– Ничего в них нет страшного, – невозмутимый, словно Будда, староста окинул сокурсников умиротворенным взглядом. – Извините, Кристина Евгеньевна, я сейчас все уберу.
С этими словами он ловко подцепил червячков и засунул их куда-то под повязку на голове. Раздался звук сдерживаемой тошноты. Отличница позеленела и, прикрывая рот рукой, выскочила за дверь.
– На плече, – со спокойствием человека, потерявшего способность хоть чему-то удивляться, произнесла Кристина. – Еще один. И давайте-ка вы сходите в медпункт, Вениамин Эдикович. Дело ваше, конечно, но червей все же стоит показать врачу.
– Они у меня не болеют, – без тени улыбки отозвался староста.
– Обалдеть! – хохотнул Костя с задней парты. Она послала ему гневный взгляд.
– Вениамин Эдикович, как ваш куратор, я не допускаю вас к занятиям по состоянию здоровья. И имейте в виду, я проверю, были ли вы в медкабинете. Если нет – поставлю прогулы! Идите.
Равнодушный Витамин аккуратно собрал свои вещи и поплелся к выходу под насмешливые комментарии одногруппников. Глядя на спокойную полуулыбку, с которой он игнорировал едкие фразочки, Кристина совершенно не к месту вспомнила басню про слона и Моську.
Успокоить группу удалось с трудом. Вернувшаяся заучка демонстративно пересела подальше, хотя староста вместе со своими червями покинул аудиторию. Кумушки азартно перешептывались, едва не подпрыгивая на месте от желания поскорее разнести по всему ПТУ такую шикарную, жирную сплетню. Гульнара косилась на преподавательницу с плохо скрываемым интересом.
"Ну давай, – как бы говорил ее взгляд. – Посмотрим, как ты теперь справишься".
Однако едва занятие закончилось, Гульнара оказалась в числе тех, кто покинул кабинет, хотя большинство учеников остались до следующей пары. Кристина притворилась, что с головой погружена в бумажки, изредка переворачивая страницы и что-то чиркая в блокноте. Если уйти, придется выгонять студентов и запирать аудиторию. А студенты, шляющиеся по коридорам без дела – это шумно и раздражает остальных учителей.
– Я как раз перед этим видела Марину Светозаровну, – в галдеже студенток послышалось что-то настораживающее. – И она прям гладила этот стенд. А там свет вырубило, мы от фойе далеко уйти не успели, обратно пошли. Вот тогда все и случилось…
До этого Кристине как-то не доводилось слышать отчество Марины, она видела в расписании только заурядную фамилию с инициалами. Светозаровна! Это ж надо! Но другой Марины у них не было. Кристина обратилась в слух, но так и не услышала больше ничего стоящего, только обычные мистические бредни:
– Мне кажется, человек она несчастный, вот может случайно и зарядила стенд отрицательной энергией? – предположила Полина, одна из впечатлительных малолетних девиц, веривших в любую чушь.
Кристина с трудом дождалась, когда закончится «окно» и студенты отправятся на следующую пару. И с не меньшим трудом запретила себе ускорять шаг, направляясь в учительскую.
И не даром – Марина вошла туда сразу перед ней, как всегда, дополняя свой нескладный образ кипой документов, казавшихся в ее руках такими же растрепанными и красивыми только потенциально.
Вначале Кристина хотела придумать какой-нибудь план, но, поглядев на соседку, плюнула на это и пошла напролом, благо, в кабинете они находились одни.
– Марин, неприятный разговор.
Светозаровна вздрогнула, положила на стол свои бумажки и уставилась на Кристину широко открытыми глазищами. Жуть!
– Тут студентки болтали, будто ты гладила стенд. Тот, который вчера едва Гульнару не прибил. Не хочу всего повторять… – Кристина замялась, едва не переборщив с прямотой.
«Ведь рассуждения про отрицательную энергию – такая же глупость, как дохлые кошки», – вертелось на языке.
– Неприятно это слышать, – закончила она.
Марина в это время менялась в лице, от бледной немощи до серой, тонущей, испуганной. Кристина пожалела, что начала этот разговор. Зачем ей это вообще сдалось? Пусть болтают, что хотят! Про ректора-оборотня, цвет глаз которого меняется в зависимости от фаз луны, про Светочку, колдующую над дохлыми кошками, и про Марину, заряжающую вещи убийственной энергией.
– А действительно. Я там вчера была. Подумать только! Он же на меня свалиться мог! Кристин, представляешь, у меня из головы прям вылетело, я расписание там переделанное повесила, а как стенд упал, даже не вспомнила, что подходила к нему! А ведь он тяжелый, костей не соберешь, половицу аж проломил!.. – голос Марины набирал оборот с каждым словом, грозя превратиться в кликушеский вой.
– Марин, успокойся, а? Ничего же не случилось.
– Так может мне еще там плохо стало, а я не сразу поняла? Вдруг там геопатогенная зона? Надо узнать историю этого здания. Здесь вполне могло произойти убийство…
– Ну хватит! Что ты как маленькая? – Кристина встряхнула собеседницу за плечи. – У тебя был шок от случившегося, это нормально. Никакой мистики! Пойдем, подышим свежим воздухом.
– А как же… – Марина со страхом оглянулась на бумажки, словно те могли кинуться вдогонку и растерзать.
Вот же трудоголичка несчастная! Или нет? Может, она в самом деле чего-то боится? В конце концов, о ней известно даже меньше, чем о Светочке.
– Никуда они не денутся! Ты – учитель. И ты принимаешь решения сама. Захочешь – начнешь с ними возиться только через две недели! Пойдем!
И Кристина решительно потащила слабо упирающуюся Марину к дверям. Та едва успела прихватить сумочку и ключи от кабинета.
Час на природе пролетел незаметно, но плодотворно. Здоровые краски вернулись на лицо Марины, она начала улыбаться и даже неловко шутить. Кристина старательно делала вид, что шутки смешные и очень понятные, а сама размышляла, кто мог так ее запугать. А главное, для чего? До устройства на работу в ПТУ или уже здесь?
Так и не решившись задать эти вопросы, Кристина вместе с приятельницей вернулась к учительской, где их поджидала недовольная Кашалотиха.
– Девочки, вы бы ключи кому-то передавали, если уходите. Я в кабинет из-за вас попасть не могу.
Марина залепетала было оправдания, но Кристина это пресекла, как бы невзначай сжав плечо соседки и сладко пропев:
– Конечно, Алина Степановна! В следующий раз мы непременно побеспокоим вас на лекции, чтобы отдать вам ключи, а потом еще раз, чтобы забрать их минут через пятнадцать.
Кашалотиха не сразу осознала услышанное, а потом ей показалось несолидным отгавкиваться – Кристина к тому времени успела открыть дверь и подмигнуть Марине. Но, кажется, в спину ей тихо донеслось что-то на «с». То ли «стерва», то ли что похуже. Кристина не возражала.
– Ой! Что это? – всплеснула руками Марина. – Ключ ведь был у нас?
На столе Кристины стояла коробка, упакованная в блестящую фольгу и перевязанная пышным золотым бантом. Поверх лежала одна, но большая чайная роза, к которой золотой ниткой крепилась карточка с одним-единственным напечатанным словом «Кристине».
– От кого это?
– Не знаю… – она повертела карточку и принялась распаковывать подарок.
Когда на свет показался чайник, чугунный, невероятно красивый, с зеленым напылением и восточным узором, сердце девушки растаяло.
Дориан. Конечно, чайник подарил Дориан. Кто, кроме него? У кого еще мог найтись запасной ключ от их бастиона? Да и о его любви к чаю было всем известно.
Кристина погрузилась в эйфорию, с которой на удивление органично переплетались бытовые мысли типа «даже хорошо, что чайник чугунный, на века, не разобьется… а на коробке написано, что чугун дольше удерживает тепло», или «хранился ли подарок у него в запасе, и это просто извинение за вчерашнее, или он заказал его специально для меня?»
Но самое приятное, что Кашалотиха стояла рядом и злобно кривилась, тоже уверенная в личности дарителя. Если раньше они друг друга просто недолюбливали, то теперь, поймав полный ненависти взгляд колючих глазок, Кристина поняла, что нажила кровного врага.
Глава 5. Трудные детки. Часть 1
У девчонки были острые худые плечи, крашеные в радикальный черный волосы и нахальный взгляд. Гриндерсы, драные джинсы, бритые виски, косая челка на пол-лица, руки в карманах – вид независимый и дерзкий. Но Кристина достаточно проработала со студентами и по напряженной спине, жесткой линии губ, сжатых, чтобы не дрожали, вздернутому подбородку смогла понять – девушка на пределе, еще немного, и сорвется.
