Трубецкой улыбку сдержал — несмотря на свой возраст, на старика старший Мещерский никак не тянул, и просьбу уважил.
Тут ведь, как с собаками — правильное поведение надо поощрять. А с неправильным…
Нет, о поступке Александра он бы рано или поздно узнал, но…
— Чья она дочь? — неожиданно спросил Мещерский, забрав стакан, дно которого изрядно прикрывала очередная настоечка собственного приготовления.
Трубецкой, прежде чем ответить, взял свой стакан, отошел к камину.
Огонь был неживым — иллюзия, но жаром обдавало по-настоящему.
— А сам-то как думаешь? — не обернувшись, дал он возможность высказаться Мещерскому.
То, что полученной изначально информацией князь не удовлетворился, было очевидно, но вот насколько…
— Вариантов у меня было немного, — по-стариковски пошамкал губами Мещерский, — а ты своей просьбой пригласить Воронцовых убавил до единственного. Так что глупый вопрос. Хотя… — он с иронией посмотрел на Трубецкого, — если ты о тех домыслах, что княгинюшка Салтыкова князю рога наставила…
— А если это не домыслы? — лишь теперь сдвинувшись, чтобы лицом к лицу, отсалютовал ему стаканом Трубецкой.
И ведь не специально, но как раз попал, когда тот глоток сделал.
Мещерский поперхнулся, закашлял…
Откашлявшись, поднялся, подошел к камину, встав напротив Трубецкого:
— Так она, значит, внучка Михаила?
Михаил — брат императора. Великий князь. Отец четырех сыновей и двух дочерей. Это — официальных.
Дурного за ним не замечали. Спокоен, вдумчив, не горячлив. Стихий две, как и у всех в роду Романовых, но сила дара такова, что оставалось только завидовать. Или проклинать, но это смотря с какой стороны окажешься.
Последний конфликт с афганцами, после которого те и не помышляли открыто смотреть в сторону России, не затянулся благодаря ему, да Федору, еще одному из трех братьев нынешнего императора. На пару своим огнем, да с поддержкой дружественного воздуха, они линию фронта хорошо тогда почистили. Если бы сплошной была, еще бы скорее управились, а так и другим работа осталась.
И в семье у Михаила все было просто замечательно. Жена — красавица и умница. Дети…
И лишь однажды, поговаривали в узком кругу тех, кто был близок к императору, ударило ему в голову. И ведь не первый раз видел он княгиню Салтыкову. И та уже не единожды деток рожала, чтобы девичьей статью очаровывать. А вот встретились в очередной раз и замкнуло.
Но приличий Михаил не переступал, вел себя безупречно. Да и она вроде не привечала, держалась ровно, с легким пиететом, который надлежало испытывать перед лицом императорского рода.
И так бы без сплетен все и закончилось, если бы не новогодний бал в Кремле.
Что уж там между ними случилось, да и случилось ли, никто не знал, но вспомнили, когда через девять месяцев княгиня родила дочь.
А спустя какое-то время разговоры затихли. Анечка, как назвали девочку, со своими сестрами была похожа, как две капли воды. Да и отцовское в ней проглядывало.
А то, что Михаил и князь Салтыков имели внешнее сходство…
Так война Михаила, хоть и весьма даровитый, но все равно потрепала, оставив свои следы не только на теле, но и на лице.
А еще через двадцать лет и одну войну случился скандал с тайным венчанием Анны Салтыковой и Игната Воронцова, после которого оба оказались изгнаны из родов. И ведь не редкое событие — изгнание, а не тайное венчание, что было скорее исключением, чем правилом, но именно этот раз привлек внимание. Красивой они парой были. Один — полковой целитель, герой войны. Вторая, хоть и пустышка — дара у Анны не было даже слабенького, но красавица, каких поискать. А уж умница…
Игнату Воронцову завидовали многие. И сочувствовали, когда Анна погибла в пограничной стычке.
— Что, интересная картинка вырисовывается? — подумав о том, что в жизни часто все не так, как кажется, хмыкнул Трубецкой. — А если учесть, что это Анна была бездарной, а эта от отца все взяла, да еще и деда Воронцова кое-что прихватила, парням нашим головы поотрывать надо. Впрочем… — он многозначительно посмотрел на Мещерского.
— Думаешь, на пользу пойдет? — скривившись, поймал его мысль Мещерский. Подумал, опять пошевелив губами, словно проговаривая все, что хотел, но пока не сказал.
— Я заметил, ты Юлю Соколову начал привечать? — не дал ему ответить Трубецкой.
С Сашей вопрос был ясен — парни серьезно дали маху и с этим надо будет что-то делать, а вот Юля…
За дочь Данилы Трубецкой переживал едва ли не больше, чем за своих. У тех родословная, а эта…
Была бы целительницей, все выглядело бы иначе, но в паре Соколовых целительский дар выбрал мужскую линию. Старший Валерий вполне мог повторить стезю отца, пусть и продвигаясь по военной линии. У младшего Кирилла с потенциалом тоже было неплохо. А вот девчонки…
Янка-то со своим сильным огнем точно без хорошей партии не останется, а Юля…
У Юли был воздух. И это — совершенно другая история. Это в сочетании он хорош — со всеми тремя оставшимися стихиями дружественен, а вот сам по себе хоть и не бесполезен, но и без особой удали.
— А ты ее наследственную карту смотрел? — многозначительно уточнил Мещерский.
Трубецкой хотел сказать, что необходимости в этом не было, но не успел.
— Извини, — произнес он, отходя к окну.
Достав из внутреннего кармана пиджака магофон, посмотрел на номер.
Этого звонка он ожидал, но…
Поставив защитную сферу — дал понять Мещерскому, что речь пойдет о делах служебных, ответил, зайдя с главного вопроса:
— А ты не заигрался?
— Так вы же сами, ваше превосходительство, намекнули, что пора эту компанию встряхнуть основательно, — с улыбкой произнес Хлопонин. — Вот я и… — он развел руками, намекая, что только выполнял приказ.
В характеристике, подготовленной много лет назад штатным психологом Тайной коллегии, было сказано: «Принятых другими авторитетов не признает. Приказы исполняет, действуя по принципу максимальной эффективности при минимальных затратах ресурсов».
И с тем, и с другим психолог не ошибся — авторитет у хозяина стрелкового клуба можно было только заработать. А уж с исполнением приказов…
— И даже любимицу свою не пожалел… — вроде как укоризненно качнул головой Трубецкой.
Хлопонин — незаконнорожденный сын Аркадия Фторова, дворянина, владевшего небольшим, но весьма прибыльным оружейным заводиком. Пистолеты, автоматы с магической начинкой. Прицелы-доводчики, усиленные магемами пули.
Его мать — тоже дворянка из обедневшего рода, но одаренная, как и сам Фторов.
Родители Аркадия были против брака, но когда стало понятно, что детки зашли дальше, чем стоило, а ребенок, которого носила Валентина взял и от матери? и от отца, все-таки согласились благословить сына.
Пока решали, пока готовились к свадьбе…
Роды начались раньше времени. Мальчишка родился семимесячным, но был достаточно крепеньким, чтобы выжить. А вот мать не спасли, умерла от сильной кровопотери.
Аркадий запил, а его родители подсуетились и записали ребенка на фамилию матери.
Хитрый ход. Он бы и так, даже признанный, не мог претендовать на наследство, если только на что подаренное отдельной дарственной, а тут вообще чужим стал.
Аркадий, как протрезвел, сына от родственников несостоявшейся супруги забрал, выплатив им отступные. И воспитывал, как своего. И даже когда женился, да законные детки пошли, про самого первого не забыл и другим не позволил.
Так что образование Хлопонин получил достойное. И дар свой развил. И в военном деле себя показал. Да и сейчас…
Хоть и выводил его из себя Хлопонин время от времени, но о решении использовать стрелковый клуб, как одно из подразделений своей службы. Трубецкой не пожалел ни разу.
— Девочке пора взрослеть. И учиться разбираться в людях.
Что ж, с этим Трубецкой спорить не собирался. Тем более что его сына это тоже касалось.
И ведь вроде бы сам всему учил, но…
Похоже, без собственных шишок прописные истины плохо доходят.
