женщина откуда-то позади нас, и толпа ахнула и закричала как раз в тот момент, когда четыре огромные белые лапы врезались в Нимф, удерживающих нас. Передние две были облачены в металл Феникса, и из их когтей вырвался огонь, быстро убив двух Нимф.
Нас опрокинули, и Орион притянул меня к своей груди, окружая своим телом, когда Сет перепрыгнул через нас и разорвал еще одну Нимфу одними зубами. Джеральдина сидела на нем верхом, одетая в какие-то сверкающие бронзовые доспехи воина с острыми серебряными сиськами.
Она взмахнула кистенем над головой, проламывая черепа Нимф, тени и пыль вырывались из них, когда они падали. Из-за боли и слабости в теле я едва могла найти в себе силы надеяться.
— Ради моих самых славных величеств! — воскликнула она. — Гибель зовет меня по имени, и меня зовут Джеральдина Гунделлифус Габолия Гундестрия Грас! Услышьте меня!
Калеб появился в поле зрения, одетый в черное, опустился на песок перед нами и прижал руки к моей спине, где щупы Нимфы вонзились в меня. Я застонала от боли, когда он исцелял меня, а после перешёл к исцелению Ориона, чьи пальцы сомкнулись вокруг моих. Когда все было готово, Калеб без единого слова воткнул иглу в мою руку, и я задохнулась, когда антидот Подавителя Ордена хлынул в мои вены.
— Я держу тебя, — прорычал он, отстегивая наручники ключом и бросая его Ориону.
— Спасибо, — сказала я, задыхаясь.
— Вставай, сражайся, беги, вот план — о, и не умирай, — сказал Калеб, доставая из-за спины огромный меч, в котором я узнала тот, что сделала для Ориона. Он передал его ему, а затем скрылся в тумане.
Магия устремилась к моим кончикам пальцев, и я притянула Ориона ближе, пока Нимфы отвлеклись на наших друзей, и крепко прижала его рот к своей шее. Он не ел с тех пор, как мы были в доме Стеллы, и, должно быть, изголодался по магии.
— Пей, — скомандовала я, создавая вокруг нас воздушный щит, и он сделал это, его клыки вонзились в мое горло, пока он заряжал свою магию моей собственной.
Я едва успела вздохнуть с облегчением, как вокруг нас воцарился хаос и над головой пронеслась тень огромного Штормового Дракона. Толпа кричала, смерть проносилась по амфитеатру на яростных, хищных крыльях, а молнии Данте взрывали трибуны, и появлялось все больше и больше наших друзей.
— За истинных королев! — Хэмиш бросился сквозь толпу, срывая с себя одежду, прежде чем превратиться в огромного черного Цербера и разинул пасть на Фейри, которые пришли посмотреть, как мы умираем. Там были Тиберийские Крысы, Минотавры, Волки. Это был прекрасный, ужасающий хаос. И я упивалась всем этим, надежда росла в моей груди, а силы возвращались яростной волной. Я не могла видеть Лайонела за роем теней, когда Клара боролась, сдерживая всех, кто осмеливался попытаться приблизиться к нему. Но моя сестра там, наверху. И я должна добраться до нее.
Когда Орион закончил, мы поспешно поднялись на ноги, залечивая раны, и я вскинула руки, когда огонь Феникса пронзил мое существо. Мрачная и мстительная улыбка затронула мои губы. Над ямой щит опущен, и наши друзья здесь, спасая нас. Судьба дала нам второй шанс. И я собирался использовать каждую секунду этого шанса.
Когда Сет и Джеральдина прорвались сквозь Нимф впереди нас, а Орион рвался вперед, чтобы срубить мечом еще больше, я протянула ладони и выпустила огромный поток огня Феникса, позволяя ему рассекать Нимфу за Нимфой, пока половина из них не начала бежать, пытаясь спастись. Но я не собираюсь проявлять милосердие. Пришло время королю и его армии пасть. А королевам Вега — восстать.
Макс
Моя темно-синяя чешуя покрыла мое тело, когда я взлетел над амфитеатром порывом ветра и удержался в воздухе над толпой кричащих, сражающихся Фейри.
Драконы взревели, когда они перекинулись и поднялись в небо, защищая своего короля, а я нырнул в глубокий колодец силы, который содержали мои дары, пока искал каждого из них своей психикой.
Я цеплялся в разум за разумом, их измененные формы делали их еще более доступными для захвата, когда их магия вне игры, и я вызвал все самые глубокие, самые темные чувства страха, безнадежности и ужаса, какие только мог, и вгонял их в них со всей силой.
Люди в панике кричали, когда мощь моих даров обрушивалась на всех них, и чем больше они боялись меня, тем больше это подпитывало мою собственную силу.
Лайонел все еще был скрыт под завесой теней на трибунах подо мной, и я проклинал его, когда заметил Калеба, пытающегося пробиться сквозь них, чтобы добраться до него.
Данте Оскура свирепо взревел, пронесшись над головой в своей форме Штормового Дракона, мощь бури рвалась из его пасти, молнии били со смертельной точностью, врезаясь в сторонников Лайонела и уничтожая их снова и снова.
Он развернулся к земле за огромным каменным сооружением, где проводились игры Лайонела, и я воспользовался своей магией воздуха, проносясь по небу вслед за Штормовым Драконом. Я приблизился к нему, вселяя мужество и уверенность в повстанцев, цепляющихся за его спину, когда он приземлился, чтобы высадить их, и чтобы они смогли присоединиться к битве.
Когда они спрыгнули с его спины, все изменились, большинство из них превратились в стаю огромных Волков, но один гигантский Немейский Лев ринулся в бой вместе с ними, рыча так громко, что, казалось, небо задрожало от этого.
Взрыв магии врезался в щит, который я создал вокруг себя, и я зарычал от злости, отрывая взгляд от мятежников и обнаруживая Варда, стоящего подо мной на стене, опоясывающей трибуны, с огнем в ладонях, когда он поднял руки, чтобы выстрелить в меня еще раз.
Я сорвал лук со спины и прицелился в него, свирепо улыбаясь, когда позволил ему выстрелить, вся сила его магии врезалась в мой щит и заставила его завибрировать от силы, которую он использовал.
Но я был Наследником Совета Целестиалов, одним из самых могущественных Фейри в мире, и он должен был, блядь, подумать лучше, прежде чем брать меня на себя.
Я позволил своему щиту исчезнуть на полсекунды, после чего выпустил стрелу,
