нужно было приобрести пухлому и ущербному Константу, чтобы стать таким героем? Он всю жизнь — беглец и жертва, а здесь ринулся в бой… неужели и, правда, мир некромантов меняется? Устои пошатнулись, и тот же Фортен неспроста взял под крыло стольких — это значит, что с революцией в голове уже десятки сородичей! Не могла представить, еще десять лет назад, что хоть один бы согласился отступиться от правил — немыслимо!
От Нольда к четырем часам прилетела только одно: «четверг». Он выяснил у сектантки дату. И практически через минуту от Париса: «Плакаты в печати» — это уже по заданию с облавой.
Знака должно быть два: ущербная луна, рожками направо, и галочка «летящая птица», что пересекала ее. Предупреждение о большой опасности! Валери далеко не первая, кто устраивала в больших или маленьких городах дни охоты, практика старая, хоть и не частая. Некроманты знак хорошо знали.
Самое паршивое, что по идее вся верхушка Инквиза должна знать о планируемой операции — это бюрократия, это согласование трат ресурсов, вызов рядовых сотрудников из отпусков и отгулов, предупреждение полиции и прочее — а все держалось в тайне. Что-то Валери наплела в уши вышестоящим, что информация не попала даже к Нольду, он из другого подразделения, но зачем? Какой подвох? Какую особую гадость сектантка задумала, кроме поимки дочери Морса?
Я много над чем еще думала — времени столько, что девать некуда. А отвлечься особо нечем, только опять играла в пятнашки, да начала читать второй из приключенчиских романов, что принес Ян.
К восьми вечера Нольд позвонил:
— Одевайся на тренировку, через полчаса выходи через крышу к первому подъезду.
* * *
Я думала, что он увезет меня снова куда-то за город, на природу, и ошиблась — Нольд припарковал машину на пустой стоянке у спортивного комплекса. Тот был либо закрыт, либо частный, потому что никого из персонала, кроме охранника, не увидела, и посетителей не было. По карте доступа все электронные замки открывались, и мы ушли вглубь здания, в один из залов для гимнастики.
— Отдохнула, силы есть?
— Есть. Но ты ведь собираешься опять меня до предела довести, чтобы умела драться без них. Или нет?
— Как получится.
Нольд тоже был одет не по-деловому, не как в Инквизе, а в футболку и спортивные брюки. Успел где-то отмыться и переодеться.
— Сила на силу, ты не противник, Ева.
Нольду — точно. С улыбкой осмотрев рослую и мускулистую фигуру, справедливо покачала головой в согласии — он и как обычный мужчина одной рукой меня в бараний рог скрутит и узлом завяжет, а как полузверь, то и пикнуть не успею.
— Исходим из того, что тебя пытаются поймать живьем, а не убить. Давай ближе.
Оказалось, очень трудно переключиться на понимание опасности, когда начала на себе чувствовать руки Нольда. Но все же абстрагировалась и стала вникать. Он делал упор на мои сильные качества — я гибкая и маленькая. Показывал, если уж летит неизбежный удар, куда полезнее увернуться или что подставить вместо уязвимого. Где кости крепче, где нервный узел, который надо беречь, как извернуть руку или ногу, чтобы порез не рассек сухожилия и не лишил спасительной подвижности.
Захватывая меня с разных сторон, заставлял раз за разом правильно держать все тело и конечности, чтобы ему «пленница» оказалась неудобной — то слишком скользкой, способной вырваться как сверло, то слишком громоздкой, способной вовремя разогнуться пружиной. Показывал медленно, как считать движения противника, чтобы угадать — куда собрался бить, как схватить, где зажать или лишить опоры.
Слишком много за раз! У меня не помещалось все в голову, и тем более не успевал закрепиться навык на практике. Нольд учитель хороший, но недостаток один — времени мало. Уроки нужны изо дня в день, понемногу, с отточкой одного-двух примеров.
— Даже у самых сильных есть места без брони: пах, голень, горло, глаза, нос. Попробуй из этого положения достать хоть до одного. Не просто вывернуться, но и ударить. Только по-настоящему, не бойся, что в самом деле мне навредишь. Помни про то, как держать руку и кулак. Он у тебя маленький, преимущество не в силе, а в точечности.
Полчаса или больше ушло на двадцать попыток. Я уже взмокла, вырываться получалось намного лучше, но драться — била по воздуху. Нольд за самые грубые ошибки рычал на меня, и совершенно не давал отдыха. Хотелось ругаться и начать приводить аргументы, что я не гений, но засовывала оправдания куда подальше, молчала и терпеливо старалась делать, то, что нужно.
— Ева, все намного лучше, чем я ожидал. Ты молодец. Можешь расслабиться.
Мы стояли в двух шагах друг от друга, лицом к лицу, и я едва не растаяла от искренней похвалы и довольной полуулыбки, готова была действительно выдохнуть с облегчением долгожданного отдыха… но в другую секунду в голове вспыхнуло разом все — за моей спиной вход, а в поле зрения нужно держать все источники прихода опасности, Нольд обманывает бдительность, а позади уже кто-то сильный!
Совершенно избежать не вышло, но вовремя вскинуть руку блоком и не дать пережать шею удушающим захватом, получилось. Я повернула голову к сгибу локтя напавшего, где оставался уголок свободы, подняла его вверх, используя свою руку, как рычаг, и безжалостно укусила в предплечье — за секунды! Выскользнула до того, как он пережал туловище или заломил новым приемом. Рванула в сторону, взлетела на скамью для пресса, а за ней на высокое гимнастическое бревно, развернувшись и готовясь к преследованию.
Досталось Яну, и гнаться за мной он не собирался.
— Прокусила… — он то ли был доволен, то ли нет, но встряхнул рукой и с упреком посмотрел на меня: — Я теперь обращусь в некроманта?
Нольд хмыкнул:
— Я тоже покусанный, и пока ничего, но заживало плохо.
— Ядовитая Пигалица. Вкусный хоть?
— Вкусный.
Северяне переглянулись, а я сама себя похвалила — криво или косо, правильно или нет, а не попалась же! Соленый привкус чужой крови добавил в тренировку то, чего в ней не доставало — близости к реальности. Прыгать, бегать, выкручиваться — хорошо учиться в тепличных условиях, но настоящий адреналин просыпается не в зале.
— Самое время на поле. Ева. Я не врал, что ты превзошла мои ожидания. Пошли теперь на воздух, и гнать тебя будут двое, а не один. Готова?
Я пожала плечом:
— А кто меня спросит из настоящих врагов — готова я или нет? Это
