– Ты говорила, как вы путешествовали с места на место, и ты всегда выступала с концертами, – напомнил Юлиан, и в его голосе прозвучала страсть любви.
Он придвинулся ближе к ней, и хотя их тела не соприкасались, она успела почувствовать и его тепло, и особенный мужской аромат, который тут же целиком окутал ее. И она словно растворилась в нем, а потому не сразу смогла продолжить свое повествование.
– Если же кто-то вспоминал о нас, мы выдавали себя за своих собственных потомков. Но это случалось редко, потому что мы отслеживали те места, где появлялись в последний раз и не навещали одни и те же страны в течение нескольких десятилетий. Дайан у нас поэт, он ловко справляется со словами, и, кроме того, отличный гитарист. Синдил тоже превосходный музыкант. Она играет практически на всех известных инструментах. Да и Берек не отстает от них, и ему очень нравится играть для наших слушателей.
Она продолжала говорить, хотя мысли ее сейчас были прикованы к его пальцам. А те, словно сами по себе, каким-то образом проникли к ней под рубашку и теперь принялись путешествовать по ее телу, словно Юлиан стремился запомнить каждый его изгиб.
– Берек и Дайан, – негромко повторил он имена членов ансамбля. При этом он щелкнул зубами, напомнив Дезари голодного волка.
– Эти двое ведут себя так, словно имеют на тебя какие-то права. – Его золотистые глаза потемнели.
– А ведь это не так. И вместо отца только старший брат Дарий может отвечать за тебя, да и то до того времени, когда тебя найдет твой друг жизни и заявит о своих правах. А этот момент настал.
Он быстро, как будто по какому-то внешнему приказу, наклонился к ней и прильнул губами к ее ключице. В тот же момент взгляд его сердитых глаз заметно потеплел. И хотя прикосновение оказалось легким, как перышко, оно тронуло ее душу, и сердце Дезари бешено заколотилось от каких-то неведомых эмоций, смысл которых она не понимала, да и не пыталась сейчас понять.
– Значит, ты нашел меня и хочешь заявить о своих правах? – Дезари отчаянно пыталась разобраться в своих мыслях.
Пальцы их рук переплелись. Затем он прижал ее руку к своей мускулистой груди, при этом невинно водя большим пальцем по ее запястью, там, где учащенно бился пульс. В это же время его губы скользнули вниз к манящей впадинке между ее грудей.
– Совершенно верно. Теперь ты принадлежишь мне, – прошептал он, словно обращаясь к ее груди, и от волнения по телу Дезари внезапно пронеслась полна слабости.
– Это ты так считаешь. А я – нет. – Дезари ни как не могла совладать со своим телом. Голова приказывала ей действовать решительно и незамедлительно, но руки и ноги отказывались выполнять эти приказы.
Его смех оказался негромким, но самодовольным.
– Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь теперь уйти от меня, – улыбнулся Юлиан, переводя внимание на ее руку. Теперь его губы заскользили по ее внутренней стороне, чуть замерли у локтевого сгиба и поднялись выше, в сторону плеча.
– Но какой бы я был друг жизни, если бы не смог удержать возле себя ту, которая принадлежит мне, верно?
Он нагнулся над ее рукой, и в это время его золотистые волосы упали ей на кожу. Дезари закрыла глаза, ощущая, как тепло и приятно стало ей от этого прикосновения.
– Ты такой же самоуверенный и гордый, как Дарий, – улыбнулась Дезари, удивляясь при этом себе самой. Ей нравилось чувствовать себя во власти его рук, ей хотелось всегда смотреть в эти глаза расплавленного золота. И даже его надменность почему-то нравилась певице.
– М-м-м… – рассеянно промычал Юлиан. – Правда? – Он провел рукой по ее груди и нащупал край рубашки.
– Но ты же любишь во мне буквально все. – С этими словами он зарылся лицом в водопад ее черных волос.
– Я сражен твоим запахом. – И тут его пальцы скользнули под тонкую ткань рубашки и плотно прижались к коже.
То, что в этот миг испытала Дезари, она не могла бы вообразить даже в самых дерзких фантазиях. Тепло его руки проникло внутрь ее тела, растворяя все вокруг.
– Я почему-то решила, что мы собрались поговорить, – растерявшись, произнесла певица. Ее руки словно начали жить собственной жизнью и помимо воли Дезари вдруг обняли Свирепого за шею. На секунду она закрыла глаза.
– А я и так разговариваю с тобой, – прошептал Юлиан. – Разве ты не слышишь?
Его голос бархатом прокатился по ее коже. Как же она могла не слышать его? Внутри нее все горело, будто где-то там, в ее теле, разгорелся вулкан страсти. И теперь расплавленная лава растекалась по всем клеткам ее организма, вызывая в нем одновременно и наслаждение, и боль. Неужели все может быть так просто? Она повернулась к нему и чуть приоткрыла губы в ожидании, когда их уста сольются.
В следующий миг земля задрожала под ногами Юлиана. Дезари отчетливо услышала раскат грома и увидела, как полыхнула в небе бело-голубая молния. Юлиан успел толкнуть ногой дверь в хижину. Зверь, живший внутри него, рвался наружу. Юлиан прижался губами к устам Дезари, в то время как из глубины его горла раздался рык.
Свирепый с силой прижал Дезари к себе рукой, как самое дорогое создание для него на всем свете, и теперь он не представлял себе жизни без нее. Другую руку он осторожно положил ей на грудь. Она до боли хотела его и уже ничего не соображала, она только желала, чтобы его рука начала двигаться. В любом направлении. Его губы казались ей одновременно и мягкими, и удивительно упругими. Они требовали от нее полного подчинения. И вот наконец его рука начала движение. Она отыскала маленькую застежку в передней части бюстгальтера, и через мгновение груди Дезари высвободились и тот же миг она испытала невероятное чувство необузданной жажды любви.
Дезари застонала, а Юлиан в это время ласкал ее полную грудь. Ее удивило и то, что он мог доставлять ей наслаждение даже тем, что просто держал ее грудь в своей ладони. Ладонь начала двигаться по ее восставшему соску, и Дезари высвободила губы, чтобы самой исследовать его тело.
Все ее тело превратилось в жар, а рука проникла под его рубашку, и жадно припала к жаркой груди, покрытой маленькими золотистыми волосками. Из-за Юлиана она сейчас чувствовала себя живой. Это он заставлял ее ощущать себя настоящей женщиной.
Юлиан продолжал ласкать ее грудь, не переставая поражаться красоте ее тела. Его удивляло все, и шелковистость ее кожи, и переливающиеся волосы. Она казалась такой маленькой в его объятиях, но тем не менее каждый ее мускул оставался твердым. Ее руки сводили его с ума. Тело бушевало, требуя разрядки, так что одежда стала неимоверно тесной.
Дезари придвинулась к нему еще ближе. Тело Юлиана содрогалось. Ее губы коснулись его груди, и Юлиан напрягся, когда язык певицы провел влажную дорожку среди золотистых волосков.
