Опьяненный воспоминаниями, Алекс вышел из-за деревьев на обочину дороги, где слой снега был тоньше. Три оленя. Нет, это не олени. Слишком большие. И слишком отвратительные. Что, чёрт побери, это такое?
Что бы это ни было, они были огромными — да просто гигантскими! — и они стояли прямо перед ним, поедая сухую траву, проглядывавшую из-под снега. Тот, что с рогами, находился, наверное, не более чем в шести футах от Алекса. Животные одновременно подняли головы и уставились на мужчину расширившимися от удивления глазами. Алекс тоже замер, прислушиваясь к влажному, сладкому биению их сердец, к свисту крови в их венах. Когда создания одновременно пустились наутек, он без особых раздумий бросился следом.
Что ты вытворяешь, Алекс? Его разумная часть — житель Нью-Йорка — знала, что он не сможет завалить это… да чем бы оно ни было. Канадский олень? Даже если бы он не был так ранен, ему не удалось бы сделать это в одиночку. Но его другой части — голодной, обожженной части — было наплевать. Эта часть жаждала живой крови, много крови. И эта часть управляла им. Таким образом, ощущая себя более чем просто сорвавшимся с цепи полным идиотом, Алекс начал преследовать это чудо-юдо. Северный олень?
Определенно, они были более сложными мишенями, чем люди. Треск ломающейся ветки мог так напугать их, что они унеслись бы на полмили, и он никогда бы не смог их догнать. Он отслеживал их по запаху и, в конечном счете, обнаружил их на чьем-то заднем дворе — если акр неогороженной земли можно было назвать задним двором.
Эти животные, похожие на оленей, казались нереальными, просто огромными. Они обдирали кору с деревьев, медленно обходя вокруг детской игровой площадки, состоявшей из трех обледенелых качелей да припорошенной снегом горки. Алекс обошел их по кругу, чтобы подойти к ним против ветра. В доме было темно.
Ладно, и что теперь, Маугли?
Он на самом деле не осознавал, что делал, или просто не хотел об этом думать, но поймал себя на том, что выбирает крепкое, гладкое полено из поленицы рядом с домом. Такое, которое идеально ляжет ему в руку. Нервничая и истекая слюной, он с трудом сглотнул. От возбуждения у него удлинились клыки, отчего пришлось разомкнуть губы, приоткрыть рот и обнажить зубы. Просто чтобы не поранить себя самого.
В то же время от такой «улыбки» невольно становится лучше в любом самочувствии. Ничто так не помогало Алексу сосредоточиться, как этот зловещий оскал. «Улыбка» напоминала Алексу о том, что он вампир, и не просто вампир, а Фостин.
Он полагал, что ему хватит сил для одного броска и одного удара. После этого ставки уже будут сделаны. И будь он проклят, если проведет еще одну ночь, ползая за паразитами. Он хотел того, что стояло сейчас перед ним и щипало травку, в тот момент он отчаянно жаждал крови только этих существ.
Выглянув из-за угла дома, он заметил, что тот, что с рогами, находился к Алексу ближе остальных. Зверь был большой как лошадь, и выглядел так, будто у него из головы росли две вешалки для пальто. С ним Алекс предпочел бы не иметь дела. Он ждал, пока поближе подойдёт один из тех, что поменьше.
Но пока он наблюдал… страшилище... подняло свою огромную голову и принюхалось к воздуху. Алекс знал, что оно собирается удирать, а остальные последуют за ним. И он может прогоняться за ними до самого рассвета.
Алекс рванул вперед, двигаясь так быстро, что для человеческого глаза был бы просто размытым пятном. Этим он застал похожих на оленей животных врасплох, потому что до них не дошло, что происходит, пока он не оказался совсем рядом. И тогда они увидели его, но было уже слишком поздно. Он замахнулся поленом как бейсбольной битой. Оно раскололось о череп самца, издав при этом звонкий звук, словно от удара обо что-то пустое. Алекс чуть было не вывихнул себе обе руки.
Мужчина видел в глазах животного испуганное недоумение. Существо было ранено, но не упало. Наоборот, даже рвануло вперед.
Алекс отскочил назад, держась подальше от смертоносной вешалки.
Он не испытал никакого духовного просвещения в этот момент борьбы со смертью. Облом. Полный облом! Теперь Фостину придётся побороться за свою жизнь. Он хотел жить. К тому же знал, до какой степени это будет смешно. Будет чертовски, до истерики смешно, если ему придется умереть здесь голым, насаженным на рога по-настоящему разозлившемуся оленеподобному монстру.
Язвить моментально расхотелось, когда он врезался спиной в холодную, дребезжащую стену. Хлипкий алюминиевый сарай. Самец протаранил сооружение, издав оглушающий, металлический скрежет и зажимая Алекса рогами как в клетке. Короткие отростки этих рогов ушибли и без того поврежденную плоть.
Лось! — вспомнил Алекс в момент блаженного озарения. Воспоминания из давно забытых учебников по биологии вернулись к нему словно напутствие в последний путь. Вот что это такое! Меня убьет долбанный лось-самец.
Лось выдернул рога из алюминия, чтобы снова наброситься на Алекса. И когда чуть было не насадил на рога, Алекс схватил полено и угодил им лосю прямо между глаз.
Лось повалился на землю как мешок с песком.
Алекс прыгнул на него и за рога оттянул голову животного назад, выставляя горло. Сонные артерии и яремные вены пульсировали глубоко под густым черным мехом на шее лося. Остальное тело животного было покрыто более светлой и короткой шерстью, но чтобы добраться до того, что ему было нужно, Алексу пришлось прорваться сквозь эту грубую, пахнущую мускусом гриву. Он отчаянно рычал, пока не добрался до плоти и не впился в артерию.
Фонтан крови ударил Алексу в щеку. Он открыл рот и стал пить так быстро, как только мог. Лось брыкал ногами и пытался поднять голову, но Алекс опять оттянул его голову назад и продолжил пить. Лось издал тяжелый вздох, приподнимая и опуская Алекса словно на волне, а потом сдался.
Спасибо, спасибо, спасибо.
Жар умирающего тела впитывался в окоченевшее, испытывающее потребность в том тело Алекса. Сильно стучавшее огромное сердце наполняло рот горячей, пахучей кровью, которая стекала вниз по горлу. Как бы быстро Алекс ни глотал, он не мог выпить ее всю. Кровь струилась из его рта и текла по груди.
В голове у мужчины мелькнула мысль, что в любой момент из дома может кто-нибудь выйти, посмотреть, что за шум, но ему было все равно. Всё, что в тот момент имело значение, так это еда.
Алекс никогда не кормился от одной единственной жертвы, ни разу за всю свою жизнь.
И он никогда не убивал, чтобы кормиться. Кроме паразитов прошлой ночью. Он поглощал их маленькие, извивающиеся жизни так быстро, как только мог, стараясь поскорее с этим покончить. Но убийство этого благородного создания, настолько достойного противника, глоток за глотком казалось и честью, и грехом.
