— И как мы это сделаем? — услышала я тихий шепот из соседней комнаты. Только собираясь выйти на улицу, я нерешительно замерла, находя шепот в подобном месте странным и неуместным.
— А мне почем знать? Она тебе это поручила, ты и выполняй!
— Ты обещал помочь.
Гулкие шаги прекратились, и, видимо, разговаривавшие демоны остановились. Суть их беседы осталась для меня непонятной, и, посчитав себя излишне мнительной, я тихо приоткрыла дверь, почти сразу же услышав:
— Мы не сможем просто так выманить Асмодея во внешний мир!
Я замерла, пытаясь прогнать ассоциации, связывавшие здешних обитателей с их предшественниками. После истории Фуркаса привычный мне мир казался плахой для демонов, и, прислушавшись к разговору, я искренне надеялась не стать свидетельницей заговора. Будет ли мне польза от того, что Асмодей исчезнет из Ада? Скорее всего, на его место придет очередной жадный Владыка, с которым я и вовсе не смогу договориться. Надменный египтянин хотя бы позволил мне остаться, и кто знает, что случится со мной, когда от него избавятся.
— Она вскоре передаст мне артефакт. Он сможет насильно переместить даже Владыку.
— И тогда…
— Там его уже будут поджидать. Мы должны лишь перенести.
Действительно, самый настоящий заговор. Взглянуть бы на этих демонов, чтобы после обвинить в предательстве, но моя жизнь ещё мне дорога. Асмодей достаточно силен, чтобы справиться в одиночку, к тому же, я не нанималась к нему разведчиком, что вынужден докладывать обо всем услышанном. Но как же отвратительно слушать то, как поверхностно преданные роду демоны продают себя за малейшую выгоду. Теперь я понимаю Пурсона, который так отчаянно не желал заводить себе слуг…
Я тихо выскользнула в коридор, пытаясь выбросить образ мальчика из своей головы. Навязанные узы порождали не менее навязанные мысли, и, если в своем мире я могла бы назвать это грустью от расставания, то в Аду вездесущая магия будто испытывала мой разум на прочность, вновь и вновь возвращая меня к старому поместью, в котором так счастливо смеялся Пурсон. Верно, я поступала эгоистично, ведь в то время как мальчик купался в собственной вине, пытаясь создать для меня обещанный райский уголок, я прокладывала себе дорогу домой, заключая сделки с его соперниками. Мне не следует думать об этой ситуации в столь негативном ключе. Я должна быть уверена в том, что поступаю правильно, я поступаю так, как хочет душа.
— Все в порядке? — спросила меня за ужином Клио, не отрываясь от тарелки с мясными нарезками. Несмотря на демонстрируемое равнодушие, я была рада, что она задала мне этот вопрос.
— Именно. Ты должна есть больше, иначе молот поднять не сможешь, — вторил ей Рамз, что с недавних пор стал нашим неотъемлемым компаньоном. Рядом с ним я чувствовала себя дюймовочкой.
— Скажите, а у Асмодея много неприятелей?
— У Владыки-то…Достаточно, чтобы быть всегда настороже, — задумчиво ответил минотавр, впиваясь зубами в кусок бараньей ноги, — у нево на фсе сфое мнение…
— Прожуй для начала, — потянувшись к тонко нарезанной форели, Клио вдруг снизила свой голос, — так и есть, наш Владыка терпеть не может ложь и презирает предателей. Так сильно, что сразу же их казнит. Эта черта не раз сталкивала его с ненужными проблемами.
— Попахивает борцом за справедливость…
— О, нет-нет, наш Господин сущий дьявол, подобные глупости его не волнуют. Он старый, хитрый демон, и долго водит предателей за нос, карая их лишь в самом конце. Но, кажется мне, раньше он был гораздо жестче…
— Я думаю, он просто устал, — фыркнула девочка в ответ Рамзу, — жить тысячу лет рядом с теми, кто так и жаждет кого-то подставить…Сначала будешь жесток, затем разочарован, а после апатичен.
— Говоришь, как бабка.
— Сам ты бабка!
— Пришла за стол, уксусом каким-то навоняла! Ещё и речи такие разводишь! Наш Владыка по-прежнему жесток к своим неприятелям. Вспомни те публичные казни! Просто…Думаю, теперь он действует из тени.
— Пф, ну, тебе виднее…
Оба демона отвернулись друг от друга, вновь принявшись за трапезу, тогда как мне теперь в рот ничего и не лезло. Статус здешних жителей действительно строился на одной лишь силе! Я поняла это ещё тогда, когда кузнецы, разламывая золотые статуи для переплавки одним кулаком, лишь завистливо обсуждали мощь Господина, который, по их словам, мог одним мановением стереть город из Ада. Слуги рода почитали Асмодея исключительно потому, что он обладал невероятной силой, высокоуровневой магией и недюжинной хитростью, пугающей даже самых преданных демонов. Тогда почему же при нашем разговоре Владыка сказал, что демоны преданы не ему, а роду…
— А у него здесь есть…Ну, родственники, к примеру…
— Я думал, ты его родственница, — невозмутимо ответил Рамз, но тут же задорно подмигнул, — любовница, значит, да?
— Нет, упаси меня…Кхм.
— Я рядом с ним уже как восемьсот лет. Всё это время Владыка был один. Он сам не желает к себе никого подпускать.
— Его недоверчивость поразительна, — кивнула Клио, — да и отношения его не интересуют. Поэтому мы и удивились, когда Владыка дал тебе свой артефакт.
— Не надумывайте лишнего. Он попросту издевается надо мной, — я недовольно скрестила на груди руки, игнорируя широко раскрытые глаза девочка и замершего минотавра, — он просто привык, что никто ему не перечит. Сидит в своём кабинете, придумывает глупые развлечения, которые кому-то, может, и не нужны вовсе, — разозлилась я, вспомнив нашу странную встречу, — не интересует его видите ли ничего…Может, у него голубая мечта — найти друга, — завершила я свою тираду, только сейчас замечая на мордочках своих собеседников неподдельный ужас.
— Приятного аппетита, — пронеслось рядом со мной чье-то горячее дыхание, и, опасливо повернув голову, я, безусловно, встретилась взглядом именно с ним.
— Благодарю, Владыка Асмодей…
Кошари* — египетское национальное блюдо, которое готовится из риса, макарон и чечевицы, смешиваемых вместе, а затем приправляемых томатно-уксусным соусом.
Глава 15
После работы всё тело уступчиво поддавалось приятной усталости.
Падая в мягкие пледы и прижимая к себе одну из многочисленных подушек, я с удовольствием сворачивалась калачиком, предвкушая быстрый спуск к царству Морфея. К сожалению, в этой теплой убаюкивающей темноте мой разум, изнывая от раздвоения личности, старательно сводил в конфронтации две кардинально противоположные точки зрения, пытаясь найти тщетную золотую середину. Из-за этих ночных метаний и размышлений бессонница стала моей вездесущей спутницей, творчески вырисовывая под глазами темные круги и раскрашивая кожу в серый болезненный цвет.
Я хотела быть черствой и непреклонной. Быть обладательницей данных черт гарантировало сохранение собственного здоровья, не терзаемого совестью, и, отчаянно надевая маску безразличия, я никак не могла позабыть, что таковой на деле не являюсь. Пурсон, которого я желала корить и ненавидеть, вызывал во мне необъяснимое чувство симпатии, и, как мать волнуется о своём ребенке, так и я вновь и вновь ловила себя на мысли, что переживаю за демоненка. Мне не хватало сил повторить поступок прежней Императрицы, и я была уверена в том, что в нужный момент дам слабину. Смогу ли я протянуть ему меч, оговаривая жестокие требования и условия? Смогу ли сохранить хладнокровие, увидев его отчаявшееся лицо?
Одни и те же мысли. Они неустанно крутились в моей голове, надоедая своей нерешенностью и раздражая своей формой. Когда я бежала от них, стараясь найти успокоение, то попросту просыпалась на измятой постели, чувствуя всепоглощающий недосып. Как же сильно я хотела спать…
Сегодня мне не повезло вдвойне. Преисполненная усталости и отступающей решимости, я вяло била молотом по заготовке, просматривая яркие фейерверки в собственных глазах. Выглядело это, несомненно, удручающе и вызывало неподдельное сочувствие, но ещё больше печалило то, что рядом со мной сидел Асмодей, комментируя каждое движение. Будто бы в отместку за мои нелестные слова, брошенные от злости прошлым вечером, ныне он демонстрировал всё своё недовольство, обусловленное моими никудышными навыками, несмотря на наличие артефакта. Звонко отскакивающий от заготовки молот так и стремился прилететь надменному демону по челюсти, но я терпела, искренне надеясь на то, что карма достигнет его сама. Впрочем, работает ли она в Аду…
