана.
«Соедини меня с этой… медийной вдовой? Сейчас. Чтобы она не противилась, скажи ей, кто я».
«Резонно».
Я улыбнулась.
«Но тебя шарахает из стороны в сторону, напарник. Мне это не нравится. Ты до сих пор не взяла след».
Кое-что, скривилась я, кое-что у меня все-таки появилось. Немного, но это то, в чем я могу быть уверена. Активность в замке присутствует, и она — засеченная мной — безвредна. Не факт, что по стенам не жмутся другие сущности, но им есть где прятаться. Откуда они взялись?
И картина. Допустим, одна — определенно подделка. Я могла присягнуть, что дед не то что не позволил бы снять с портрета копию, он не показывал его никому, кроме самых близких людей. Картина написана хорошим художником, но те из них, кто обласкан вниманием журналистов, пишут только парадные портреты. Свое, для семьи, для памяти — как правило работа мало известных широкой публике мастеров. Отменных, великолепных мастеров, но — неизвестных, и причина подобной скрытности понятна… Бред, какой-то нелепый бред. Неужели Дин прав и Ланарты таком образом пытались намекнуть мне, что нам стоило бы породниться?
Я едва не расхохоталась. Смешно, и дело даже не в том, что я… Да, высокомерна, признала я, но несмотря на это я имела полное право связать свою жизнь с кем угодно. В пределах разумного и допустимого, но сейчас — как любая девушка с деньгами или титулом. Не обязательно избранник аристократ, но и не некто из трущоб. Есть границы, и имя им — благоразумие.
Номер, высветившийся на экране, был мне незнаком, и я помедлила долю секунды.
— Ваше высочество?
Голос принадлежал женщине скорее уже пожилой, и — да, я кивнула — она привыкла общаться с людьми моего круга.
— Я Лавиния Антхольц, ваше высочество, ваш секретарь был так любезен, что соединил меня с вами.
— Большое спасибо, миссис Антхольц. — Дин был не из тех, кому трудно прикинуться кем угодно, если того требуют интересы следствия. — У меня к вам всего пара вопросов. Прошу вас, не удивляйтесь.
— Я вся внимание, ваше высочество.
Это «высочество», порядком уже забытое, мне приходилось проглатывать.
— То происшествие с вашей сестрой?..
