Он поклонился и махнул рукой в сторону нашего нового дома. Посмотрев на красивые стены и скалящихся горгулий, я искренне пожелал, чтобы никто никогда не приглашал меня внутрь, и я бы навсегда остался на улице, несчастным обитателем парка.
А потом кто-то закричал.
Мы с Дамоном ворвались в дом одновременно, чуть не сорвав дверь с петель.
Маргарет стояла посреди гостиной белая как снег, зажав рот ладонью. И тому были причины.
Вся комната была заляпана чем-то, что я принял за черную краску, но потом запах словно ударил меня: кровь. Человеческая. Галлоны крови медленно капали со стен и собирались лужицами на полу. Я чуть не сошел с ума, нервы натянулись, как струны.
Дамон прикрыл лицо ладонью, как будто пытаясь закрыться от запаха, и указал куда-то другой рукой.
Сначала я увидел пару ног в чулках на ковре, как будто кто-то выпил слишком много и упал. Потом я понял, что эти ноги лишены тела.
— Нет… — У меня задрожали колени.
Тела Лидии, Бриджит, Уинфилда и миссис Сазерленд были кусками разбросаны по комнате.
Семья, в которую я вошел, чтобы защитить ее, невинные люди, которых я пытался оградить от сумасшествия Дамона, были мертвы. Не просто убиты, а разорваны на куски.
— Что ты натворил? — закричал я на Дамона. От ярости трансформация началась самопроизвольно. — Что ты натворил?!
Я хотел разорвать ему горло. Это очень просто. Он чудовище, и я должен был убить его давным-давно, прежде чем он получил возможность разрушать жизни других людей.
Но Дамон был так же поражен, как и я. Льдисто-голубые глаза распахнулись от неподдельного удивления.
— Это не я.
Маргарет послала ему убийственный взгляд. Он говорил так, как будто это мог быть он, как будто он легко мог сделать это — просто не в этот раз.
— Я вам верю, — мягко сказала Маргарет, опустив голову.
Я удивился. Почему после всех вопросов, взглядов, аргументов — почему она верит ему теперь? Почему она, считая — и совершенно верно, — что он просто охотится за деньгами и сбежит, как только просохнут чернила на документах, верила, что он не убийца? Хуже того, я тоже ему верил. Причин этому не было, кроме его ровного голоса.
Маргарет, как будто прочитав мои мысли, посмотрела на меня:
— Я всегда знаю, когда кто-то лжет, — просто сказала она. — Такой… дар.
Я вспомнил о словах Брэма — Маргарет могла причинять боль не прикасаясь. Коснулся кольца и подумал о ведьме по имени Эмили, которая наложила на кольцо чары, защищающие от солнца. Может быть, у Маргарет тоже есть какая-то Сила?
Я хотел было спросить ее, но она заплакала. Не время лезть с вопросами. Глубоко вздохнув, я подошел к останкам, пытаясь понять причину учиненной резни.
Вторая половина тела миссис Сазерленд лежала в неуклюжей позе рядом с диваном. Одна рука вытянута, как будто она пыталась подняться, доползти до дочери.
У Бриджит было разорвано горло, а руки и ноги обломаны посередине. Лицо осталось нетронутым. Мертвая, она казалась маленькой девочкой, которой и была на самом деле. Румянец постепенно уступал ледяной белизне, губы приоткрылись, как будто она спала. Огромные зеленые глаза, ясные, как у фарфоровой куклы, остались широко открытыми. Я осторожно опустил ей веки.
Лидия застыла, закрыв лицо рукой, как резная фигура на римской гробнице, сохранившая достоинство даже в смерти. Я отвернулся от ее изодранного тела, из которого торчали белые кости.
Уинфилд был похож на тушу большого животного, на буйвола. По телу шли удивительно аккуратные разрезы, как будто кто-то пытался его разделать.
Я повернулся к Маргарет и обнял ее, повернув ее голову так, чтобы она не смотрела на побоище. Она прижалась ко мне, но неожиданно замерла, когда я погладил ее по шее. Через мгновение она вырвалась. Шок постепенно уходил. Она села в кресло и снова обвела комнату взглядом, на этот раз спокойно.
— Когда я пришла, все уже было так, — медленно начала она, — я осталась у Ричардсов дольше всех, искала вас или кого-то, кто видел, куда вы делись. Брэм, Хильда и все остальные уехали раньше, они собирались сыграть с вами какую-то шутку в брачную ночь. Серенаду или что-то в этом роде. Я подумала, что вы сбежали в Европу, прихватив приданое.
— Европа, — задумчиво сказал Дамон. Я взглянул на него.
— Дверь была открыта, — продолжила она, — и… эта вонь…
Мы замолчали. Я не знал, что сказать или сделать. Если бы мы были людьми, я бы увел Маргарет из дома и позвал на помощь.
— Вы вызвали полицию? — спросил я.
Маргарет выдержала мой взгляд:
— Да, они скоро приедут. И конечно, подумают, что это вы.
— Это не так, — повторил Дамон.
Она кивнула, не потрудившись даже взглянуть на него. Лицо ее побелело, как будто со смертью всей семьи и из нее ушла жизнь:
— Я знаю, но вы все равно не невинные агнцы.
— Нет, нет, конечно нет, — странным голосом сказал Дамон, глядя на тело Лидии. На мгновение его черты смягчились, и он выглядел совсем как скорбящий человек. Потом он потряс головой, как будто стряхивая задумчивость:
— Маргарет, я сожалею о вашей потере, — небрежно сказал он, — но нам со Стефаном нужно бежать.
— Почему я должен идти с тобой? — резко спросил я. От запаха крови у меня кружилась голова и путались мысли.
— Отлично. Оставайся здесь или отправляйся в тюрьму.
Я повернулся к Маргарет:
— С вами все будет в порядке?
Она посмотрела на меня как на сумасшедшего:
— Вся моя семья мертва.
Казалось, будто бы она сейчас закричит. Я погладил ее по плечу, мечтая что-нибудь сделать или сказать. Никто не заслуживает такого. Но слова не вернут ее родных.
И тут мы услышали стук колес полицейского фургона и команды начальника.
— Задняя дверь, — велел я.
Дамон кивнул, и мы побежали через столовую и кухню к двери, ведущей на задний двор. Я почти коснулся дверной ручки, но тут Дамон сгреб меня, приложив палец ко рту. Прижался к стене, проследив, чтобы я сделал то же. Тут и я почувствовал то, что Дамон уже понял: за дверью был человек… нет, двое, тихо стоявшие с ружьями наперевес. Они были готовы к тому, что мы уйдем этим путем.
— Я справлюсь с ними, — предложил Дамон.
— Нет! Наверх! — возразил я. — Через окно.
— Отлично, — выдохнул Дамон, и мы медленно двинулись наверх по лестнице для слуг.
Звук взрыва, раздавшийся в холле, заставил нас замереть на месте.
— Ты наверх, ты и ты в гостиную, — жесткий голос отдавал приказы. Полицейские затопали, расходясь по всему дому.
Мы с Дамоном бросили попытки двигаться бесшумно и изо всех сил рванулись наверх. Там было двухстворчатое окно, которое мы распахнули, собираясь вырваться на свободу.
