обличии источал серьезную опасность. Мало ли как он отреагирует. А папа, он же обычный человек.
На этой мысли я запнулась.
Обычный ли? А может и вообще не человек?
Сердце застучало быстрее. Невероятная догадка захватила все мое естество. А точнее предположение. Потому что вообразить такое было совершенно нереально.
Но что, если мой отец сам был драконом?
Оказавшись рядом с недовольно взирающими друг на друга папой и Георгом, я впилась в первого пристальным взглядом. Пыталась по совершенно неясно каким признакам, что-то для себя определить. Но единственное, что могло бы точно указать на иную расу — вытянутые звериные зрачки. А папа выглядел совсем как обычно.
Но ладно, даже если допустить теорию о том, что отец был драконом, то это означало, что и во мне было что-то «эдакое». Однако я ничего странного никогда за собой не замечала. Нельзя же просто родиться со второй ипостасью и никак не чувствовать ее существование? А может на Земле она была заблокирована?
— Что такое? — спросил подошедший к ним Николас.
— Твой алчный тесть желает заполучить зеркало Петара, — сердито бросил его кузен, негодующе сверкнув глазами.
Я озадаченно взглянула на предмет трений, не понимая, как золотую пластину размером со школьный альбом для рисования, можно было назвать зеркалом. Да, оно отражало людей поблизости, но весьма искаженно.
— А что в нем такого? — поинтересовалась я, гадая, зачем папе понадобился именно этот предмет, когда вокруг были вещи куда привлекательнее.
— В зеркале Петара можно изменить свою внешность, — пояснил Николас.
— А еще это самый большой артефакт из манны, — добавил папа, с жадным блеском поглядывая на зеркало, словно на новомодный гаджет последней модели.
— Манна? — вскинула бровь.
— Потом объясню, — нетерпеливо пообещал папа и посмотрел на Николаса. — Это мой выбор.
Я нахмурила лоб. Судя по мрачным лицам драконов, этот предмет был достаточно ценным, чтобы Георга схватил сердечный приступ.
— Нет, — вдруг отказал Николас.
— Ты говорил, что моя дочь получит все, что пожелает, — поджав губы, раздраженно сказал отец.
— И от своих слов не отказываюсь, — сбил с толку бывший. Затем взглянул на меня прямо и заключил. — Если это ее выбор, то так тому и быть.
— Ник! — возмущенно прошипел Георг.
Папа развернулся к драконам спиной и приблизился ко мне.
— Ксюша, говори, что хочешь зеркало Петара, — быстро зашептал он мне на ухо.
Я посмотрела на непримечательную золотую пластину, за которую бились мужчины, а потом перевела взгляд на наблюдавшего за мной мужа. Георг о чем-то злобно твердил ему на ухо, но тот будто его не слушал, цепко следя за моим лицом.
Мне не нужно было это зеркало. Я вообще ничего от Николаса не хотела, разве что нервы ему потрепать. Однако и папу подвести не хотелось. Но я не могла вот так на что-то решиться, не обладая никакой информацией. Сплошные недомолвки, обещания, секреты.
Николас сказал, что я должна расспросить отца, почему тот был против брачных браслетов. Получалось, что папа решал мою судьбу за меня, и все держал в тайне. Собирался ли он вообще что-то рассказывать, если бы не вся эта ситуация с разводом? Ладно Николас молчал. Хотя к нему тоже имелись вопросы! Но папа — это ведь один из самых близких людей. Как он мог так со мной поступить? И вот отец снова толкает меня сделать то, что нужно ему. Ничего не объяснив!
Но я больше не была маленькой послушной девочкой.
— Я все увидела и мне нужно время, чтобы принять решение. Я дам ответ в ближайшее время, — сообщила присутствующим.
— Дочь, ты совершаешь ошибку, — с досадой произнес папа.
— Лучше я буду совершать собственные, чем расхлебывать последствия чужих, — упрямо сказала я, чувствуя, что поступаю как раз-таки правильно.
Отец раздраженно выдохнул, махнул рукой и направился к выходу из сокровищницы. Георг последовал за ним, и мы с мужем остались вдвоем.
Мне вдруг стало неловко находиться наедине с бывшим. В последнее время между нами будто что-то нарастало, чему я не могла дать точного определения. Какое-то напряжение.
Николас смерил меня странным нечитаемым взглядом и первым двинулся в сторону выхода. Я пошла следом за ним, ничего не подозревая, как неожиданно муж закрыл дверь в сокровищницу, отрезая нас от мира.
Николас
Наконец-то.
Дракон внутри довольно заурчал. Словно он был не огромным опасным зверем, а домашним котом, ищущим ласки хозяйки.
За спиной раздался растерянный голос Ксюши:
— Что ты делаешь?
Хотел бы я сам знать, что я делаю. Что вообще делает эта тупоголовая ящерица?
Похоже брачные браслеты набирали силу, толкая довести начатое до логического конца. Меня все сильнее тянуло к жене. Голые инстинкты требовали схватить ее, утащить далеко и сделать своей. Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы контролировать порывы звериной сущности.
Хотя кому я врал? О каком контроле могла идти речь, когда я как полоумный кинулся в бани, едва получив сообщение от этой огнедышащей сволочи Георга? Спасибо, что хоть об одежде успел позаботиться. Иначе бы опозорился в край. Сколько я уже успел собрать штрафов за последние сутки? Как бы меня вообще не привлекли к ответственности за подозрение в драконьем бешенстве. Отец Даны уже слал мне тревожные сообщения. Еще немного и наши с ним договоренности канут в небытие.
Георг скотина. Чего он добивался?
— Николас? — голос Ксюши из недоуменного стал настороженным.
Чтобы не пугать ее, я повернулся к жене лицом и сунул руки в карманы. Во избежание.
— Хочу перемирия, — сказал я, вызвав у Ксюши удивление.
Помедлив буквально мгновение, она деловито уточнила:
— Взамен на что?
Надо же. Я был почти уверен, что она мигом ухватится за это предложение. Ведь Ксюша всегда избегала любых конфликтов и всячески старалась найти компромисс. Я каждый раз удивлялся тому, что она изменилась и не мог понять, разочаровывает меня это или интригует? Вероятно и то, и другое.
— Выходка Георга на улице поставила меня в неудобное положение перед невестой и ее семьей, — начал я, деликатно умолчав о Ксюшином участии. — Речь о семейном торжестве.
Ксюша хмуро сдвинула брови, но не сказал ни слова, молча ожидая продолжения.
— Мне нужно твое присутствие в качестве невесты Георга, — озвучил свою просьбу, колоссальными усилиями заткнув пасть дракону.
Тот требовал сейчас же пойти и зажарить кузена до состояния уголька.
— Взамен на что? — сухо повторила свой вопрос Ксюша, скрестила руки и принялась разглядывать ногти.
— Что угодно.
— И даже зеркало Петара? — вскинула она брови, подняв на меня испытующий взгляд.
— Что угодно.
— Но в пределах пятнадцати процентов? — ехидно хмыкнула Ксюша, оглянувшись на стеллажи с артефактами.
— Бери все, что захочешь, —
