— Вау! — выдохнули все, заворожено глядя на птицу, величественно размахивающую крыльями.
Я постепенно уменьшала ее и, наконец, вовсе превратила в одиноко погасшую искру. Не выспавшаяся я долго держать ее не хотела, да и не могла. В нормальном состоянии после пяти минут у меня, как по таймеру, начинала болеть голова, клонило в сон, и огненный образ через движение пропадал. А сегодня и без того кофе лакаю.
Я снова села, отхлебнула из кружки. Нет, все больше не могу я пить эту гадость. Никакого перенапряжения, сегодня пусть ученики пашут, семинар же у нас.
— Так, как ваши успехи? Кто мне сегодня куличики будет строить на оценку?
Группа тут же притихла и зашуршала учебниками. Вот странно, когда меня учила моя бабушка, я ни одной бумажки у нее не видела. А тут такая кипа макулатуры и кому-то она еще и помогает. Да я ее искренне хотела перевести на вторсырье, муть писали страшную. Мне иногда очень хотелось взять книжку и чисто ради интереса прочитать на очередной планерке, чтобы стыдно стало такое барахло хранить в библиотеке.
На третьей паре, когда у меня по расписанию стояло окно, ко мне зашла Ария, послав всех толпившихся с вопросами куда подальше. Она без комментариев заперла дверь и серьезно посмотрела на меня.
— Что-то случилось? — уточнила я, хлебнув кофе. Теперь он был еще и холодный, отчего стал гаже в два раза.
— Я насчет вчерашнего.
Я экстренно придумывала, как можно перевести тему. Если она начет спрашивать что-нибудь про поляну с эльфами, то я рискую завраться и рассказать ей про тот город. От мысли об этом безжизненном небе мурашки бегали почти такие же, как от кофе. А они, кстати, и были похожими. Одинаково горькими и отталкивающими.
— Игорь! — наконец смекнула я. — Я листочек вчера Арии не вернула. Принеси, пожалуйста!
Завхоз удивленно вздернула брови, не понимая, о чем я. Но когда птица передала ей помятую бумажку и сообщила, что я мелочная клептоманка, блондинка только улыбнулась. Села на первую парту, рядом с учительским столом, за которым я нюхала кофе.
— Сегодня вечером я, видимо, не приду. Еще неделю в таком ритме я не выдержу, надо выспаться.
— Зачем ты таскаешь эту макулатуру? — Ария завела разговор на отвлеченную тему, видимо, чтобы я не напрягалась так сразу.
— Мне нравятся твои стихи. Я в этом не разбираюсь, никогда не увлекалась поэзией, но твои за душу берут.
Она опять улыбнулась, посмотрела на смятый лист в своей руке и немного помолчала, что-то обдумывая. Она пришла сюда не ругаться. Хотя это было странно. Сейчас в грозном завхозе я видела маму, которая пришла к дочке мириться. Ария была только на три года старше меня, но почему-то мне казалось, что между нами целая пропасть. Как между этим миром и тем городом. Одна тоненькая пленка, сквозь целую дыру бесконечности.
— Если хочешь, я потом старые найду, — пообещала она. От такого я одновременно опешила и обнаглела:
— А можно еще один вопрос?
— Спрашивай, — блондинка согласилась без всяких оговорок. Обычно, так говорят либо, когда доверяют, либо когда хотят, чтобы им доверяли.
— Почему ты называешь покойную Марту старухой Изергиль?
Давно хотела спросить, но повода не находила. А тут как раз надо понять время.
— Ну, это старая склока, — Ария поморщилась и откинулась на спинку парты. А вот студенты так не делали. Они до сих пор проверяли насколько крепления на сиденьях целые.
— Мое настоящее имя Лариса. Лариса Зарецкая, — она улыбнулась, как будто заново знакомясь со мной. Удивительно, как многозначительны бывают улыбки. И как иногда странно звучат слова.
— Тогда почему Ария?
— Читала вообще этот рассказ Горького про старуху?
Я кивнула. Так странно здесь звучала его фамилия. Будто чужую веру в страну перетаскивали.
— Так вот, там был персонаж Ларра. Эта старая ведьма аж извелась вся. Пока я маленькая была меня тут никто не трогал, а как тетке по хозяйству помогать стала Марта при каждой встрече вопить начинала что-то про то, что я дочь орлицы и назвали меня правильно. И к людям я отношусь так же и закончу, как в книге писано. В общем, сама понимаешь, что сумасшедшей в голову придет. Я ее и стала звать старухой Изергиль. Да она и под описание подходила полностью, — Ария подмигнула. Она явно не огранивала себя традицией «либо хорошо, либо ничего».
— А почему все-таки Ария? Понятно, что после такого ты имя захотела сменить.
— Там вариантов сильно не было. Риса у меня сразу ассоциировалось с кухней, Ари — с попугаями, Ариса звучало как-то странно. Что толку одну букву отбрасывать? А потом с чьей-то легкой руки я и стала Арией. Мне нравится. Сразу характер в имени чувствуется.
Она еще раз улыбнулась и посмотрела на меня. Ну, видимо, сейчас ее очередь задавать мне убойные вопросы. Но только я на них вряд ли с такой легкостью отвечу. Придется мне оправдываться. Может сказать, что я влюбилась в эльфа? Хоть пособолезнует, но может и к Ядвиге потащить отпаивать.
— Ты ведь та самая Снежа, о которой вчера говорили эти трое?
Вопрос оказался хуже, чем я ожидала, но ответить на него было проще. Что-то внутри отчаянно пыталось завопить, что они все ошибаются. Это не я. Я другая. Я уж не серая мышь! Я голубая…
На этой мысли я чуть не засмеялась сама. Бывает иногда так весело думать с самой собой.
— Да, это я. Ты по описанию узнала?
— Нет, — спокойно ответила завхоз, глядя мне в глаза. Не знала бы, что она к магии отношения не имеет, подумала что гипнотизирует. У нее были очень красивые зеленые глаза. Повезло Юрке, очень приятно смотреть в такие. — Просто ты отреагировала странно. Ты никогда не пила, а тут буквально вливала в себя. И ушла сразу же, как смогла. Я подумала и решила, что таких совпадений не бывает. К тому же звать тебя не Оля и не Юля, и слишком молодая. Только парни могут не сложить два плюс два.
— Может, для них не показалось странным, что я напилась? — предположила я.
— Конечно! Для них вообще не странно, когда кто-то напивается. Я тебе больше скажу, если у тебя будет хоть малейшее желание, они тебя сами напоят.
Я улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы. Вчерашняя характеристика так и звенела в ушах.
— Ты ведь его любишь? — неожиданно взволнованно спросила Ария. Так странно видеть, как она замещает возмущение беспокойством.
— Кого? — не сразу вникла я в смысл вопроса.
— Ну не Степу же!
И тут же меня дошло, что она говорит о Юре. О своих чувствах вспоминать не хотелось, поэтому я перевела разговор на Степу. Всегда приятнее говорить о ком-то неприятном в такие моменты.
